Среди красных вождей том 2

Никаких документов он мнене представил. Но вскоре ко мне явилась одна весьма странная особа. Мне подали карточку, на которой стоялоимя по-французски:

'Мадам Луиз Федермессер' и рукою было написано 'предлагает обувь военного образца и разные другие то­вары. Очень просит принять'. Я велел просить и ко мне вошла молодая дама, одетая скромно, но с той note 150изысканной и дорогостоящей простотой, которой отличаютсянастоящие аристократки.

— Вы предлагаете солдатскую обувь? — с удивлением оглядев эту изящную посетительницу, спросил я.

— Ах, ничего подобного, господин Соломон, — с небрежной улыбкой ответила она. — Я это написала нарочно, чтобы вы приняли меня и чтобы вообще замас­кировать цель моего визита…

— Так чему же я обязан чести видеть вас, су­дарыня? — спросил я.

— Прежде чем объяснить вам цель моего посещения, — скажу вам, что я знаю, что вы настоящей джентльмен, хотя и состоите на службе у большевиков… Поэтому, прежде чем ответить вам, я прошу вас дать мне честное слово в том, что весь разговор останется между нами… по крайней мере в течение одного, двух дней…

— Простите, я могу дать вам слово только в том случае, если ваш визит не касается каких-нибудь государственных вопросов…

— О, ничего подобного… Я далеко стою от полити­ки, — ответила она. — Вопрос касается вас лично, только вас… Я хочу вам сделать одно предложение, ка­сающееся только вас лично… Могу я рассчитывать на вашу дискретность?..

Заинтригованный и заинтересованный сверх меры, я дал ей слово.

— Дело вот в чем, — начала она. — Я жена сек­ретаря консула одной из стран которую вы мне поз­ волите не называть, находящегося не здесь, а в другой стране. Мы узнали о ваших трениях с господином Гуковским, которые угрожают вам массой note 151неприятностей… Впрочем, ни для кого это не секрет, все говорят об этом. Я не касаюсь существа вопроса, но предупреж­даю вас, что он пишет на вас доносы и что вам уг­рожают большие неприятности… Но и самому Гуковскому не сдобровать… это так, между прочим… Так вот, имея через мужа необходимые связи и возможности, я и предлагаю вам, если вам это нужно, устроить вам х о p о ш и й, — подчеркнула она, — паспорт…

— Нет, — ответил я, глубоко изумленный ее сло­вами и вообще ее осведомленностью, и крайне изумлен­ный ими, — я не собираюсь бежать…

— Ах, я не говорю этого… но я думаю, что, быть может, на всякий случай вам было бы приятно иметь такой паспорт и уже с готовой визой на любую страну в кармане… для вас и, конечно, для вашей супруги так­же.. И так как это для вас… ведь нам все известно… известно, что вы честный человек и что потому то Гуковский и старается вас утопить… Так вот, для вас оба паспорта будут стоить всего сто тысяч эстонских марок…

— Благодарю вас за заботливость, — перебил я ее, — но, повторяю, я не собираюсь бежать…

— Подумайте, господин Соломон, — настаивала она, — подумайте хорошенько… И это вовсе не дорого… Когда летом Гуковский устраивал через мое же по­средство паспорт Эрлангеру и его жене, он уплатил нам миллион эстонских марок… Но Эрлангер был просто мошенник, наворовавший массу денег… у него не менее двух миллионов шведских крон… и мы не стеснялись 'содрать' с него подороже… Гуковский тоже об­ращался к нам на днях с просьбой о паспорте для себя, но, не желая компрометировать себя с ним, мы ему отказали… Мы же устроили паспорт для господина note 152В-а, которого вы уволили за мошенничество, и ему это тоже стоило миллион марок… А вам и для вашей су­пруги с готовыми визами все удовольствие обойдется всего только в сто тысяч эстонских марок…

Я наотрез отказался. Конечно, я мог быи, в сущности, должен был бы арестовать эту даму… Но я отпустил ее — ведь она верила моему слову, слову ' большевика-джентельмена '…

И не знаю, была между этим визитом и тем, что произошло на другой день, какая-нибудь связь, или это было просто совпадение, но на следующий день — это было в половине декабря — приехал очередной дипломати­чески курьер. Спустя некоторое время, Гуковский влетает ко мне, весь радостный и торжествующий. Он держал в руках какое то письмо.

— Ну, вот, — сказал он, — я получил сегодня хорошие новости, хе-хе-хе!.. А вы не получили никаких новостей?

— Обыкновенные, — ответил я, — заказы, запро­сы, все обычное…

— Ну-с, а у меня новости такие, что вы так и ах­нете, — радостно сообщил он, — так и ахнете… Хотя я частенько читал вам письма к моим, как вы их называете, 'уголовным друзьям', хе-хе-хе… ну, однако, конечно, не все вам читал… Так, узнав, что меня, по настоянию Ленина, решено отозвать, я писал Чичерину, что в интересах поддержания престижа РСФСР необ­ходимо, уж если меня отзовут, отозвать также и вас, хе-хе-хе-хе!… Ведь, правда, остроумная идея?.. Хе-хе-хе!..

Я угрюмо молчал. Мне было глубоко противно.

Бы­ло противно и слушать его и видеть перед собой всю его фигуру, его отвратительные гнойные глаза с их нагло торжествующим выражением…

note 153— Хе-хе-хе, — продолжал он, — вот я и полу­чил сегодня ответ от Чичерина… и пришел к вам поделиться новостью, хе-хе-хе!..

И он стал читать мне письмо Чичерина, которое привожу на память:

«…К сожалению, — писал Чичерин, — по на­стоянию Ленина, на которого как мне стало известно, очень наседал Сталин, представивший ему подробный рапорт Якубова, а также неблагоприятное для вас мнение нашего 'миротворца' Иоффе, вас решено отозвать из Ревеля. Я старался воспротивиться этому, убеждал, доказывал но я натолкнулся на вполне готовое решение твердое, как скала, о которую и разбились все мои настояния. Ваше отозвание — вопрос решенный… Но впол­не присоединяясь к высказанному вами в одном из последних писем взгляду, что для сохранения нашего престижа нельзя отозвать только вас одного и оставить торжествовать Соломона, что могло бы крайне нежела­тельно отозваться заграницей на общественном мнении, я стал работать в этом направлении и, поверьте, с большими усилиями мне удалось убедить Ленина в не­обходимости отозвать и Соломона. Добился я этого, меж­ду прочим, и тем, что для Эстонии нам нужен только один представитель, который в своем лице соединял бы об функции, дипломатического нашего представителя и торгового, так как иначе-де нам не избежать вечных личных трений между тем и другим, если эти функции будут исполняться отдельными лицами… После большой склоки, ставя даже несколько раз министерский вопрос по этому поводу, мне удалось добиться признания правильности моей точки зрения. Таким образом, в ближайшие дни вы и Соломон будете одновременно ото­званы, и вам обоим на смену будет назначен — я note 154очень настаивал на этом — Литвинов один. Теперь я хлопочу о том, чтобы вам после отозвания был предоставлен полуторамесячный отпуск для лечения вашей болезни и для 'омоложения' по способу Штейнаха, о котором вы мне пишите…»

Он окончил чтение и торжествующе посмотрел на меня…

— Ну, как вам нравится эта идея, Георгий Александрович, ха-ха-ха!… — захохотал он, явно изде­ ваясь надо мною. — Не правда ли, Георгий Васильевич Чичерин ловко провел ее, ха-ха-ха-а!..

И вот тут — это был единственный раз, когда я в своих отношениях с Гуковским не выдержал — я дал волю своему гневу… Я молча встал с своего кресла и, с трудом сдерживаясь, чтобы не избить его, подошел к нему, взял его за руку, приподнял его в кресле и с трудом (спазмы душили меня) произнес хриплым голосом:

— Вон!.. сиюже минуту вон!.. прохвост!.. — и толкнул его к двери…

Он испугался и, весь трясясь и побледнев, безро­потно пошел своей ковыляющей походкой к двери…

Вскоре прибыл Литвинов, назначенный сменить меня и Гуковского, который немедленно, чуть ли не в тот же день, ухал в Германию 'омолаживаться'… Обо мне из центра не было ни гу-гу. Удостоверение Лит­ винова гласило, что он назначен дипломатическим и торговым представителем. Об отозвании меня не бы­ло никакого официального уведомления. Я послал запрос в Москву и одновременно в Лондон Красину. Из