вариант? Если ты кретин, то тебе здесь делать нечего, и это в лучшем случае, пока я не выяснил, кто же виноват в том, что случилось. Вариант у нас был один – взять эмиссара тепленьким, пока он и вез финансы Хайдари. А теперь – все, денежки у албанцев. Нет, если ты у нас такой Рэмбо, то я только «за»! – ехидно прокомментировал он услышанное. – Может, я просто тебя недопонял? Видимо, ты собираешься идти и штурмовать резиденцию Казима? Тогда понятно, что у тебя есть план. Ну, извините, я не такой великий стратег, – язвительные фразы Божидара словно молотком били по охотнику «заретушировать» ситуацию.
Все молча вздыхали, делая скорбные лица. Да и сокрушаться было о чем – слова Пелагича, к сожалению, были правдой. Финансовое положение организации, особенно в последнее время, оставляло желать лучшего. Многие надеялись после этого дельца поправить общественные и свои личные материальные ресурсы… Нет, конечно, думали многие, шеф «гонит». Все выполнили свою работу, и если бы не люди Хайдари, то все завершилось бы в лучшем виде. Но кто же знал, что эта тварь как-то пронюхала про операцию! Конечно, шефу обидно, что так вышло, но война есть война, и нечего тут косяки бросать.
– Послушай, Божидар, – подал хриплый голос его подручный, сидевший у дверей. – Я понимаю, что ты хочешь найти крайнего, но поверь мне – его среди нас нет.
– А кто же, по-твоему, виноват? – змеиным, свистящим шепотом произнес Пелагич. – Я, что ли? Я, по- твоему, загубил все дело? Я, который продумал все до мелочей, учел каждую деталь, организовавший и приведший вас на место?
– Нет, Божидар, я не говорю, что это ты, – чуть смутившись, сказал боевик. – Я совсем о другом. Я знаю, кто крыса. – Он сделал небольшую паузу, видя, как насторожились товарищи. – Виноват во всем Милован. Да-да, именно он.
У присутствовавших вытянулись лица. Они удивленно переглянулись. Вот так дела! Милован Крайкович, правая рука шефа? Не может быть…
– Ну-ну, продолжай, – сказал, закурив, Божидар.
Он поигрывал дорогой зажигалкой, то выпуская наружу маленький огонек, то щелкнув, вновь пряча его. Наблюдение за огнем всегда успокаивало его, будь то пламя маленькой зажигалки или языки огромного костра.
– Так и есть, – обведя всех сидевших глазами, продолжил свои измышления боевик. – Посудите сами: он знал о месте и времени нападения. Скорее всего, его с тем миротворцем захватили албанцы. Ну а как они умеют развязывать языки, вы и сами без меня прекрасно знаете. Милован им все и сдал, поэтому албанцы так быстро и появились на горной дороге. Все просто! Не надо искать среди нас предателя. Я всех знаю как облупленных, никто из наших на это не пойдет. А к Крайковичу у меня всегда было особое отношение. Нет, шеф, ты не подумай, что я хочу вылезти наверх. Меня мое положение вполне устраивает. У меня ведь за дело душа болит, – он вздохнул. – А в нем я всегда чувствовал что-то нехорошее, какую-то гниль. Вот он и проявился в самый ответственный, в главный момент.
Наступило недолгое молчание. Все обдумывали слова. Уж слишком неожиданным было мнение.
– А ты, Вук, оказывается, не так уж прост. Может быть, – задумался Пелагич, – но зачем им понадобился русский?
Ободренный поддержкой, боевик развел мощными руками:
– Да я вообще думаю, что русский их совершенно не интересовал. Просто попал под «замес», и все тут. К чему эти миротворцы? Они ведь ни нам, ни им не нужны. Путаются, конечно, под ногами, но особой погоды они не делают. Что они вообще могут? Писать рапорта об удачно проделанной работе и денежки лопатой загребать. Плевал я на них.
– Ну, допустим, – согласился Божидар. – Но сейчас уже это не так и важно. Проблема в том, что благодаря всему этому у нас на горизонте вылезают конфликты с миротворцами. Про Хайдари я уж и не говорю. Так что выводы из всего этого очень простые – надо как-то уладить конфликт.
Он пригладил волосы, глядя на своих «орлов»:
– Слушаю вас внимательно. Какие будут предложения на этот счет?
– Может, попробовать освободить русского, обменять его на какого-нибудь албанца – озвучил свою версию еще один боевик. – У нас ведь тоже кое-кто томится за решеткой.
В последней стычке боец тоже пострадал, но отделался сравнительно легко. Хотя голова его была обвязана, ходу мыслей это не препятствовало.
– Они с радостью согласятся, – сказал он, покашливая. – Да и у миротворцев командир русский. А земляк своего не бросит.
– В этом есть смысл… – неопределенно пощелкал пальцами Божидар Пелагич, – но сперва надо во всем разобраться.
– А кто спорит? Я тоже обеими руками за осторожность, ты же знаешь, шеф.
– Я-то знаю, – отозвался Пелагич. – Вот ты этим и займись.
В соседней комнате полулежала с журналом в руках женщина. Именно ей, Любице Ставич, принадлежал дом, именно она сделала его подпольной резиденцией человека, за которым уже несколько лет гонялся международный суд. Любица была подругой, любовницей этого человека. Когда-то, еще до войны, будучи инструктором по туризму, отдыхая на побережье, она познакомилась с белокурым красавцем Божидаром. Роман их начался очень ярко. Несмотря на то, что у каждого была своя семья, они быстро поняли, что прекрасно подходят друг другу.
Пара и вправду была хороша: он, светловолосый гигант, и она, эффектная, жгучая брюнетка. Никто из них и не мог представить себе дальнейшего развития событий. В войне, черной птицей закружившей по Косово, каждый теперь был уже другим человеком.
Любица, потерявшая мужа, погибшего несколько лет назад, коренным образом изменила род своей деятельности. Ей, окончившей престижный университет и оставшейся не у дел, захотелось вдруг не сидеть и плакать у разбитого корыта, а взять свою судьбу в руки. От мужа оставались кое-какие сбережения. К тому же она была человеком с жесткой деловой хваткой, так что, удачно провернув несколько выгодных операций, Любица сколотила себе капитал. Не такой уж большой, но достаточный для того, чтобы вложить денежки в какое-нибудь выгодное дельце. Она остановилась на торговле.
После того, как ситуация в Косово для одних стала выгодной, а для других убыточной и даже весьма опасной для жизни, из края потянулись беженцы. Кому-то удавалось продать, часто за мизерную сумму, свое недвижимое имущество, кто-то был вынужден бросить все, чтобы остаться в живых. Некоторые отправлялись к своим родственникам, живущих в Сербии, многие попадали в лагеря беженцев. Ситуация в Дмитровице по сравнению с остальной частью Косово была куда более благоприятной. Этот сербский анклав оставался единственным местом жизни славянского населения, к тому же здесь находились миротворцы. Но многие тоже покидали город в поисках более безопасного и спокойного места для жизни.
Любица умело использовала момент и приобрела небольшой магазинчик у тех, кто решил сменить Дмитровицу на более комфортный Белград. Как оказалось, у женщины был талант в сфере торговли. Не сказать, чтобы магазинчик стал самым лучшим в городе, но дела шли не так уж плохо. Любица относилась к делу с фантазией, с душой, и люди, как говорится, к ней потянулись. Ее дом и стал тем местом, где Пелагич чувствовал себя в уюте и безопасности.
И вот теперь, прислушиваясь к голосам, доносящимся из-за стены, она размышляла о том, что ждет ее и Божидара. Будучи женщиной умной, она понимала, что если ей, возможно, и удастся сохранить свое положение в Дмитровице, то вот о Пелагиче такого сказать было нельзя. Однако страсть не давала здесь быть четкой и последовательной, как в остальных делах.
Она, потянувшись, взяла из вазы, стоящей на круглом столике, грушу и, обнажив идеально ровные, белоснежные зубы, впилась ими в мякоть сладкого плода. Ее полные, изящно очерченные губы, бывшие мечтою многих мужчин, поцеловали румяный бок груши, источавшей дивный аромат. Фигурные очертания старинной вазы играли на солнце, бросая блики на поверхность резного стола.
«Жить нужно сегодняшним днем», – думала она, прислушиваясь к голосу любимого человека.
Сегодня он был совсем не в настроении, но она знала, что в ее власти успокоить его и снова зажечь, но уже совсем другие эмоции.
Глава 31
На вилле, где расположились миротворцы, день шел своим чередом. Кто-то нес караульную
