– Да не вопрос, – с облегчением ответил Мишка. – Минут через двадцать позвоню.
– Спасибо, Миш. Мне нужно знать все про этого человека.
– Я понял.
Мишка повесил трубку. Я нервно закурил. Такого поворота событий я никак не ожидал. На сумасшедшего Мишка явно не походит, да и я вроде пока не сошел с ума. Почему же тогда творится настоящая чертовщина? Объяснение происходящему наверняка существует, просто я его пока не могу найти. Да и Кати, как назло, сегодня нет на работе – вчера она попросила выходной, не объяснив причин. А я, дурак, и спрашивать не стал, надо так надо. Крепкий кофе в ее исполнении сейчас совсем бы не помешал.
Мишка позвонил ровно через двадцать минут, как и обещал.
– Ну что, Миш? Чем порадуешь? – нервно спросил я.
– Да порадовать особо нечем. Пробил твоего Говорова по всем возможным базам, ни в одной его нет. Такого человека не существует, как и номера телефона, который ты продиктовал.
– Не может быть, – заорал я. – Я звонил на этот телефон много раз и мне отвечали. Что происходит, Миша?
– Виталь, успокойся, – спокойно заговорил Михаил. – Это я у тебя хочу спросить, что происходит. Что с тобой? Может, нужна помощь?
– Не нужна, спасибо, извини, Миш, точно заработался, бывай, потом позвоню…
Не дожидаясь ответа, я отключил телефон.
Снова набрал номер мобильного телефона Говорова. На этот раз услышал: «Номера, который вы набираете, не существует».
Что происходит? Хотел бы я знать ответ на этот вопрос. А еще лучше знать ответ на вопрос, что произошло с Мишкой. Неужели влияние Говорова безгранично? Кто он такой, чтобы мог стереть себя из милицейских баз? Или все-таки дело в Мишке? Никто из работников правоохранительных органов не застрахован от подставы, и Мишка в том числе. А подставы на высоком уровне имеют такие масштабы, что в целях их избежания человек может поступиться даже самой крепкой дружбой. Дружба – это замечательно, но когда речь идет о немаленьком тюремном сроке за превышение служебных полномочий, любой сотрудник будет заботиться в первую очередь о своей шкуре и семье, а не о высоких отношениях. Мораль и нравственность могут и спасовать перед колонией для бывших сотрудников и пожизненным клеймом «оборотня в погонах».
Господи, да о чем это я? Мишка замечательный человек, как можно так думать о друге? Лучше подумать о Говорове. Я включил компьютер, в поисковой строке Яндекса набрал «Говоров Борис Олегович». Результатом поиска явилась лишь фотография композитора из Петербурга, носящего такое имя. Другие Говоровы носили иные имена и отчества и особенно ничем не прославились. Поиск благотворительного фонда «Твори добро» в Интернете вообще не дал никаких результатов.
Почему же я не подумал об этом раньше? Почему я поверил в известность и публичность этого человека, если ни разу в средствах массовой информации не слышал упоминания о нем? Да потому что Мишка сказал, что Говоров известная личность. Мне даже в голову не пришло проверять это. Времени, чтобы смотреть телевизор, всегда не хватает, но не набрать имя Говорова в Интернете было халатностью с моей стороны. Как можно было заключать с ним соглашение, не убедившись, что он действительно тот, за кого себя выдает? Неужели деньги так могли затуманить мои мозги? Или здесь что-то другое? Может, гипноз? Только зачем это Говорову? Зачем ему платить мне деньги, чтобы впоследствии исчезнуть?
Так, надо успокоиться и трезво подумать. Думать я пока еще не разучился, хотя насчет трезвости мышления возникают серьезные сомнения. Скорее всего, Говоров затеял какую-то игру. В конце концов, Мишка и Интернет – еще ничего не значит. Необходимо проверить все, что известно о Говорове. Начать надо с гостиничной охраны, которая записывает в журнал всех посетителей, переписывая паспортные данные. Говоров появился первый раз восьмого августа, не так уж и давно, в журнале точно должна сохраниться запись.
Я спустился на первый этаж гостиницы, где в холле располагалась наша доблестная охрана. Охранников в гостинице трое, работают они посменно. Со всеми у меня хорошие отношения. Многолетние практически ежедневные приветствия сделали свое дело. Сегодня на посту дежурил самый старший из них, Сергей Викторович – маленький сухой седовласый старичок, выглядевшей молодцом для своих лет.
– Приветствую еще раз, Викторыч, как служба? – спросил я, подойдя к посту.
С некоторой категорией людей общаться можно не иначе как называя их по отчеству. Охранники относятся именно к такой категории.
– Владимирыч, служба как служба. Сам-то как?
– Да нормально. Слушай, Викторыч, дело к тебе на сто рублей. Можешь дать минут на пятнадцать журнал посетителей? Надо кое-что проверить. Боюсь, в наших рядах завелась крыса.
– Крыс надо травить, – покачал головой Викторыч. – Да бери, жалко, что ль, только вот если люди придут, где их отмечать-то?
– Да я быстро. Если кто придет, запиши пока на бумажку, потом перепишешь. Бутылка с меня.
– Лады, бери. Найдешь крысу, сообщи, примем меры.
– Непременно.
Я снова поднялся в кабинет и стал изучать журнал. Я понимал, что спрашивать охранников, помнят ли они, как через них проходил Говоров, бесполезно, так как за день в гостиницу заходят больше ста человек. Пять раз просмотрел журнал, я не обнаружил в нем ни одной записи, свидетельствующей о приходе Говорова. В нем не было записи о Говорове ни на одну дату, когда он приходил. Ни восьмого августа, ни девятого августа, ни пятого сентября. В эти дни, согласно журналу, не было посетителей к адвокату Коврову. Я вернул журнал Викторычу, поблагодарил, сказав, что крыса оказалась умнее, чем я думал.
Устав выглядеть, мягко говоря, идиотом в глазах окружающих, да и в своих собственных, я решил действовать аккуратнее. Оставались еще Валерий Геннадьевич и Катюша. Подкупить ВГ еще сложнее, чем Мишку, поэтому первому я позвонил ему.
– Здорово, адвокатура, – прогремел бас ВГ, вселивший надежду, что это единственный человек, которому я могу сейчас доверять.
– И вам не хворать, агентура, – ответил я. – Валерий Геннадьевич, по-моему, очень неплохо посидели последний раз, надо бы повторить.
– Всегда пожалуйста, – засмеялся ВГ. – Ваше общество для меня куда приятней общества министров и граждан Рублевки. Посидели супер, только вот твой хваленый коньяк, судя по следующему за ним утру, был, похоже, паленым, ха-ха.
«Слава богу, – пронеслось у меня в голове. – Хоть один человек что-то помнит».
– Не исключено, – засмеялся я в ответ. – Придется возвращаться к французскому производителю. Валерий Геннадьевич, все вспоминаю, как вы классно разыграли тогда моего клиента. Он наверно до сих пор с ужасом думает о тяготах лагерной жизни Магадана, – добавил я, решив подыграть ВГ, чтобы освежить его память. Глупые шутки Геннадьича были сейчас спасательным кругом, брошенным, чтобы выплыть из затапливающего меня безумия.
– Какого клиента, что-то не припоминаю? – пробасил ВГ.
– Ну того, что был у меня последний раз, когда вы пришли, – с надеждой затараторил я. – Помните, седой такой, с бородой.
– Нет, что-то не помню, – ответил ВГ. – Вроде один ты был тогда, даже секретарша твоя очаровательная куда-то слиняла, кажется.
Внутри меня все оборвалось. Неужели я действительно сошел с ума, не могут же все окружающие люди так правдоподобно играть. Особенно ВГ, напрочь лишенный актерского таланта.
– Да ладно, неважно, – попытался сохранить равнодушие я.
– Виталь, работать мне пора, Родину охранять, ха-ха, – снова засмеялся ВГ. – Слушай, ты говорил, тебе надо помочь. Ребят я толковых нашел, проследят в лучшем виде. Нужны еще или уже нет?
– Нужны, Валерий Геннадьевич, нужны, – на всякий случай ответил я. – Надо будет, чтобы они к моему дому подъехали.
– Сделаем, адвокатура. Таких бойцов к тебе приставлю, ни один волос с головы не упадет.
– Спасибо. В этот раз коньяк получше подготовлю, проверенный временем.
