Он поставил бокалы на столик, подсел к Инге и положил руку на ее узкие плечи. Она чуть дрогнула, не сумев скрыть смятение. Валдису такая реакция доставила видимое удовольствие. Он все больше убеждался, что Ингины должки не в первую очередь заставили его проявить упорство в поисках. Хотя именно их наличие значительно упрощало достижение желаемого…
К дому вдруг подъехала пара машин, с визгом тормозя у калитки.
Валдис вскочил, на мгновение теряя свойственное ему обычно абсолютное спокойствие, пружинистым шагом подошел к окну и заглянул за чуть отдернутую штору.
— Что еще за фокусы? — буркнул он себе под нос, видя, что его люди возвратились с дела намного раньше должного.
Уловив волнение Валдиса, Инга впервые за прошедший час решила заглянуть ему в лицо. На секунду глаза их встретились. Инга поняла, что наглость и самоуверенность Валдиса не столь уж безграничны, как ей до сих пор казалось.
Валдис с досадой обнаружил, что потерял несколько баллов.
— Парни зачем-то дернулись, — произнес он, возвращая лицу обычную улыбку. — Я сейчас…
Дальше порога он их не пустил.
— Получили у Рыбина бабки?
В ответ хлынул ноток оправданий. За пять минут до назначенной встречи появился вдруг тот самый придурок, который с неделю назад увел у них девку; и не один, а с двумя корешами, дерущимися, между прочим, ничуть не хуже его.
Даже Фана, козел, «замесил»… Он точно на Хлыста «пашет»! Иначе с чего бы это постоянно путался под ногами в самый неподходящий момент?
— А я-то решил, что это вы у него под ногами путаетесь, — зло процедил Валдис. — Чего же он теперь хотел?
Ребятки призадумались. Спросить об этом пришельца они как-то не удосужились. Да и не было необходимости…
В отсутствие Валдиса Инга немного пришла в себя. Убедившись, что самые страшные ее ожидания не имеют под собой существенной почвы, она успокоилась и решила оглядеть дом, в котором оказалась впервые.
«Вот так, дорогие товарищи, живут в нашей стране честные труженики!»
Она невольно сравнила владения Валдиса с квартирой Стасиса. Даже по очень приблизительной оценке разница в стоимости, включая все содержимое, получалась раз в десять в пользу первого. Как рассказывал ей Валдис, дом достался ему в наследство от какой-то одинокой родственницы. Но было видно, что недавно в доме провели капитальный ремонт, установив в нем дорогую импортную мебель.
Она достигла тупика темного коридора и по узкой лесенке поднялась на второй этаж.
— Ах!
До ремонта, возможно, это был просто замусоренный чердак. Но теперь…
Все просторное помещение было превращено в нечто среднее между роскошной спальней и комнатой отдыха, все детали которой подобраны друг к другу тщательнейшим образом и в ином сочетании непредставимы. Что касается затраченных на это сумм — тысяч сто, если не больше!
«Вот где предстоит мне провести сегодняшнюю ночь».
Инга присела на свежезастланную, источающую почта неуловимый аромат чертовски высокую кровать и провела ладонью по холодной ткани темно-синего одеяла.
«А какая я здесь по счету?»
Перед глазами пробежала незамысловатые сюжетцы о сменяющих друг друга в этой постели самых разных девочках-девицах. Конечно, большинство из них оказывалось здесь лишь потому, что очень уж хотелось пожать ночь-другую чужой, никогда более недоступной роскошью — мечта, реализация которой оплачиваема чем угодно.
Инге захотелось хоть чем-нибудь оправдаться пред занывшей душенькой, отделиться от других… Не очень-то получалось. Шаткий это аргумент — долги денежные. Да и смешно утешаться тем, что не нужна тому, кого сама желаешь…
Кстати, «не для протокола», сколько же можно испытывать судьбу бесконечными поисками высоких чувств? Недаром же люди говорят, что от добра добра не ищут. Все, к кому Инга относилась с большим вниманием, причем, всегда идя навстречу первой, все эти люди приносили ей если не аборт с долгой сердечной и физической мукой, то уж чувство неуверенности с последующим осадком в душе — непременно.
«Валдис же — совсем другое дело. Его не надо любить. Достаточно делать влюбленный вид, особенно перед окружающими. Хорошая актерская работа будет им всегда оплачена».
Инга залпом осушила бокал, хлопнула ладонью по горячей щеке, на минуту надулась. Но очень быстро ее пробрал хмель и очистил головку от лишних размышлений. Она скинула с себя одежду, полюбовалась стройным тельцем в большом зеркале рядом с кроватью Довольная осмотром, заулыбалась и юркнула под одеяло.
«Хорошо быть красивой — можно выгодно себя продать… и даже неоднократно перепродать».
— Казбек, — устало протянул Валдис, и гордый, никогда не бывший трусом лезгин все же дрогнул. — На поиски этих типов даю вам трое суток. Узнать: кто такие, где живут и имеют ли отношение к Хлысту или кому другому.
— Но времени…
Казбек не договорил. Его попытку возразить прервал ноток русско-латышской брани. После чего с очень сильным, резким акцентом Валдис спросил:
— Теперь все ясно?
— Теперь — да…
— Тогда проваливайте!
На сей ласковой фразе они и расстались. Не удостоив своих парней и кратким прощальным взором, Валдис вернулся в дом, почему и не услышал, как удрученный Чабан буркнул:
— Хоть за девку сказал бы спасибо.
А на пороге гостиной Валдису пришлось испытать некоторое смятение.
«Сбежала?»
Одного бокала на столике не хватало. Что и успокоило: приличные барышни с чужой посудой в окна не сигают.
Он присел на кресло, закурил.
«Что же это за странная троица? Неужели Хлыст в самом деле набрал целую ораву крутых бойцов? Откуда? Да и когда успел?»
Валдис снова вспомнил об Инге — и все иные мысли отступили на второй план.
— Инга!
А в ответ — тишина…
«Где же она?»
Валдис обошел весь первый этаж — безрезультатно. Ощущая нарастающее волнение, он неторопливо поднялся наверх и расплылся и щедрой улыбке одобрении.
«А она первая, кто вынуждает меня трепетать подобно шестнадцатилетнему юнцу».
Понедельник — день тяжелый. Всегда. Для Стасиса на сей раз он оказался вообще невыносимым. Зря взятые отгулы измотали его бессмысленной пустотой. В воскресную ночь он до трех проворочался в постели и вышел на работу совершенно разбитым.
Хорошо хоть «вкалывать» особо не пришлось. Стасис закончил все неотложное до обеда, скислой физиономией проглотил обычную тройку бутербродов и вторую половину рабочего дня бродил унылой тенью по боксу да дворику и тянул сигарету за сигаретой, мечтая о той сладостной минуте, когда окунется в родную постель.
Можно было бы завалиться на лежак на крыше да позагорать. Если бы не риск уснуть… А то однажды возникшую над ним тень Стасис спросонья принял за любителя шуточек Леху Карпухина и «не распечатывая» глаза, послал «на седьмой этаж» мастера Буревича, к счастью человека понятливого…
