Среди красных вождей том 2

партию шин. Когда эта партия была готова, я командировал для испытания шин двух вполне честных и знающих сотрудников, упомянутого уже выше - В. А. Силаева и Б. А. Бетлинга. Два слова о них.

Покойный Силаев был петербургский рабочий с Путиловского завода, человек очень умный и интеллигентный по складу своего ума. Во время войны он был командирован в Англию для приемок разных военных заказов. Это был вполне и до щепетильности честный человек. Он был беспартийный. Когда мы близ­ко сошлись с ним, он мне откровенно говорил, что его 'душа не принимает коммунистической партии'. И, несмотря на всякие давления на него со стороны, как например, Клышко, он так и остался вне коммунисти­ческой партии до самой смерти. Натура этого простого note 217человека была тонкая и деликатная и благородная: когда он приехал во Францию, где его интервьюировали жур­налисты определенных газет, он, повторяю, не буду­чи большевиком и относясь весьма отрицательно к боль­шевизму, на поставленный ему вопрос, ответил: 'я большевик'…

Борис Александрович Бетлинг — англичанин по происхождению, русский инженер, окончивший курс в Петербургском Технологическом Институте, и уже во время большевизма переехавший в Англию. Это был молодой человек с хорошими традициями, глубоко порядочный, с которым деловым образом я очень сблизился и которого поэтому 'Клышко и К°.' стали жестоко преследовать, держа его в черном теле и налагая свое 'вето' на все мои попытки улучшить его положение. После того, как я ушел с советской службы, этот талантливый и кристально честный инже­нер был уволен.

Таким образом и началось завоевание Франции: мы покупали и продавали товары. Купленные газеты и лю­ди, заинтересованные в купле - продаже товаров, кри­чали и наседали на правительство. Но все было тщетно, пока во главе его стоял Пуанкарэ. И лишь, когда у вла­сти стал талантливый,но неумный и близорукий Эррио, советское правительство было немедленно признано, — 'Франция была завоевана'…

Между тем, в техническом отделе было небла­гополучно. Сильно пахло 'гуковщиной'. После отправления Карской экспедиции, имея больше времени, я стал внимательно к нему присматриваться. Я упоминал уже выше о тех рекламациях, которые делались из Москвы по поводу покупаемых по дорогой цене кое-как скомпонованных из старых частей, автомобилей и шин старой продукции, еще до употребления перегоревших. И note 218вот однажды Силаев, и. которым мы к тому времени уже очень сошлись, пришел ко мне и без фраз, спо­койно и уравновешенно сообщил мне о ряде недоброкачественных покупок, произведенных еще до моего приезда в Англию, когда технический отдел находился в ведении Половцовой. При этом Силаев указал мне на инженера Бетлинга, который состоял помощником заведующего автомобильным отделом, как на очень честного и знающего дело молодого инженера. И он добавил, что Бетлинг может подробно сообщить мне обо всем, что творится с этими заказами… На другой день Силаев привел ко мне Бетлинга, которого я очень мало знал. Это был симпатичный молодой человек типа хорошего и честного русского студента-технолога с прямым открытым взглядом.

— Вот что, товарищ Бетлинг, — сурово сказал я, — мне товарищ Силаев сказал, что вы можете ин­ формировать меня о разных проделках, творящихся в автомобильном подотделе. Конечно, я буду рад узнать всю правду. Но предупреждаю вас: я готов вас вы­слушать лишь с тем, что, в случае надобности, вы согласитесь повторить ваши обвинения прямо в лоб ин­женеру К-ву. Я не терплю доносов исподтишка…

— Я понимаю, Георгий Александрович, — скромно ответил он, — и готов, когда угодно и при ком угодно, подтвердить все, что я вам скажу.

— Ну, я вас слушаю…

И он сообщил мне, подтверждая каждое слово ссылками на документы, факты, которые не оставляли места для сомнений. Совокупность их была — стопроцент­ная 'гуковщина'. Силаев, тоже знавший многое, подтверждал показания Бетлинга. Я был убежден.

Немедленно же я представил правлению вопрос об note 219увольнении К-ва. И Крысин, и Половцова стали на дыбы:

К-в - де честнейший, преданнейший делу инженер. Обык­новенная история: все мошенники всегда находили энер­гичную защиту в моих 'товарищах' по правлению. Од­нако, к счастью, 'сам' Клышко в дальнейшем стал на мою сторону в этом деле. Почему — не знаю: это вопрос высшей политики. Так как Красин в то время был в Москве, то вопрос об изгнании К-ва остался пока висеть в воздухе. Но я решил совершенно игно­рировать его, чтобы фактически обезвредить, и велел ему передать все дела Бетлингу. Половцова и Крысин работа­ли против меня и даже, horribile dictu (ldn-knigi, лат. - страшно сказать.) , против Клыш­ко…

И вот, по указанию Бетлинга и Силаева, я для по­купки шин вступил в сношения с известной мировой фирмой 'Дэнлоп', изготовляющей первоклассные шины. Не помню уж, почему, но фирма эта упорно не хотела иметь дело с 'Аркосом', и на все запросы с его стороны отвечала всегда вежливым, но решительным 'нет'. У меня был большой заказ на разные шины для военного ведомства. И, к моему удивлению, на мой запрос, сделанный лично Бетлингом, 'Дэнлоп' вошел в переговоры и, что всего удивительнее, в дальнейшей стадии их, фирма пошла на значительные уступки Я убедился, что в лице Бетлинга нашел прекрасного во всех отношениях заведующего автомобильным подотделом… Коротко говоря, заказ был выполнен фирмой великолепно и посланные в Москву шины, были найдены пре­восходными, что и было отмечено в приемочном (в Москве) акте!…

Между тем, К-в продолжал числиться в 'Аркосе', т. е., ничего не делая, продолжал получать жалование. И конечно, старался делать всякие гадости при note 220поддержке своих друзей, Половцовой и Крысина. Вот одна из его 'штук', к которой он прибег, чтобы понудить меня оставить его на службе. Как то он попросил меня принять его, сказав моему секретарю, что имеет сообщить мне нечто очень важное. Я принял его.

— Вот, Георгий Александрович, — начал он с самым приветливым выражением лица, — вы ненави­ дите меня, решили выжить меня из 'Аркоса', а я вас очень люблю, несмотря ни на что… И вот, я пришел вас предупредить… Вы поручили моему помощнику Бетлингу заказать шины. Он заказал их 'Дэнлопу'. Это плохая фирма, которую я сознательно всегда обходил, несмотря на все его зазывания и подсылы. И вы сядете в калошу с этим заказом, в этом я уверен. А ведь заказ то для военного ведомства. И в случае, ес­ли шины окажутся плохими — a они будут плохие, в этом я не сомневаюсь — и это дойдет до Троцкого, которого я хорошо знаю, у вас будут большие неприятности… даже возможно, что вас уберут… Ведь и ди­ ректора не вросли в свои кресла… и на них есть упра­ва… Я только что говорил с В. Н. Половцовой, привел ей все мои соображения, и она посоветовала мне преду­предить и вас лично, чтобы вы знали, какой неприятности вы подвергаетесь…

— Вы кончили? — спросил я, с омерзением выслушав его.

— Да… ноне совсем, — ответил он. — Если вы, — каким то ультимативно-решительным тоном продолжал он, — тотчас же не отмените этого заказа, повод для аннулирования которого я всегда найду, я должен буду сегодня же обо всем написать Троцкому, с которым я в самых лучших отношениях… Заметьте note 221это… У вас будут большие неприятности, — уже грозно закончил он, вставая с кресла. — И это мое последнее слово!..

— А теперь, надеюсь, вы кончили? — с полным отвращением снова спросил я.

— Теперь я кончил…

— Ну, так прошу вас немедленно уйти из моего кабинета.

А затем, немного спустя, ко мне явился заведующий техническим отделом Фельдгаузен, который, 'ценя' меня, предупредил о 'нависшей грозе над моей головой', ссылаясь на то, что К-в уже пишет письмо Троцкому.

— Знаете, Владимир Эдуардович, — резко оборвал я его, хотя мы с ним часто встречались у Красиных (он был старым служащим 'Сименс и Шуккерт' и был назначен в 'Аркос' по рекомендации Красина), — я категорически предлагаю вам оставить меня в покое с вашим К-вым… Имейте в виду, что ваше 'предупреждение' производит на меня невыгодное для вас впечатление… До свидания, — резко отпустил я его.

Вскоре приехал Красин из Москвы (это было в конце октября). Я ему передал всю историю с