Затеплилась свечой во мгле. И я побрел душою спящей, Не пробужденной от тревог, В окрестный полумрак и в чащи И в пыль изъезженных дорог. Срывал цветы я на откосах И, как лунатик, брел вперед. Проваливался часто посох В утробу жадную болот; Но и в болотах, на трясине, Глядя в обманчивый рассвет, Срывал с тоскою цветик синий Тебе, о милая, в букет. Я, весь в цветах полузавялых, Прошел ночную глубину И дрожью рук моих усталых В твою вторгаюсь тишину. Прости былые оскорбленья! Я весь в цветах; я изнемог! И жду, благая, примиренья, Как солнца полевой цветок. Вадим Шершеневич. Листы имажиниста.
Ярославль: Верхне-Волжское кн. изд-во, 1997.
Сердце вьется, как снежная птица, Над твоею ночной красотой, Заснежает метелью ресницы И покой ослепляет мечтой. И в твоем заблиставшем румянце, Золотая любовь, я открыл, Что ты хочешь в мучительном танце С моим сердцем плясать меж могил. И хоть знаю, что сердце заплачет В лютых чарах плывущей весны И мечтательно голову спрячет В голубые старинные сны,- Принимаю тебя, опьяненье! Закрутись, мое сердце, в снегу! Моя сказка, метели, томленье На рассветном льдяном берегу! В твоем взоре - два солнца, а груди - Две звезды, что слепят небосклон. Саломея! На снежном сосуде Я несу тебе душу и сон. Сердце вьется, как белая птица, Над твоей огневой красотой. Опрокинула в эти страницы Ты безумного кубок златой. Так восстань над моею метелью, Захлестни покрывалом цветным, Золотой путеводной свирелью Уведи меня к странам своим! Вадим Шершеневич. Листы имажиниста.
Ярославль: Верхне-Волжское кн. изд-во, 1997.
O, patria! ti rivedro.
Tancredi
Когда в зловещий час сомнения Я опьянен земной тоской,
