— Он позвонил и сказал, что может задержаться. Понимаешь, там звезда оперы, какой-то армянский певец разделся догола в Английском парке и прыгнул с моста. Сейчас рыдает и говорит, что у него нет музы. А завтра концерт, на который специально прилетает датский принц. И вот Людвиг должен…
— А за визиты к этому певцу Людвигу много заплатят?
— Наверное, но я…
— Анечка, скажи честно, для тебя важнее финансовое благополучие семьи или чтобы Людвиг был рядом?
— Деньги не главное, главное любимый.
— Тогда я к тебе не приеду сегодня.
— Почему?! — от удивления Анечка прекратила всхлипывать.
— Ради тебя я сейчас пойду и немножко поработаю музой.
ТАНЕЦ НАД КЕЛЬНОМ
C молодоженами долго находиться вместе невозможно. С одной стороны, им хочется иногда побыть в дружеской компании и поболтать. С другой стороны, как начнут переглядываться с вожделением… Алиса целую неделю поддерживала Анечку в ее новом качестве — созванивалась, встречалась, когда Людвига срочно вызывали в клинику. Но, наконец, пришло время ее подруге отправиться с мужем в свадебное путешествие. Короткое путешествие, потому что Людвиг не может оставлять клинику и своих пациентов надолго. Недалекое путешествие, потому что Людвиг боится летать на самолетах. И умеренное путешествие, потому что Людвиг не ходит на дискотеки и пьет алкоголь только на Рождество и в Дни рождения мамы, папы и вот теперь еще и Анечки.
Алиса, постоянно отвлекаясь на расхулиганившегося Соломона, паковала чемодан, чтобы на следующий день покинуть очаровывающий, но чрезмерно беспокойный Мюнхен. Слишком беспокойный персонально для нее. Но тут позвонил папа и всю эту подготовку дезавуировал. То есть, нет… Все это пригодилось. Чемодан собрать было нужно — Мюнхен она назавтра, действительно, покинула. Правда, в Москву так и не попала. Папа обратился с просьбой. Но папины просьбы по существу являлись дружелюбными приказами.
— Ты же в Германии?
— Завтра вылетаю в Москву.
— Подожди… Тут есть дело такое… Ну, в общем… Кельн ведь не далеко от Мюнхена? — на конце фразы явно повис вопросительный знак, но папа Алисы сделал его настолько миниатюрным, что Алиса на секунду усомнилась в собственных географических познаниях.
— Папа, если полстраны это не далеко, то тогда Кельн, конечно, рядом с Мюнхеном.
— Но ведь Германия небольшая страна! — тут уже папа обошелся без какого-либо намека на вопросительный знак.
— Небольшая? Думаю, наш дедушка в 45-м думал по-другому.
— Алиса, на войне другие расстояния, там километр как сто. И вообще, это неважно. Просто я хотел попросить тебя съездить в Кельн и встретиться там с дизайнером… Сейчас я прочитаю — у меня тут записано… Та-а-ак, вот нашел бумажку… С Каролине Нипперт. Она автор молодежной линии. В общем, Анастасия Филипповна — ты же знаешь ее — она подумывает открыть секцию Kava-Kava в своем гипермаркете и…
— И при чем тут я?
— А ты можешь дать свою оценку. Насколько это интересно, будут ли покупаться ее шмотки. Просто твое мнение. Ты же дизайнер. У тебя вкус. Ты разбираешься во всей этой ерунде.
— Папа, я очень устала, хочу в Москву…
— Алиса! Я тебе хоть раз говорил, что устал тебе давать деньги, когда ты просила добавить на машину, когда тебе не хватало на отдых, на шопинг.
Папа не стеснялся попрекнуть дочь деньгами, хотя по европейским меркам был довольно богат, а по российским более чем обеспечен. Против Анастасии Филипповны — новой папиной пассии — Алиса ничего не имела, но становиться девочкой на побегушках тоже не хотелось. Впрочем, спорить с папой — то же самое, что проповедовать Соломону воздержание от погонь за котами. Поэтому вместо Москвы Алиса полетела в Кельн.
Каролине Нипперт предложила ей встретиться на открытии грандиозной фотовыставки, потому что там будет масса всего интересного, куча знакомств. Алиса не стала дослушивать все резоны, по которым она должна ознакомиться с дизайном Kava-Kava и с самой Нипперт именно там, на выставке Photokina, она просто сказала:
— Да, если меня туда пустят с маленьким брюссельским грифоном.
Вообще-то Алиса считала словосочетание «немецкая мода» противоестественным. Немцы умеют: воевать, ходить строем под марши, много и продуктивно работать, играть в футбол, писать философские трактаты, выпускать лучшие в мире автомобили. Но выдумывать что-то изысканное — это не про них. Даже Lagerfeld предпочитает Милан своей родине.
Общение с Нипперт и просмотр ее творений мировоззрение Алисы не изменили. Но возник вопрос, как обо всем увиденном доложить Анастасии Филипповне. Сделать ей пакость (что простительно для любой порядочной женщины) и уверить в оглушительных коммерческих перспективах сотрудничества с брендом Kava-Kava? Или поделиться своим скепсисом? В итоге Алиса прикинула, что если она расскажет правду, то Анастасия Филипповна, согласно естественному для любой порядочной стервы желанию сделать нечто наперекор, пойдет на контакт с Kava-Kava, а значит, потерпит убытки. То есть, говоря правду, Алиса остается в абсолютном выигрыше. С этой приятной мыслью она неспешно прошлась по залам Photokina, посмотрела работы Брайана Адамса, который, как выяснилось, не только поет, но еще и старательно фотографирует. Хотя объект мог бы выбрать и посимпатичнее — физиономия Микки Рурка в иерархии художественных ценностей Алисы уступала даже осенней коллекции Kava-Kava.
На выставке, и правда, было людно — кто-то все время заговаривал, представлялся, обсуждал увиденное, сюсюкал с Соломоном. Алису эта интерактивность начала изнурять, она устала держать своего грифона на руках и уже собралась спуститься к железнодорожной станции, чтобы проследовать в Кельн, но тут подошел парень в цилиндре и всучил ей оранжевый флаер. Такие флаеры она видела в других залах, но не разглядывала, что на них изображено. Картинка, впрочем, показалась вполне банальной — Домским собором трудно кого-то удивить, но зато подпись интриговала: «Завтра в 10 часов утра три волхва организуют чудо».
Тип в цилиндре смотрел на Алису выжидательно, пока она изучала флаер.
— Как тебя зовут? Ты должна нам помочь, — без экивоков заявил этот курносый субъект с французским акцентом.
— Меня зовут Алиса, но я тебе ничего не должна, — Алиса вернула флаер.
— Я — Филипп, — он снял цилиндр, показал рыжие кудряшки и слегка поклонился. — Обещай, никому не скажешь о том, что я хочу тебе сообщить.
— Ничего я обещать не собираюсь. Я собираюсь в отель. И мне не нравится разговор в таком тоне.
— Хорошо, — Филиппа нисколько не обескуражила ее отповедь. — Если наша затея не противоречит твоим принципам, то ты будешь держать ее в тайне?
— Я обещаю, что позову секьюрити, если ты от меня не отстанешь, — Алиса устремилась к выходу.
— Договорились, рассказываю о нашей идее безо всяких обязательств с твоей стороны, — Филипп на бегу пытался увлечь Алису своим планом. — Я с тремя друзьями хочу завтра утром натянуть стальной трос между шпилями Домского собора и походить там. Без страховки! Будет красиво! Ты должна… Вернее, мне хотелось бы, чтобы ты нам помогла.
— Ты хочешь, чтобы я держала канат?
— Нет, ты очень красивая. Отвлечешь внимание священников, чтобы мы смогли незамеченными
