попробовать провести перемещение самостоятельно.
Через час я понял, что задача не так проста, какой казалась на первый взгляд. С одной стороны, при телепортации нет большой разницы, перемещаешься ты на метр или на тысячу километров, мысленных сил в обоих случаях затрачивается примерно столько же. Но, с другой стороны, точность перемещения тем меньше, чем больше дистанция. Если использовать в качестве маяка телепатического собеседника, эта проблема стоит не так остро, но сейчас я хотел сделать Четырехглазому сюрприз. Смять более десяти тысяч километров, не отклоняясь от прямой линии — для Четырехглазого это, наверное, раз плюнуть, но для меня практически невозможно.
Дела пошли на лад, когда я догадался воспользоваться интерактивной картой с google.com. Я совместил призрачную картинку в воздухе с призрачной картинкой на экране монитора и все стало легко. Немного мешали облака, но не настолько, чтобы сделать задачу невыполнимой.
Через несколько минут я нашел на карте характерное раздвоение русла Брахмапутры, рядом с которым находится вход в обиталище Четырехглазого. Удивительно, но Четырехглазый, похоже, специально подбирал это место, чтобы его легко было найти с воздуха. Чтобы попасть в нужную точку пространства, надо вначале посмотреть с космической высоты на то место, где Брахмапутра скатывается с гор на равнину, и найти взглядом хребет, в продольной расщелине которого протекает река. Далее прицеливаемся взглядом в центр хребта, увеличиваем масштаб и обнаруживаем, что в Брахмапутру в этом месте впадает с севера какой-то большой приток. Смещаемся километров на двадцать к западу и вот он, трехсотметровый остров посреди раздвоенного водного потока. Еще километр к западу и где-то здесь и есть проход в параллельный мир, в котором живет Четырехглазый.
Я не стал точно отыскивать этот проход. Во-первых, он замаскирован отводящим взгляд заклинанием, во-вторых, там могут быть сюрпризы, а в-третьих, даже если я его найду и пройду сквозь него без предупреждения, вряд ли это понравится Четырехглазому. Я просто закрыл глаза и тихо прошептал:
— Будда амида.
Не знаю, что означают эти слова, но Четырехглазый обычно на них откликается.
Минут десять ничего не происходило, а потом я внезапно очутился под равномерно светящимся бирюзовым небом без солнца, посреди огромного поля, заросшего фиолетовыми цветами, источающими необычный пряный аромат. Я стоял на краю небольшой проплешины, внутри которой цветы не росли, а росла обычная земная трава, а также разнообразные овощи на грядках. Четырехглазый почему-то не выращивает плодовые деревья вокруг своей хижины.
Хижина стояла в центре проплешины. Это была именно хижина, а не дом, ей не хватало совсем чуть-чуть убожества, чтобы называться землянкой. Когда мы с Четырехглазым только-только познакомились, я однажды спросил его, почему он живет в таком дискомфорте. В ответ Четырехглазый улыбнулся и сказал, что истинный комфорт всегда внутри, а ложного комфорта, который вовне, ему и даром не надо.
Сейчас Четырехглазый сидел в позе лотоса на пороге хижины и смотрел сквозь меня куда-то вдаль. Я заглянул в его глаза и вежливо поклонился. Четырехглазый ответил едва заметным кивком.
— Телепортации тебя Головастик научила? — спросил он.
Я молча кивнул.
— Разыскивать места тоже она научила или сам догадался?
Я улыбнулся и ответил:
— Ни то, ни другое. Есть в мире одна замечательная вещь, называется интернет. Если вывести на экран электронную карту и одновременно начать мять пространство…
Четырехглазый понятливо кивнул.
— Век живи — век учись, — констатировал он. — Надо будет самому попробовать. Только сюда будет непросто интернет провести.
— Может, тебе пора на Землю вернуться? — предположил я.
Четырехглазый улыбнулся и пожал плечами.
— Здесь мне больше нравится, — сказал он. — Чистый воздух, ничто не отвлекает от медитаций…
Я вздохнул. Не понимаю я Четырехглазого — самый могущественный маг планеты безвылазно сидит в параллельном мире, где нет ничего, кроме нелепых фиолетовых цветов. Сидит и бьет баклуши не первое уже тысячелетие.
— Ты еще слишком молод, — сказал Четырехглазый, как будто прочитав мои мысли. — Ты еще не научился смотреть на мир, как на представление в театре. Ты думаешь, что сила и вера делают тебя чем-то большим, чем капля воды в океане мироздания. Ты думаешь, что в твоих силах изменить вселенную.
— Это действительно в моих силах, — заявил я. — И не только в моих, кстати. Знаешь, что задумал Бомж?
— Конечно, нет, — ответил Четырехглазый. — Как я могу это знать, если он и сам еще не знает, что задумал. Он плывет по течению, как все люди, смертные и бессмертные, он думает, что выполняет собственный план, но это просто иллюзия, он идет предначертанным путем, он такая же игрушка в руках судьбы, как любой из нас.
— Дао, — заметил я.
— Вот именно.
Я ожидал, что Четырехглазый продолжит свою речь, но он молчал. Тогда я задал вопрос:
— Если все идет предначертанным путем, то какой тогда смысл в наших действиях?
Сам не понимаю, зачем я это спросил, я ведь и так знаю, что ответит Четырехглазый. И он не обманул мои ожидания.
— Смысла нет, — сказал он. — Жизнь лишена смысла. Ни деньги, ни власть, ни любовь, ни даже самадхи или сатори не привносят в жизнь ничего существенного. Даже нирвана не придает жизни смысла. Жизнь такова, какова она есть, и нет большой разницы между твоей или моей жизнью и жизнью таракана или червя. Мы просто живем и в этом есть наше дао.
— Тогда зачем ты меня учишь? — спросил я.
— Это тоже дао. Ты пришел похвалиться успехами и рассказать про Бомжа?
— Ты всегда все знаешь заранее, — вздохнул я.
Четырехглазый кивнул и умолк.
— Ты знаешь, куда ведет дао? — спросил я.
Четырехглазый издевательски хмыкнул и я поспешно уточнил вопрос:
— Я имею ввиду дао Бомжа. Что он задумал? Что он будет делать? Чем это грозит? Что будет с нашим миром?
Четырехглазый ответил на мои вопросы в порядке поступления:
— Он задумал установить на Земле новый справедливый порядок. Он будет делать из Павла нового пророка, подобного Иисусу. По-моему, это ничем не грозит. С нашим миром не произойдет ничего существенного. По-моему.
— Ты уверен? — спросил я. — Если рай, открытый Бомжом, станет настоящим раем, если там начнут оживать праведники, если они начнут появляться на Земле и если каждый человек будет твердо знать, что рай и ад действительно существуют…
— Они существуют, — перебил меня Четырехглазый. — В каждой душе существует свой рай и свой ад. Об этом знают все, но мало кто признается даже самому себе в этом знании. Чтобы ничто не мешало человеку сделать свой выбор в пользу ада.
— Это не то, — возразил я. — Одно дело — какой-то абстрактный ад в собственной душе и совсем другое дело — реальные посмертные страдания в реальном кипящем котле.
— После смерти нет страданий, — заявил Четырехглазый. — Даже если Бомж откроет врата в ад, страдающие грешники не будут мертвыми. Мертвые не страдают.
— Знаю, — кивнул я. — Апостол Павел, проповедующий в Штатах — совсем не тот апостол, который проповедовал в Палестине. Но кто сможет отличить одного апостола от другого? Только трое — Бомж, Головастик и ты. Так что двух Павлов, по-моему, вполне можно считать одним и тем же человеком.
— Ты не прав, — покачал головой Четырехглазый. — Но многие будут думать так же, как ты. А в другом ты прав, картина адских страданий действительно напугает до полусмерти всех, кто ее увидит
