попробовала урезонить пажа Розалинда.
Но Клива было уже не унять.
— В таком случае, он местный шериф? Или лорд-владелец окрестных земель? — Юноша окинул пренебрежительным взглядом рваную тунику и грязные штаны предполагаемого лорда. — Все, что у него есть, — это мой кинжал. Так как же он защитит нас, случись новое нападение? И почему вы так уверены, что он будет это делать?
Розалинде не было необходимости смотреть на Черного Меча, чтобы знать: он не станет долго терпеть мальчишеские выходки. Нескрываемая враждебность, возникшая между ними, приводила ее в отчаяние. Если бы Клив понял, с кем имеет дело! И в безрассудной попытке принудить пажа, чтобы он прикусил язык ради общего спокойствия, Розалинда сгоряча выпалила:
— Все в округе знают, кто он! И все его боятся! Он убил многих…
Розалинда внезапно замолчала, придя в ужас от своих слов. Черный Меч, однако, спокойно закончил за нее:
— Меня считают известным разбойником, который погубил многих, многих людей, — сообщил он с ледяной издевкой в голосе. Вслед за тем он вытащил из ножен кинжал, и Розалинда с Кливом вздрогнули в тревоге. Злодей невозмутимо поднес конец лезвия к ногтю большого пальца и срезал заусеницу. Потом он спокойно закончил:
— Пора уходить отсюда. Если, конечно, миледи не изменила решения. — Последняя шпилька была адресована Розалинде.
Ох, если бы она могла себе позволить — женщины счастливее не было бы на свете — избавиться от этого жуткого человека! Похоже, его присутствие таит в себе не меньшую опасность для них, чем отсутствие. Но Розалинда понимала, что сейчас не время отказываться от его помощи, особенно после всего, что она пережила, чтобы заполучить его в свое распоряжение. Черный Меч согласился охранять их по дороге в Стенвуд, и, несмотря на все ее недоверие к нему, какое-то чутье говорило ей, что он сдержит свое слово. Его привлекла обещанная награда. Что ж, им придется терпеть его скверный характер и неожиданные скачки настроения, пока они не попадут в отцовский замок. И у нее уйдет немало сил на то, чтобы держать Клива в узде.
— Я остаюсь при своем решении, — твердо ответила Розалинда, Она схватила руку Клива и сильно сжала ее, предостерегая его от любых высказываний. — Но Кливу нельзя вставать. И тем более ходить. Ему вредно напрягаться.
Черный Меч выпрямился во весь свой немалый рост, и на лице у него изобразилось то, что Розалинда не могла назвать иначе, как невыносимо надменной снисходительной ухмылкой. При этом между губами снова блеснули белые ровные зубы. Сейчас, когда неряшливая борода уже не скрывала четких очертаний упрямого подбородка и высоких скул, Розалинда вынуждена была признать, что он весьма привлекателен и даже наделен красотой — грубой и дикой, словно творение самой природы, но бесспорной красотой. Впервые она заметила, что у него светлые, цвета осенней листвы, волосы, отливающие золотом. Рассердившись на самое себя за то, что снова отвлекается на такие пустяки, как внешность Черного Меча, Розалинда нахмурилась.
— Клив идти не может, — настойчиво повторила она. Улыбка на лице Черного Меча стала чуть шире.
— В таком случае он поедет.
7
По лесу перемещался необычный экипаж, то плавно скользя по папоротникам и опавщим листьям, то бороздя тучную землю и время от времени переваливаясь через выступающие толстые корни.
При всем недоверии Розалинды к Черному Мечу, она была восхищена тем, какое замечательное устройство он смастерил всего из трех жердей. Там, где длинные боковые жерди расходились в стороны. Черный Меч натянул ее плащ, так что получилось нечто вроде постели для Клива. Затем он занял место в узком конце между жердями, ухватился за них и зашагал вперед. Он тащил волокушу, как ломовая лошадь, и, несмотря на отсутствие колес, диковинная тележка позволяла везти больного.
У Клива этот экипаж не вызвал восторга, но Розалинде было ясно, что угрюмое недовольство пажа проистекает прежде всего от сознания собственного бессилия.
Сначала он вообще отказался улечься на волокушу, уверяя, что может идти сам. Впрочем, сильнейшее головокружение тут же доказало, что он не способен не только идти, но даже стоять на собственных ногах, и, доведя Розалинду своим упрямством до горьких слез, строптивец наконец вынужден был уступить, но раздражение его от этого нарастало с каждым часом. Розалинда понимала, что Клив донельзя угнетен выпавшими на их долю испытаниями, а более всего — непривычной для него беспомощностью. И вдобавок ко всему прочему его выводило из себя сознание, что им приходится полагаться на такого отпетого негодяя, как этот гнусный Черный Меч. Однако, в то время как Клив совершенно явно не собирался обуздывать свою юношескую непримиримость, Розалинда, напротив, решила всячески поддерживать мир и согласие: что ни говори, незачем раздражать человека, который был их единственной надеждой на спасение. Она от души надеялась, что Клив последует ее примеру и проявит больше благоразумия.
В обществе Черного Меча им придется провести еще несколько дней, и Розалинда не хотела, чтобы дело дошло до драки, ибо не приходилось гадать, кто в этом случае выйдет победителем. Кроме того, она не без оснований предполагала, что их покровитель не станет церемониться с задиристым противником.
И все-таки никакие доводы рассудка, никакое благоразумие не могли совладать с ее собственной обидой на заносчивого разбойника. Да, он согласился доставить их в Стенвуд, но только за вознаграждение. В его душе не было ни капли благодарности к ней, а ведь она уберегла его шею от петли. Какое там! Не прояви она тогда настойчивости. Черный Меч вообще бросил бы ее, как только представилась такая возможность. Что ж, поскольку ей не обойтись без помощи, придется терпеть его присутствие. Но особенно тошно было вспоминать, что они вдобавок женаты. Хорошо хоть то, что это только временный союз, а потом они пойдут каждый своей дорогой. До тех пор, однако, ей придется делать все возможное, чтобы сохранить мир. Ах, с каким наслаждением она предвкушает тот миг, когда «муженек» навеки скроется с глаз долой!
Все в нем бесило Розалинду — даже то, как он вез эту нелепую волокушу. Черный Меч прокладывал путь, таща за собой свое громоздкое сооружение с Кливом, распростертым на плаще, а Розалинда замыкала шествие. Он продирался через подлесок, и казалось, что это не стоило ему никакого труда, словно он гулял налегке, а не волок тяжесть.
Задыхаясь на ходу и из последних сил стараясь не отстать, Розалинда с изумлением спрашивала себя: неужели он не знает, что такое усталость? Похоже, что действительно не знает, молча злилась она. Он просто дьявол во плоти, бессовестный и безжалостный. Дьявол не ведает боли или утомления, знай себе шагает и шагает вперед.
Так они свершали свой путь под пологом величественных дубов и буков, проходя рощи исполинских каштанов, вязов и тисов, и Розалинда совсем уже выбилась из сил. Казалось, в лесу не осталось корня или камешка, на который бы не наткнулись ее босые ноги — ведь башмаков она лишилась, когда пришлось удирать от разбойников. К тому времени, когда их предводитель остановился под сенью особенно густой кедровой рощи, Розалинда уже заметно хромала.
— Почему мы остановились? — раздался сердитый голос Клива.
Розалинда возмущенно посмотрела на него.
— Потому что устали, — отрезала девушка, рухнув на землю там, где стояла, и принялась разминать измученные ноги. — И еще потому, что у меня все ноги изранены, — чуть слышно закончила она.
Клив мигом оставил дерзкий тон.
— Простите, миледи. Это вам надлежало бы ехать на этих адских салазках, а вовсе не мне.
— Не глупи, Клив, — сердито ответила Розалинда, но сию же минуту пожалела, что не сдержала раздражения. — Я скоро отдышусь…
— Мы останемся здесь до ночи.
Черный Меч впервые открыл рот с тех пор, как они тронулись в путь. Розалинда и Клив подняли на него глаза, но он уже углубился в чащу леса. Это была первая возможность поговорить с Кливом наедине, и Розалинда не преминула воспользоваться ею.
