требованием прекратить набеги на побережье Китая. Японцы арестовали посла, дав ясно понять, что не собираются воздействовать на организаторов пиратских набегов.
Тогда минское правительство стало укреплять береговую оборону, возводить приморские крепости и вводить туда специальные отряды береговой обороны. Началось энергичное строительство кораблей военно-морского флота. Вскоре императорский флот, предназначенный для обороны побережья, уже насчитывал 3500 больших и малых судов.
По мере усиления императорского военно-морского флота начались его активные боевые действия в прибрежных водах. Серьезные столкновения с пиратскими флотилиями произошли в 1370 году у берегов провинции Фуцзянь, в 1371 году – у берегов Гуандуна и в 1372 году – у берегов провинции Чжэцзян.
В 1373 году весь флот прибрежной обороны был направлен в море для защиты побережья, а в 1374 году пиратские флотилии были разгромлены у берегов Шаньдуна и Цзяннани, а основные силы пиратов были разбиты в боях у островов Рюкю. После этого нападения «японских пиратов» почти прекратились.
Любопытно, что в деятельности пиратов минское правительство, помимо всего прочего, усматривало реальную угрозу своему господству в стране. Дело в том, что соперники Чжу-Юань-Чжана в борьбе за власть в стране, потерпев неудачу в открытой борьбе с его армией, сделали ставку на пиратские отряды и ушли на прибрежные острова, где влияние последних было особенно сильным.
Только после разгрома пиратских флотилий и обеспечения безопасности плавания для торговых судов в прибрежных водах императорское правительство приняло меры к развитию внешнеторговых связей и усилению китайского влияния в заморских странах. А в начале XV века был проведен целый ряд дальних морских экспедиций под руководством видного китайского мореплавателя Чжэн Хэ, высшего дворцового евнуха (тайцзяня).
В ходе этих морских походов, когда на кораблях китайской эскадры, возглавляемой Чжэн Хэ, находились крупные отряды войск, китайцы старались очистить традиционные морские пути от пиратов, связанных обычно с местными властителями. На каменной стеле, установленной в 1431–1432 годах в уезде Чанлэ в провинции Фуцзянь и посвященной походам Чжэн Хэ, об этом специально отмечено:
«Когда мы приходили в чужие страны, то тех властителей из иноземцев, которые упрямились и не оказывали почтения, захватывали живьем; разбойничьи войска, которые своевольничали и грабили, уничтожали, и поэтому морские пути стали свободными, и иноземцы благодаря этому занялись мирными делами».
Более того, в этих походах Чжэн Хэ китайцы использовали улучшение отношений с Малаккой для организации своей базы в этом районе, где существовала реальная угроза нападения малайских пиратов на торговые суда. В «Записках об иноземных странах Западного океана»
Гун Чженя, одного из участников экспедиций китайского флота в страны Юго-Восточной Азии в начале XV века, сказано:
«Китайские корабли, отправлявшиеся в Западные моря, создали в этом месте свою зарубежную резиденцию (вайфу). [Здесь] построен частокол и возведено четверо ворот и сторожевые башни. Внутри сооружена вторая стена и склады, наполненные всеми необходимыми припасами. Корабли главной эскадры Чжэн Хэ, посетив Тямпу,[119] Яву и другие страны, а также корабли авангардных флотилий, высылаемых в Сиам[120] и другие страны, – все при возвращении причаливают к берегам той страны. Корабли собираются все вместе… Всевозможные деньги и припасы, доставленные из различны х стран, разбираются здесь и грузятся на корабли. Флот остается до пятого месяца, когда начинают дуть попутные ветры, и в полном составе отправляется в обратный путь».
Вполне возможно (есть косвенное упоминание в китайских источниках), что аналогичная торговая фактория была основана китайскими моряками в начале XV века и в стране Самудра – государстве, расположенном на побережье Суматры в северной части Малаккского пролива (в районе древнего города Пасе). Значит, перед экспедицией Чжэн Хэ было поставлено в качестве важной цели обеспечение безопасности от пиратов морских торговых путей в морях Юго-Восточной Азии.
Как ни странно, но минское правительство часто своими запретами на частную морскую торговлю для китайского населения вызывало рост контрабандной торговли, а последняя являлась питательной средой для формирования пиратских групп и объединений. Ведь контрабандистам приходилось с оружием в руках отбиваться от береговой стражи. А привычка к применению оружия во взаимоотношениях с государством – это первый шаг к пиратским нападениям на государственные торговые суда с целью их ограбления.
Уже в 1390 году минское правительство вновь издает строгий запрет на частную морскую торговлю жителей всех сословий провинций Гуандун, Гуанси, Фуцзянь и Чжэцзян. Претворение его в жизнь возлагалось на ведомство налогов:
«Ведомству налогов следует строго запретить [населению] сношения с заморскими странами. Вывоз золота, серебра, медной монеты, тканей и оружия был запрещен еще со времен [правления] предшествующей династии. Ныне же простолюдины обеих [провинций] Гуан (Гуандун и Гуанси), Чжэцзяна и Фуцзяни, не соблюдая законов, часто вступают в связь с врагами и ведут с ними торговлю. Этим [обусловлено издание] данного запрета. Военные, простолюдины и чиновники – все без исключений будут наказываться за ведомую частным образом торговлю».
В другом правительственном постановлении тех лет сказано:
«Всякий, кто, взяв лошадей, волов, товары из железа, потребные для военных целей, медные деньги, отрезы атласа, шелка, тонкого шелка, шелковую нить и хлопок, частным образом вывезет эти товары за границу для продажи или же выйдет с ними в море, получит 100 ударов палками, а те, кто будет переносить эти товары с собой или грузить их на своих лошадях, – будут понижены в должности на один ранг. Товары же вместе с кораблями и повозками подлежат конфискации в казну, а 3/10 от общего количества конфискованного будет выплачиваться в качестве награды тому, кто донесет об этом. Если кто будет переправлять людей и оружие за границу или же выйдет с ними в море, тот на основании положения о разглашении тайны будет обезглавлен».
В середине XV века императорское правительство приняло жесткие меры по пресечению частной морской торговли и свернуло государственную заморскую торговую деятельность, что неизбежно привело к росту пиратства и контрабандной торговли в прибрежных районах. Китайские купцы, занимавшиеся нелегальной торговлей, и земледельцы, заинтересованные в вывозе сельскохозяйственных продуктов, связывались непосредственно с японскими купцами и пиратами. Нелегальной торговле покровительствовали высокопоставленные чиновники и богатые землевладельцы, тем самым способствуя развитию пиратства. Китайские купцы нередко брали у японских купцов товары в кредит, отказываясь впоследствии их оплачивать по разным причинам. Чтобы получить причитающиеся им суммы, японские купцы нанимали для этого пиратов.
Такие запретительные меры одновременно и как мера против распространения контрабандистской и пиратской деятельности применялись весь XV век. Изданный уже в конце этого века правительственный указ гласил:
«Каждый, кто покинет прибрежные места и выйдет на кораблях в море, не имея пронумерованного талона (хао пяо) или приказа, разрешающего выходить в море, и если он сделает это по уговору с влиятельными и сильными лукавцами, а также возьмет с собой военный и гражданский люд, построит большой корабль, имеющий больше двух мачт и превышающий принятые нормы, возьмет с собой запретные товары и, выйдя в море, направится торговать в иноземные страны, тайно войдет в связь с пиратами и заодно с ними задумает набрать шайку, станет их пособником [и будет чинить] грабежи мирного люда, считается изменником и будет приговорен к обезглавливанию».
И правительственные флотилии, и пираты широко использовали традиционные китайские джонки, обычно трехмачтовые, с парусами из деревянных планок, связанных горизонтальными жердями, и из тростниковых или бамбуковых циновок, укрепленных между бамбуковыми шестами. Позже, в XVIII веке, китайцы стали применять и парусиновые паруса. Многие специалисты считают, что такелаж китайских джонок XIV–XVI веков, при помощи которого крепились паруса и осуществлялось управление ими, был значительно проще и совершеннее такелажа аналогичных по размерам европейских парусников XVI–XVII веков.
Учитывая незначительный прогресс в устройстве и оборудовании джонок в последующие столетия, о средневековых китайских судах можно во многом судить по конструкции военных джонок XIX века. Они
