Отцовский друг усыновил младшего Данченко. Ввел его в свою семью: жена Дубцова, его мать и сын приняли Алекса как родного. Правда, старушка вскоре умерла, да и супруга Дубцова покинула этот мир очень молодой (она годилась мужу в дочки – тот женился поздно и отцом стал в очень зрелом возрасте), так что не прошло и двух лет, как они остались в чисто мужской компании...
Алекс тряхнул головой. Воспоминания о далеком прошлом до сих пор рождали смятение в душе. Посему он отбросил их и толкнул дверь торговой палатки.
– Что желаете? – тут же подскочила к нему продавщица. – У нас товар отличный. Турецкий. А что дешевый, не смотрите, просто его на таможне конфисковали... – Она сорвала с вешалки кошмарного вида ветровку. – Не желаете примерить?
Алекс кивнул. Стащив с себя модный итальянский пиджак, он стал мерить предложенную продавщицей куртку. Та села как влитая.
– Очень вам идет, мужчина, берите! – отвесила дежурный комплимент продавщица.
Алекс и сам видел, что идет. Но взял куртку не поэтому. Просто ему нужно было переодеться. Облаченный в фирменный костюм и галстук, он привлекал к себе внимание. В дешевой ветровке он стал походить на среднестатистического россиянина. Оставалось только убрать в сумку эксклюзивные очки и снять часы. А для завершения образа не лишне будет натянуть на голову кепку.
– Бейсболки есть? – поинтересовался он у торговки.
Та выложила перед ним сразу десять моделей. Выбрав самую подходящую под ветровку бейсболку (Алекс никак не мог позволить себе взять первую попавшуюся – вкус у него был слишком изысканным), он нахлобучил ее на голову. После этого расплатился, вышел из магазина и направился к автобусной остановке – до квартиры отца он решил доехать на маршрутке.
Глава 2
– Батя! – громко крикнул Алекс, переступив порог (у него был свой ключ). – Ты где там, старый безобразник?
– Санька? – услышал он взволнованный голос. – Ты?
– Я, батя, я!
– Ну, иди сюда, толстопуз!
Губы Алекса против воли растянулись в улыбке. В детстве он был очень изнеженным и упитанным, и отец постоянно над ним подтрунивал. Беззлобно, но не без умысла. Ему хотелось, чтобы приемный сын перестал быть увальнем и всерьез занялся спортом. Алекса поначалу это выводило из себя. Он не любил спорт и больше всего на свете мечтал, чтоб от него отстали. Но отец не отставал. Таскал его с собой в спортзал, а когда Сашка отказывался заниматься, называл его «толстопузом». Прозвище это бесило Данченко невероятно! И чтобы больше никогда его не слышать, Алекс стал бегать, прыгать и гонять во дворе мяч.
В подростковом возрасте он записался в волейбольную секцию и достиг в этом виде спорта таких успехов, что его зачислили в сборную района. И фигура Алекса приобрела просто-таки античные пропорции. Он был не очень высоким, крепко сбитым малым, благодаря спорту его тело избавилось от излишков жира, и фигура уже не казалась тяжеловесной. С годами же она стала еще более сухопарой, и с тех пор «толстопузом» Алекса называли только в шутку.
– Ну, где ты там? – раздался нетерпеливый возглас, а затем скрип колес – это отец выехал на своем инвалидном кресле навстречу Алексу. – Жду тебя, жду... Знал ведь, что приедешь, хоть ты и словом не обмолвился...
Алекс бросил сумку у порога и сделал несколько шагов в сторону отцовской спальни, он знал, что тот появится именно оттуда. И точно. Несколько секунд спустя в дверном проеме показалось инвалидное кресло, колеса которого вертел очень старый человек.
Приемный отец Алекса выглядел худым и бледным. Когда-то он был крепким, спортивным, очень сильным мужчиной с волнистыми темными волосами и румяным, полногубым лицом. Но с годами он высох, поседел, облысел, щеки его ввалились, а губы стали бескровными и тонкими. Единственное, что не изменилось в нем, так это глаза. Как были пронзительно карими, так и остались. Даже нисколько не потускнели. Казалось, только благодаря им, этим живым горячим глазам, в худом, плохо слушавшемся старика теле до сих пор теплится жизнь...
– А я вот все скриплю, – гордо молвил отец, с силой крутанув колеса, чтобы поскорее приблизиться к приемному сыну.
– Скрипишь не ты, а твое кресло, – ласково улыбнулся отцу Алекс. – Почему ты не даешь Сереге заменить его новым? Сейчас же с дистанционными пультами есть...
– Я привык к этому трону и буду доживать свой век в нем... – Он подкатил наконец к Алексу и распростер руки для объятий. – Здравствуй, сынок!
Они обнялись. Алекс чмокнул отца в морщинистую лысину и подумал с болью, что тому осталось совсем немного. Хоть старик и крепится, но все равно понятно, что он очень плох.
– Ты чего это так вырядился? – проворчал отец, отстранившись от Алекса и пристально на него посмотрев. Старик при всей своей немощи до сих пор сохранял орлиное зрение и мог разглядеть такие мелкие детали, как крохотная бирка с надписью «Ниук» (вместо «Найк») на кармашке куртки. – Будто босяк?
– Не хочу выделяться из толпы, бать, – небрежно бросил Алекс. Он думал, что отец воспримет эту фразу как шутку, но тот вдруг подобрался и серьезно спросил:
– А есть надобность?
– Да нет...
– Никогда врать не умел, – покачал головой старик. – Чему тебя только в школе КГБ учили?
– Тому же, чему и тебя, – не смог сдержать усмешки Алекс, потом посерьезнел и добавил: – За мной следили, бать. Вели от аэропорта. Довольно профессионально, но я смог оторваться...
– Сынок, если тобой заинтересовались профессионалы, этот маскарад тебя не спасет! Контакты уже пробиты, и не сомневаюсь, что вскоре тебя найдут и здесь...
– Понимаю. Но возле дома я наблюдателей не заметил. Похоже, тут чисто...
– Ладно, об этом позже, – прервал его отец. – Ты с дороги. Тебе надо отдохнуть: помыться, покушать...
– Нет, есть я не хочу, только кофе... А вот от душа не откажусь.
– Ну ступай тогда в ванную, а я пока Симку (это моя новая домомучительница) заставлю кофе сварить...
Алекс потрепал отца по плечу и направился в ванную. Пока стоял под теплыми водяными струями, думал о том, что в нем все же больше от приемного отца, чем от родного. Они даже внешне со старшим Дубцовым похожи. А вот Серега, кровный сын, был прямой противоположностью бати: белокожий блондин с очень светлыми глазами, стройный, если не сказать худой, грациозный и немного изнеженный. Но это только внешне. На самом деле Серега был мастером спорта по самбо, отличным стрелком и любителем автогонок. Когда-то эти его таланты имели применение в работе (он так же, как и Алекс, был разведчиком, только Данченко больше по кабинетам отсиживался, а Серега участвовал в спецоперациях), теперь же братишка занялся совсем другим делом: пять лет назад он начал делать политическую карьеру, и можно не сомневаться, что на этом поприще он достигнет небывалых успехов. Алекс очень им гордился, а уж отец и подавно. Данченко даже иной раз казалось, что тот за жизнь цепляется только потому, что хочет увидеть, как его сын станет президентом.
– Санька! – донесся из-за двери голос отца. – Ты скоро?
– Иду! – откликнулся Алекс и стал спешно вытираться. – Еще минутку...
– Тебе надо на это посмотреть! Давай скорее!
Алекс быстро обернулся полотенцем и вышел. Отец встретил его у дверей возгласом:
– Пошли! Сейчас повтор будет! – И покатил в сторону кухни, где обожал проводить время. – Садись, – скомандовал он, когда они в ней очутились. – Симка тебе кофе сварила. И бутербродов настрогала – ешь!
Он пододвинул к севшему за стол Алексу дымящуюся чашку кофе и тарелку, на которой покоились выложенные на тонкий слой хлеба кусочки салями. Алекс благодарно кивнул и сделал первый глоток.
– Отличный кофе, – похвалил он.
