Вероятность его возрождения, на наш взгляд, не слишком значительна, но все-таки она достаточно высока, чтобы обнаруживаться в текущей реальности и оказывать на нее влияние.
Во-вторых, это собственно настоящее, представляющее собой компромисс между прошлым и будущим. Компромисс между тем, что необратимо уходит, и тем, что грядет. Настоящее как реальность существует в состоянии устойчивого неравновесия и все время балансирует на грани созидания/разрушения.
И, в-третьих, это будущее, которое присутствует в настоящем в виде инновационных локусов. Выражены они в разной степени и имеют, конечно, разный цивилизационный потенциал, но от меры реализации их зависит конкретная картина грядущего.
Прошлое пытается законсервировать текущую реальность, придав ей статус абсолютной незыблемости, будущее пытается реальность преобразовать, настоящее с большим или меньшим успехом пытается согласовать эти разнонаправленные тенденции.
Говоря иными словами, мир каждое мгновение возникает, меняя облик, и каждое мгновение распадается, чтобы возникнуть заново. Баланс «трех времен», баланс «технологий существования» обеспечивает необходимую непрерывность реальности. Суть
Собственно, на бессознательном, социально-рефлекторном уровне этот метод используется в истории уже давно.
Подавление Католической церковью в период Средневековья различных ересей: богомилов, вальденсов, катаров и многих других, которые являлись локусами будущей Реформации, точно так же, как подавление уже в советское время локусов генетики, кибернетики и социальных наук представляли собой именно попытки
Заметим в этой связи, что энергия «отсроченных изменений», накопленная в обоих случаях, тем не менее, освободилась, но — уже в форме глобального катаклизма. Сначала был «изнутри» разрушен Католический мир, впрочем частично выживший, а затем, аналогичным путем, — мир советского социализма.
Нарушение «баланса времен» всегда приводит к тотальному распаду реальности.
Сложность же операционной работы с локусами точно такая, как и с предсказаниями будущего. Пока, к сожалению, не существует методов гарантированного их выявления. Не существует способа, наподобие, скажем, «решетки Пеннета» для простых чисел, который позволил бы отделять от истинных локусов, еще не раскрывших свой цивилизационный потенциал, с одной стороны — простые «технические модификации», не имеющие значимой новизны, а с другой — «фантомную инноватику», особенно развитую сейчас, обладающую новизной формы, но не новизной содержания.
Это — вечная проблема. Будущее действительно появляется в настоящем сначала лишь в виде слабых, почти незаметных ростков, заслоненных, как правило, кипучими событиями повседневности. Мы его просто не замечаем. Мы можем определить будущее только задним числом, при ретроспективном анализе, когда для нас оно уже давно превратилось в прошлое.
Кто бы мог, например, при виде пророка, въезжающего на ослике в Иерусалим, одного из десятков, а, возможно, и сотен пророк, бродивших в то время по Иудее, предугадать, что начинается великая христианская эра, которая преобразует весь мир и просуществует более двух тысяч лет — до настоящего времени?
Для традиционного еврейского общества Иисус был только еретиком, разрушающим привычные устои существования.
Реакция социума была однозначной.
Возможно, что и сейчас, в эпоху истощения мистической традиции христианства, среди множества экзотических сект (само их количество, кстати, свидетельствует о трансцендентном распаде) уже существует такая, которая представляет собой локус новой глобальной религии. Однако ни выделить ее среди тысяч и тысяч разнообразных «версий», ни хотя бы определить ее характерологические особенности мы пока не способны. Мы можем только предполагать, что «новая трансценденция» будет так же принципиально отличаться от христианства, как само христианство, бывшее когда-то тоже экзотической сектой, отличалось от «местных» религий античного времени.
Уместно здесь будет вспомнить и легенду о том, как к Наполеону, обдумывавшему планы вторжения в Англию, пришел Роберт Фултон, считающийся изобретателем парохода, и предложил осуществить десантную операцию через Ла-Манш с помощью парового флота. Наполеон отверг идею как сумасшедшую. Вторжение в Англию не состоялось.
Это, разумеется, только легенда. Хотя Фултон действительно в 1803 г. демонстрировал в Париже на Сене первое паровое судно, которое двигалось со скоростью около 7.5 километров в час. И тем не менее, эта легенда высвечивает характерную черту многих локусов. Они возникают в таком обличье, что распознать под ним будущее не в состоянии даже гений. В данном случае — Наполеон. Будущее слишком необычно и потому в момент своего зарождения выглядит абсурдным и неосуществимым.
Назовем ряд локусов (инновационных образований), которые, на наш взгляд, уже присутствуют в настоящем.
Чернобыльская катастрофа, как, впрочем, и нарастание динамики катастроф вообще, свидетельствует о том, что современная цивилизация обременена избыточной сложностью. Многие процессы сейчас становятся неуправляемыми, и мы приближаемся к рубежу, за которым может начаться необратимый техногенный распад.
Появление многочисленных сетевых структур, чрезвычайно лабильных и не признающих никаких международных границ, предвещает кризис «стационарного государства». В свою очередь, появление структурированных мировых диаспор: еврейской, китайской, польской, русской, армянской свидетельствует о начале образования государств совершенно нового типа — представляющих собой не совокупность территорий, а совокупность граждан. Такие «государства-вселенные», «государства-миры», по-видимому, являются зарождением «фрактальных империй» будущего.
С другой стороны, появление мощных негосударственных образований, глобальных структур, заметно влияющих на мировую политику и экономику: транснациональных корпораций и банков, Международного валютного фонда, Азиатско-Тихоокеанского форума, а также организаций типа «Гринпис», «Врачи без границ» и многих других также свидетельствует о зарождении социумов нового цивилизационного статуса — основанных не на национальной, а на корпоративной общности.
Эволюция компьютерных игр, непрерывно совершенствующихся в параметрах изобразительной достоверности, скорее всего, приведет к тому, что возникнет так называемый «мир высокой виртуальности», то есть искусственная реальность, которую ни по каким критериям нельзя будет отличить от «объективной реальности». Это повлечет за собой изменение самых фундаментальных представлений о бытии.
Появление элитных воинских подразделений: «альфа», «бета», «гамма», «морских котиков», «львов», «черных», «зеленых», «крапчатых» и других «беретов», становящихся главной ударной силой современных боевых операций, свидетельствует о возникновении в скором будущем особых команд, личный состав которых будет обладать уже сугубо «нечеловеческими» характеристиками: способностью действовать в ином режиме времени, существовать в условиях, для обычного человека смертельных, считывать в окружающем мире параметры, не воспринимаемые нормальной физиологией. Фактически, речь идет о возникновении нового «технологического» вида людей.
И, наконец, легализация «гендерных маргиналов» (различных сексуальных меньшинств), получающих сейчас статус гражданства во многих странах, свидетельствует о проявлении в нашей реальности, по крайней мере, двух принципиально новых цивилизационных культур: «чисто маскулинной» (мужской) и «чисто феминной» (женской). Современному «натуральному» человечеству придется научиться сосуществовать наравне с отличающимися от него «голубыми» и «розовыми» цивилизациями.
Подчеркнем еще раз: все перечисленные локусы будущего, впрочем, как и некоторые другие, которые
