переставали надеяться на чудесную помощь свыше и ожидать явления Мессии, Избавителя. Лжепророки не переставали обещать, что из Иудеи изыдет вождь, который не только освободит их от подданства, но и покорит им все народы мира. Так превратно толковали пророчества о Спасителе, Который, действительно, силою любви и истины должен был покорить владычеству Своему все народы. Одушевленные такими надеждами, иудеи отвечали гордым отказом на все предложения Тита, который не раз, а почти после каждой успешной вылазки убеждал их сдаться, обещая им прощение мятежников и сохранение города и храма.
Работы осаждающих быстро подвигались. Тит возвел высокие башни, с которых беспрерывно метались в город стрелы и камни. Осадные орудия безостановочно действовали против первой стены. После неимоверных усилий Титу удалось пробить первую стену, затем вторую и овладеть новой частью города. Надеясь, что иудеи поймут безнадежность своего положения, он предложил им сдаться, но они отказались и, бросившись с отчаянным мужеством на римлян, разрушили часть их работ, сожгли множество осадных орудий и преследовали неприятеля до самого его стана. Но готовился для них новый страшный враг – голод. Тит, узнав через перебежчиков, что в Иерусалиме начинается голод, решился обнести весь город стеной для того, чтобы прекратить подвоз припасов и таким образом довести жителей до последней крайности.
С самого начала осады оказался в городе недостаток в съестных припасах. Осада началась около самой Пасхи, и по случаю праздника население, всегда огромное в Иерусалиме, возросло до невероятного числа[52], что сильно способствовало к скорому истреблению заготовленных припасов. Кроме того, великое множество припасов уничтожили враждовавшие между собою партии, большинство несчастных жителей были ограблены и разорены хищными злодеями, и вскоре начались бедствия, беспримерные в истории. Имевшие кое-какие запасы тщательно прятали их, чтобы не умереть голодной смертью со своими семействами. Богатые зарывали деньги, боясь грабежа, а потом на вес золота покупали меру пшеницы или ржи. На рынках перестали показываться съестные припасы: кто имел что-нибудь у себя, тот ел тайно. Ели немолотые зерна, о жареной или вареной пище и не думали. Достаточно было развести огонь, чтобы привлечь толпу грабителей, которые, как хищные звери, рыскали по городу, ища добычи. С оружием в руках отнимали они у несчастных последний кусок хлеба, последнюю горсть муки и часто их самих предавали истязаниям и смерти. Стали питаться травой, кореньями, гнилым сеном, ремнями, ели мышей, лошадей, всякую падаль. Наконец, дошло до того, что трупы умерших стали служить пищей. Развились страшные болезни, целые семьи, целые дома вымирали, у живых недоставало сил хоронить мертвецов. Улицы и площади города были завалены трупами, которые зловонием заражали воздух, усиливая болезни. Правители велели выносить трупы за город и в продолжение двух месяцев их вынесли до 600 000. Позднее, когда Тит обнес город стеной, трупы бросали через стену или сваливали в опустевшие дома, которые запирали, когда они наполнялись. Иногда по ночам несчастные, терзаемые голодом, находили средство, обманув часовых, выйти за город, чтобы нарвать травы или найти чего-нибудь съестного. Но часто они попадали в руки римлян, которые распинали их на крестах. Впрочем, уже и эта опасность не удерживала, и число их было так велико, что иногда в один день до 500 человек погибало крестной смертью. Вокруг городских стен стояли кресты с распятыми на них иудеями. Ужасное возмездие за Крестную смерть Христа! Затем Тит, видя, что эти жестокие меры только еще более ожесточают иудеев и заставляют их упорствовать в обороне, велел переменить образ действия. Он приказал принимать и кормить всех беглецов. Число их чрезвычайно возросло, но несчастные большей частью умирали в стане римлян, чрезмерно наедаясь после продолжительного голода.
А между тем в городе нужда все возрастала и наконец достигла такой крайности, что едва верится повествованию Иосифа Флавия. Голод заглушил все чувства жалости, все чувства любви и приязни. Мужья вырывали пищу из рук жен, родители из рук детей, все человеческие чувства заглохли, люди стали хуже хищных зверей. Наконец, сбылось самое ужасное из предсказаний Моисея, предвещавшего в книге Второзакония бедствия иудеев. Одна богатая молодая женщина по имени Мария, прибывшая в Иерусалим на праздник, была в нем застигнута бедствиями войны. Лишившись имущества, доведенная до отчаяния нуждой и голодом, она зарезала и сварила новорожденного младенца своего. Часть этой ужасной пищи она съела тайно и спрятала оставшееся. Злодеи, привлеченные запахом или дымом, ворвались в дом и стали с угрозами требовать, чтобы она дала им есть. «Возьмите, ешьте, – сказала она, – вы, вероятно, не прихотливее женщины и не сострадательнее матери». Сами злодеи отшатнулись; и это страшное событие поразило ужасом весь город и римский стан. Несчастные жители Иерусалима ожидали смерти как избавления и, умирая, устремляли взоры на храм.
Но и при такой ужасной крайности не хотели и слышать о сдаче. Симон и Иоанн не прекращали ни раздоров, ни злодеяний своих, но в обороне города являли деятельность и настойчивость, достойные удивления. Вместо разоренных укреплений они возводили новые, строили стены, разрушали по ночам работы неприятеля. Но все труднее становилась борьба против римлян. Укрепленные башни одна за другой штурмом брались римлянами, а иудеи, одушевленные опасностью, собрали все свои силы и после упорного рукопашного боя, продолжавшегося десять часов у дверей храма, оттеснили римлян и сами зажгли галерею для того, чтобы отрезать храм от взятой неприятелем крепости. Тит овладел уже почти всем городом и, желая спасти храм от разрушения, вновь предложил сдачу. Иоанн отвечал, что Господь не допустит взятия Своего храма. Тогда Тит решился брать храм приступом. Иудеи с кровли храма бросали камни и стрелы в римских воинов, опрокидывали лестницы, по которым они взбирались. Римские воины зажгли ворота и портик храма и ворвались во внутреннюю ограду. В самой ограде, среди дыма и пламени, завязался отчаянный бой. Наконец римский воин бросил горевшее полено в окно храма, и храм запылал. Напрасно сам Тит делал всевозможные усилия, чтобы спасти храм. Римские воины, раздраженные долгим сопротивлением, уже не слушались его. Некоторые пользовались смятением, чтобы расхищать сокровища и драгоценности, и, наконец, весь храм сделался жертвой пламени. Это случилось 10 августа 70 года – в тот же самый день, когда сгорел и первый храм, взятый Навуходоносором.
В отчаянии иудеи упорно дрались среди пылавших развалин, многие повергались в пламя, чтобы погибнуть вместе со святыней. Шесть тысяч человек бросились в пылавшие галереи храма, поверив какому-то лжепророку, который обещал им, что именно теперь явится Мессия и спасет святилище. Все до одного погибли! Таково было в ту страшную минуту слепое, пагубное легковерие этого несчастного народа, который во время пришествия Спасителя не хотел верить очевидному исполнению пророчеств и слову Самого Бога.
Рассеявшись по городу, римские воины предали все мечу и огню. Приведенные в ярость упорным сопротивлением иудеев, они не щадили никого: убивали жен, детей, стариков, сжигали дома, рылись в подземельях, где несчастные думали укрыться от злобы врагов. Со всех сторон поднималось пламя, везде лились потоки крови. Воины римские довершили полное разрушение храма, переворотив даже камни и изрыв землю под основанием и вокруг него, в надежде найти скрытые несметные сокровища. Таким образом, сбылись в точности слова Спасителя, предвозвестившего, что от великолепного храма не останется
После взятия храма начальники двух враждовавших партий, Симон и Иоанн, с мечами в руках пробились через римское войско и достигли верхней части города, которая не была еще во власти неприятеля. Там они держались несколько дней, мужественно защищаясь против римлян, но наконец и эта часть города была взята. И когда пламя объяло весь город, они попали в руки римлян. Одного казнили, другого заключили в темницу.
Рельеф триумфальной арки Тита с изображением трофеев из иерусалимского храма
Иерусалим был совершенно разрушен, за исключением трех укрепленных башен, которые Тит повелел сохранить как памятник своей победы и мужества римлян. Впрочем, не мужеству воинов своих приписывал он взятие Иерусалима, и сам удивлялся победе своей. Обозревая укрепления, он воскликнул: «Верно, Сам Бог, разгневанный злодеяниями иудеев, помог мне; ибо никакие человеческие усилия не могли бы одолеть такой твердыни!»
Считают, что во время осады Иерусалима погибло от меча, голода и болезней до миллиона ста тысяч иудеев, а в продолжение всей войны около миллиона четырехсот тысяч. Около ста тысяч взяли в плен. Из них большая часть была отправлена в Рим, где строили Колизей – огромное здание для потешных игр. Много иудеев погибло на потешных играх в Риме, Кесарии и других городах, многих отправили в Египет на
