способностям: проволочные ловушки, газы, фиксирующая пена, особые зоны в здании, которые можно было мгновенно запечатать и наполнить всевозможными ядами, звуковыми вибрациями, осами-мутантами… Что- то должно было сработать. Бегун потеряет сознание и остановится, низвергнутый из воздуха, точно пленный дух.
Сполох представляет такую же угрозу, если не больше; кроме того, ему известны мои прежние трюки. Дымовая шашка и зеркальный лабиринт не пройдут. Никому не одолеть Сполоха в честном бою… С ним никто не сравнится — во всяком случае, на Земле.
Он мягко опустился средь руин двора. Никто его не ждал. В подобных ситуациях приспешники не помогут. Уж мне ли не знать!
— Ничего себе! Горничную пора увольнять.
Вот болван.
Несколько минут я наблюдал за ним в тишине, потом зажег огни. Он не удивился. Неторопливо осмотрелся. Если б знал, где я — пробил бы прямой ход, рванул бы сквозь породу со скоростью сто миль в час… Но нет, он собирался разыграть пьесу до конца… так же, как я.
Он разленился — уж это-то я заметил. Рентгеном окрестности просвечивать не стал — ему ничто не повредит. Взрыв первой мины прокатился дальним громом, сотрясая здание. На экране Сполох невозмутимо промолвил:
— Почти попал.
Я склонился к микрофону. Пора поговорить начистоту.
— Ты знал, что тюрьма меня не удержит! Ты знал, что я вернусь. Я Доктор Невозможный!
Надо же хоть чем-то время занять.
У каждого героя — своя биография, свой исток. Так принято. Огненная вспышка, несчастный случай, вызвавший чудесное превращение… Откуда появился такой, как ты, Сполох — безбожно сильный, совершенный? Знаешь, ты даже не постарел. Наверняка проживешь тысячу лет! Одни считают тебя инопланетянином, другие — Каином, неприкасаемым, осужденным бродить по Земле. Может, ты из будущего? Из безысходного будущего, как Лили, ты явился, чтобы исправить прошлое? Бывал я в будущем, в самых разных будущих, и нигде не встречал подобных тебе — только тебя самого. Я видел варианты будущего, где ты стал злодеем, перешел на мою сторону… и варианты будущего, где ты правил, словно король. Я видел альтернативные реальности, в которых несчастный случай, наделивший тебя могуществом, происходил с Эрикой, с профессором Берком, с твоим соседом, но никогда — со мной.
Это величайшая загадка в мире. Я был везде, я испробовал все, чтобы разгадать тайну твоего превращения, твой глубинный секрет. Сколько воды утекло… Помнишь семинары профессора Берка? Ты ведь не особо стремился стать ученым. Все давно забыли о дзета-луче. Но я ничего не забыл.
— Хм… чую ловушку. — Сполох просунул голову в дверной проем.
Двери захлопнулись, комнату окутала кислотная дымка. Разумеется, ловушка. Тут везде ловушки понатыканы! Мощные лазеры осветили коридор зловещими зелеными и красными лучами. Прокатились звуковые волны, за ними — микроволны. Он смерил их оценивающим взглядом и распахнул очередную дверь.
— Это все, что ли?
Часто гадаю, что сделал бы Эйнштейн. В школе Петерсона у меня в комнате висела фотография Эйнштейна с подписью «Воображение важнее знания». Эйнштейн был умен, почти как Лазератор, но чрезмерно перестраховывался, хотя в него и не швыряли абордажный крюк.
Думаю, что ему бы понравились мои изобретения. Впрочем, моих работ не видит никто, если только результат моих усилий не взмывает над Чикаго.
Ловушки — на каждом шагу, но Сполох преодолевает их, как сказочный герой. Я заморозил его в глыбе льда, но он растопил лед. Лаву он остудил дыханием и разбил вдребезги. Электричество, отравленные дротики, черепа вуду… На всякий случай пробую все! Лазеры оставляют на его коже красные полосы, которые исчезают через несколько секунд — странный побочный эффект. Сполох теряет терпение. Это мы уже проходили.
Он проходит сквозь последнюю дверь, отбрасывает плечом провода под током. Идея с парализующими электрическими разрядами не сработала.
Между нами только воздух. Я всего лишь в шестидесяти футах от него, на троне.
— Привет, Сполох. Все умничаешь?
— Тебе это не сойдет с рук, — рычит он.
— Ладно, не выпендривайся! Уже сошло. Ты безвременно почившего изображал, вот и пропустил.
— Я тебя в порошок сотру!
— Ну, давай. Приступай. Бей!
Он ринулся вперед, по ступеням, мчится, готовится нанести удар, способный расколоть алмаз. Кулак беззвучно проходит сквозь голограмму; в лаборатории звенит смех.
— Прости. Не смог удержаться.
Свет загорается над настоящим троном. Едва успеваю поднять руки, как он нападает.
Где мы только не сражались — под водой, в космосе, в горящих машинных отделениях и на взрывающихся космических кораблях, в древних храмах, на Марсе и в центре Земли. Всякий раз я проигрывал.
Победа бывала так близка! Но источник его силы — очень мощная штука, причудливое завихрение дзета-энергии, в котором я пока не разобрался. Сполох двигается так, как будто одновременно обладает и сверхъестественной плотностью, и невесомостью мыльного пузыря. Физики теряются в догадках.
В начале нашей борьбы я бросал против него роботов и лазеры, огромные машины; нагромождал железо, надеясь измотать противника. Он разбивал все вдребезги. Я творил металлических монстров, но Сполох неизменно оказывался сильнее.
В семидесятые я действовал изощреннее, стал применять психологические методы, брал заложников, похищал его закадычных друзей, женщин и собак. Мы с Эрикой часто были вместе — в поездах, в пещерах, но она ни о чем не догадывалась — я всегда носил маску. Сполоха можно было обмануть, перехитрить с помощью зеркал, наркотических препаратов или безумных логических построений; ввести в заблуждение двойниками-андроидами, голограммами, телепатией и мозголомными приборами — но лишь на время. Когда морок рассеивался, я неизменно попадал под его тяжелый кулак.
В восьмидесятые я взял на вооружение магию и новую кибернетику. Ничего не помогало — он разбивал меня в пух и прах. Я вынослив, но сколько же можно меня бить? Всему есть предел… Недаром цель моей карьеры — доказать, что я лучше, чем он.
Скипетр тут же вылетает, вырванный из рук точным ударом, скользит по мрамору пола. Не беда — жезл работает на дзета-энергии, бессильной против Сполоха. Заношу кулак, но он перехватывает руку и лупит по шлему. В накидке сложно драться, но я не стану подыхать в футболке и джинсах! Выхватываю бластер, палю по врагу — дань традиции. Что, горячо?
Его можно ранить, пустить кровь. Какой-то инопланетянин однажды вызвал его на бой, и драка закончилась неслабым фингалом. Как-то раз я ему, кажется, нос сломал.
Он с треском переламывает бластер, хватает меня за ворот и швыряет о стену. Пролетев футов тридцать, я падаю. Дыхание восстанавливается не сразу. Он озадачен, удивлен, словно спрашивает: «К чему все это?». Снова наступает.
Сплетение тел. Беспорядочная возня, напряженное сопение, сила против силы… Он пыхтит мне в щеку. Вот так всегда — несмотря на все предосторожности, ловушки, заградительные уровни, хитрости и уловки! Во рту — знакомый вкус крови, пота и поражения.
Сполох остается сильнейшим из моих соперников. Он пытается взять меня в замок, но я выскальзываю, едва не задохнувшись под накидкой. Швыряю парочку бомб ослепляющего действия, чтобы
