ты спал?
— Немного поспал на диване, — оторвавшись от записей, посмотрел он на девушку. — Мне пришлось еще поработать.
— Вот странно, — покачала Вивьен головой и, размахивая недоеденным рогаликом, продолжала:
— Ты не спишь, не колешься, не пьешь… и даже не ешь, — добавила она, взглянув на почти нетронутую тарелку Эдварда. — Чем же ты занимаешься? То, что ты не адвокат, это точно.
— Ты права, — довольно рассмеялся он. — Кстати, здесь целых четыре стула, можешь сесть, будет удобнее.
Девушка послушно встала со стола и села на стул, а Эдвард снова взял в руки газету.
— Так чем же ты все-таки занимаешься, — не сводя с него глаз, продолжала она допрашивать.
— Скупаю компании, — просто ответил Эдвард.
— И что это за компании, хотелось бы знать, которые стоит скупать?
— Обычно это компании, имеющие финансовые затруднения.
Сунув палец в масленку, Вивьен намазала на рогалик немного масла. Эдвард продолжал листать газету.
— Ага, — догадалась она, — ты скупаешь их по дешевке.
— Возможно. На этой неделе, к примеру, я собираюсь купить компанию всего-навсего за миллиард долларов.
Вивьен, запихнув в рот остаток рогалика, едва не подавилась. — За миллиард долларов? — нечленораздельно пробормотала она, чем сильно развеселила Эдварда.
— Ничего себе! — проглотив, наконец, кусок, изумилась она. — Ты, наверное, очень умный парень. Я вот после десятого завязала с учебой. А ты сколько учился?
— Закончил университет, да и сейчас учусь, если чего-то не знаю.
Взяв с блюда пончик, девушка откусила от него и опять с полным ртом спросила:
— Семья, небось, тобой страшно гордится, не так ли?
Она продолжала жевать. Странно, на этот ее вопрос ответа не последовало.
Вместо этого он в общих чертах попытался ей объяснить суть своих операций. Вивьен налила себе кофе и после двух пончиков взялась за яичницу. А Эдвард отправился в гардеробную, расположенную рядом с ванной, чтобы одеться.
На сей раз он выбрал серьезный, как и всегда, темно-серый костюм-тройку, шелковую рубашку и итальянские туфли. Подобрав подходящий галстук красивой расцветки, он встал к зеркалу, чтобы его завязать.
Вивьен тем временем кончила завтракать и подошла к нему.
— Понятно, — сказала она. — Но собственного миллиарда у тебя все же нету?
— Нет. Сделку финансируют банки, а также частные лица… Все не так просто.
Сев на подзеркальник, она стала смотреть, как Эдвард пытается завязать узел.
— Значит, ты ничего не производишь и ничего не строишь, — подытожила она то, что смогла понять из объяснений Эдварда. — А что ты делаешь потом с этими компаниями?
— Перепродаю, — сказал он, завязав галстук. Но узел ему не понравился пришлось его развязать.
Вивьен встала и ловко, красивым узлом, завязала галстук.
— Так, значит, ты их продаешь, — вернулась она к прежней теме.
— Практически это происходит так, что я продаю не компанию целиком, а отдельные предприятия… Что приносит мне прибыль.
— Как угонщики, — подтягивая узел, сказала она. — Угонят машину, разберут и толкают ее по частям.
— Приблизительно так. Только легально, — подчеркнул последнее слово Эдвард.
Вивьен улыбнулась и расправила на нем галстук.
— Вот так должен выглядеть настоящий узел, — довольно проговорила она.
— Неплохо. Совсем неплохо, — сказал он, разглядывая себя в зеркало. — Где ты этому научилась?
Отступив, Вивьен тоже полюбовалась им в зеркало.
— Могу открыть тебе свой секрет — в нашем городе я перетрахалась со всеми банковскими клерками.
Он резко повернулся к девушке, которая заметила по его глазам, что ее признание ему не понравилось. Довольная удавшимся розыгрышем, она взяла пиджак и подала его Эдварду.
— Успокойся, меня этому научил мой дедушка. По воскресеньям он всегда надевал галстук.
Лицо Эдварда просветлело, Вивьен же, сняв с его плеча воображаемую пушинку, спросила с нарочитой бесцеремонностью:
— Ты не против, если перед тем, как исчезнуть, я приму у тебя ванну?
Она понимала, что Эдвард собирается уходить и они никогда больше не увидятся.
— Ради Бога. Только будь осторожна, она глубокая!
Он пошел к двери, услышав звонок телефона в спальне. Это был снова Стаки, который сказал, что Джим Моррис согласился поужинать с Эдвардом. Владелец «Моррис Индастриз» просил также сообщить, что придет вместе с внуком.
— Он лучше бы внуку своему передал управление, — заметил язвительно адвокат.
Эдвард, продолжая разговаривать, достал из вчерашнего костюма магнитную карточку от входной двери апартаментов и положил ее в карман пиджака.
— Ну да, — сказал он. — Весьма энергичный парень. Его зовут Дэвид, играет в поло.
— Я должен еще раз предостеречь тебя, — натянуто произнес Филип, — не нравится мне, что ты собрался идти один.
Из ванной комнаты слышался плеск воды и громкое пение Вивьен. «I just want your extra time…»[1] — визгливо пела она, подражая эстрадной звезде.
Эдвард взял телефон и, продолжая слушать уговоры Филипа Стаки, пошел к ванной, приоткрыл дверь и заглянул в нее.
— По-моему, лучше тебе появиться в сопровождении какой-нибудь девушки, говорил Фил, — тогда встреча будет не слишком официальной.
Эдвард молчал, посмеиваясь про себя.
— Ты меня слышишь? — крикнул Фил. — Куда ты пропал?
Тот не отвечал, полностью поглощенный созерцанием поющей девушки, возлежащей в огромной ванне.
Из целого моря пены виднелась только ее голова с наушниками аудиоплеера. Зажмурившись, она самозабвенно орала песню, которую как раз слушала.
Открыв дверь пошире, Эдвард с телефоном в руках вошел в ванную. Вивьен его не заметила.
— Да, да, я слушаю, — сказал он в трубку.
«If you want to impress me…»[2] донеслось до Филипа пение Вивьен.
— Кто там у тебя блеет? — спросил он раздраженно.
— Это горничная поет, — нашелся Эдвард.
— Oh, got to be too flirty, mama, I know how to undress you,[3] — орала Вивьен так, что Филип с трудом смог перекричать ее.
— Слушай, у меня есть на примете несколько симпатичных девчонок…
— Да ну? — насмешливо перебил его Эдвард, продолжая глядеть на Вивьен, которая, как утенок, плескалась в ванне, все еще продолжая петь.
— I just want your extra time and your… — провопила Вивьен и, сложив губы бантиком, чмокнула воздух: — Your kiss![4]
— Между прочим, я уже нашел себе одну, — добавил Эдвард, не замечая, каким изменившимся, нежным тоном он это проговорил.
С телефонной трубкой в руке он прошелся по ванной и уже бесстрастно продолжил:
