Сергина.
Теперь на сарае под сеном и в той комнате наверху, которую Сергии запирал на замок, помещались уже четверо разведчиков. Тайник под сеном был устроен в виде шалаша, который приходился как раз напротив маленького окошка, прорубленного в стене. Попасть в шалаш можно было через наружный вход, в целях маскировки прикрытый большим деревянным колесом. Когда предстояло выходить в эфир, антенну в нужном направлении раскидывал Сергин, а потом убирал ее и передавал радисткам.
В середине мая окончательно перебрались на чердак и вскоре чуть не пожалели об этом. В Мунозере внезапно появилась большая группа солдат. Начались повальные обыски. Патрульные пришли и к Сергину, в доме которого они появлялись очень редко.
Увидев в окно патрульных, разведчики приготовили оружие, гранаты.
— В случае чего, вам с девушками надо по крыше спуститься вниз и уходить в лес, — сказал Яков Филатову. — Шифр у тебя есть. А явки в зашифрованном виде Сергин тебе доставит из тайника.
— Не пойду. А как же вы?
— Прошу выполнять приказ, — тихо сказал Яков и отвернулся.
Тем временем внизу шел самый тщательный обыск. Не обращая внимания на приглашения к столу, которые щедро расточали хозяева, «гости» внимательно осматривали каждую комнату, рылись в комоде, в шкафу.
Не обнаружив внизу ничего подозрительного, они поднялись на чердак. Но дверь была заперта на замок. Ключ от замка всегда хранился у бабушки.
— Да куда же это я ключ-то сунул, — засуетился Сергии. — Не знаю, найду ли. Ломать что ли?
— А что там?
— Да ничего путного: махорка да сети.
— Ладно раз так. Лучше мы вашего молочка попробуем, — и солдаты спустились вниз.
Так и на этот раз пронесло.
Глава 10 ПЕРЕМЕНЫ
Весна давно вступила в свои права. Подсохли дороги. Теперь разведчики могли активизировать действия. Осталось только перебраться в лес, где они давно уже заприметили подходящее место для базы.
К этому времени у разведчиков появилось немало надежных помощников. Один из них, Николай Бондаренко, пользовался особым доверием. Парень находился на дорожных работах, но довольно часто наведывался к матери, которая в числе других эвакуированных жила во второй половине сергинского дома.
— Парень, по-моему, — кремень, — как-то сказал Сергии. — Не прощупать ли его?
— А что. Прощупай.
Так и сделали. Вскоре Сергии сообщил, что Бондаренко с возмущением рассказывал ему о том, как один фашистский прихвостень избил больного старика, тот, видите ли, по его мнению, «медленно поворачивался».
— Ну и что: повозмущался и все? — не без сарказма спросил Яков.
— Не совсем. Вечером подстерег оборотня и огрел его по затылку. Тот с трудом отлежался.
— Что огрел — хорошо, а что тот все-таки отлежался — плохо… Ладно, при удачном случае сведи со мной этого парня.
Вскоре группа перебралась в лес. Только Маша, до сих пор не излечившая застуженные во время высадки ноги, осталась на месте. Жилье в лесу устроили из плащ-палаток и веток. Рация обеспечивала регулярную связь. Второй передатчик они оставили в доме Сергина. В случае чего можно было воспользоваться им.
Орлов и Филатов, уходя на операцию, Ларису с собой не брали: если погибнет группа, все-таки останется радист. Страшновато было девушке одной в лесу. Да еще однажды разразилась страшная гроза. Дождь лил как из ведра. А тут подошло время радиосвязи. Лариса надела наушники и больше ничего не слышала, кроме далекого попискивания морзянки. Но глаза ее были настороже: работала и одновременно наблюдала за всеми подходами к базе.
Только сложила передатчик, как вдруг услышала шорох. Спряталась в кустах, сжимая в руке пистолет. Вдали раздались выстрелы. Потом все стихло. Примерно через час совсем явственно услышала чьи-то шаги, а через некоторое время на прогалину вышла темная фигура. Присмотрелась, и сразу отлегло. Оказывается, Бондаренко. С очередным донесением. Сверкая белозубой улыбкой, он сообщил:
— Это белофинны брутто-воздух палят. Страшно им через лес идти, вот и упражняются. Так, для острастки… А мне Яков нужен, — добавил он без передышки.
— Нету Якова.
— А когда будет?
— Скоро.
— Придется подождать.
— А тебя не хватятся?
— Я на побывку к мамаше отпросился. Так что порядочек. Эх, сыграй мне на своей радиобандуре что-нибудь сердцещипательное.
— Вон чего захотел! Может быть, тебе «У самовара я и моя Маша» представить?
— А что, неплохо бы!
— Придется немного погодить.
— Долго ли?
— Чуть-чуть. До конца войны… Ладно. Чем лясы точить, лучше сбегай-ка к Сергиным и скажи Николаю Степанычу, что к завтрему неплохо бы продуктов подбросить.
Снабжение лагеря продовольствием Сергии и его домашние взяли на себя. Собирался он каждый раз, как на рыбалку. Брал большую берестяную корзинку, ставил ее на дно лодки. В корзине снизу продукты, а сверху — сети и всякая иная рыбацкая снасть. Уплывал в озеро, а потом — в условленное место, где его уже ждали. А иногда он и сам приходил к шалашу.
Бондаренко успел побывать в Мунозере, возвратиться обратно, а Якова с Филатовым все не было. Появились они лишь под утро и, не снимая сапог, прилегли в шалаше. Видно, устали оба порядочно.
— Ну, что у тебя нового? — спросил Яков у Бондаренко.
— Взрывчатки много к нам на строительство завезли.
— А сколько?
— Шестьдесят пять тонн.
— Порядочно, — задумчиво сказал Яков. — Порядочно. Только, наверное, сторожат ее здорово.
— Сторожат.
— Так. А заведующий у этого склада есть?
— Есть.
— Кто такой?
— Я.
— Ты? Молодец! Умница! — Яков обнял парня. — Ты понимаешь, какой салют можно устроить?
— Понимаю.
— Вот и хорошо. А наших людей не прихлопнет взрывом? — забеспокоился Яков.
— Что вы! До них далеко.
— Ну тогда порядок! — сказал Яков, клявший себя потом за то, что точно не узнал, каково расстояние от склада до людей. — Вот дам я тебе небольшую штучку. Сегодня у нас какой день?
— Среда.
— Значит, рванет в пятницу под вечер. Но ты завтра сюда приходи. После взрыва никакой черт тебе там больше не доверит. Будешь жить с нами в лесу, а потом свое отделение в отряде примешь. Ясно?
— Ясно.
