Тогда обязательно встретишь любовь! – Ритка говорила сто слов в минуту. – Я сейчас голову крашу, потом убираться буду, салаты резать. Еще надо потомству подарки вручить. Короче, звони ребятам, в одиннадцать я вас жду. А дальше свободное плаванье…
Елена положила трубку, настроение поднялось. Праздновать в компании однокурсников – это было клево. Захотелось вырядиться поярче. Набрала мобильный Лиды:
– Привет, зайка!
– С Новым годом! – прошелестела томная дочка.
– Как планируем день?
– Ну, мы с Вадиком гребаный ящик завезем Караванову часов в семь, потом он нас с тобой до стариков докинет…
– Учти, мне надо быть в одиннадцать на «Семеновской»! – предупредила Лида.
– Мне тоже в это время надо быть кое-где! Короче, жди к полседьмого. Целую.
Елена села к телефону и честно поздравила человек двадцать. Это было единственным выходом, потому что иначе они поздравляли бы ее всю ночь, и посредине мобильный бы умер.
Начала копаться в шкафах, мерить вечерние варианты. Остановилась на обтягивающем нахальном салатном платье, которое прежде носила под черный серьезный пиджак, а теперь решила надеть так. Под него не было сапог, пришлось взять черные сапоги и долго приделывать на них салатные пластмассовые клипсы, купленные на парижской барахолке. Вместе платье и сапоги получились нереально нахальными.
Сбегала в магазин, притащила две полные сумки еды. Половину – деликатесы для родителей, в которых они себе отказывали, несмотря на полную кубышку. Половину – в дом. Как-то не по-людски было под Новый год при пустом холодильнике. Завалилась в ванну с книжкой, наложив на лицо маску. Вылезла из ванны, начала краситься. Как это называла Катя, «восстанавливать лицо по черепу…». Докрасилась до немыслимой красоты.
Почувствовала себя что-то уж совсем свободной и счастливой и, чтобы жизнь малиной не казалась, начала готовить обед. Мол, Лида с мальчиком придет, надо их покормить, а то будут до двенадцати кусочничать. Давно не стояла у плиты, так что делала это с большим кайфом. Решила приготовить солянку, но забыла, что в нее входит, набрала Катю.
– Кать, чего в солянку кладут?
– Смотря в какую. Сразу видно, что ты у нас интеллектуальный журналист, ничего про жизнь не знаешь… Солянка, Лен, это не только суп. Это и второе. Образовалась от слова «селянка», когда на праздники кто какую жратву принесет, все и мешают. Въехала? Бывает солянка мясная, рыбная, грибная, из кислой капусты с мясом, рыбная с кислыми яблоками, с кальмарами, из трески, матросская с перловкой… Как говорил герой моего любимого фильма «Форрест Гамп»: «Вот это все, что я знаю о креветках…»
– Кать, не умничай. Мне нужна такая, какую в ресторане «Петрович» делают, с маслинами. Хочу дочку и будущего зятя побаловать…
– Ну-ну, еще Караванову в кастрюльке пошли. Прям на телик поставь кастрюльку, пусть под елочкой, бедняжка, кушает… – захохотала Катя. – Ладно, смотри: кусок мяса на кости, ветчина со шкуркой, сосиски, почки, лук, соленые огурцы, томат… Запомнила? Потом сметанки, лимончика, маслин и зелени в тарелку. И вообще, деревенщина, Интернет не только для того, чтобы с мужиками кадриться, а для ценной информации тоже. Ко мне не заедешь?
– Сегодня нет…
Елена наваляла феерическую солянку с маслинами, жаркое, салат оливье, селедку под шубой, паштет из печенки с орехами… Дозвонилась однокурсникам, накрыла стол, и к половине седьмого смотрелась, как конфета в бомбоньерке.
В половине седьмого Лиды, конечно, не было. Но уже позвонила мать и начала обиженно спрашивать, когда ждать. Ответить было нечего:
– Когда сможем! Мы приедем с Лидой. У Караванова вечеринка на работе…
– Хорошо, – сказала мать голосом, объясняющим: «Понятно, он занимает солидный пост. Конечно, на него никто не может обижаться. И вообще странно, что тебе достался такой приличный муж…»
Мать никогда не могла и не пыталась сообразить, что статус Елены всегда был выше статуса ее мужей, и на вопросы приятельниц всегда отвечала: «Статейки пописывает… но вот муж у нее!»
Телефон у Лиды не отвечал, и Елена заволновалась. Она понимала дочерину необязательность, но сегодня все было расписано по часам, и та это знала.
В полвосьмого Лида влетела с Вадиком, бешено вращая глазами:
– Ты себе не представляешь, какие пробки! И телефоны все подвисли! Перегрузка! Я тебе пыталась позвонить! И мой, и Вадиков вырубились… Гони телик! Мы помчались к Караванову!
Елена взяла в руки свой мобильный, он молчал. Выговаривать про необязательность было некогда и бесполезно.
– Лида, ну я ж волнуюсь!
– Знаешь такой анекдот? «Мама с дочкой ждут запаздывающего зятя-мужа. Дочка говорит, мол, неужели он завел любовницу? Мамаша успокаивает, мол, не надо думать о плохом, может, он просто попал под машину…» – протараторила Лида.
Стоящий столбом Вадик прыснул. Рядом с партнерами дочка занимала ту же роль, что и мать: светской, активной, развлекающей, командующей.
– А я хотела покормить вас обедом, – разочарованно сказала Елена, понимая, что напрасно потратила столько времени у плиты.
– Ты что, мать! Мы опаздываем, как подорванные! – Лида вбежала в кухню и начала есть салат из салатницы чайной ложкой. – Вадь, беги сюда на секунд!
Мужественно созерцая это зрелище, не сказав «сядьте за стол по-людски», Елена не без торжественности вручила им подарки. Вадику помпезный дезодорант и одеколон, а Лиде конверт с долларами.
– Ой, спасибо! – повисла Лида у нее на шее. – А я тебе подарок не купила… Хочешь, после первого числа куплю? А хочешь, отдам набор косметики, который мне подарили?
– Давай об этом потом, – не окрашенным эмоциями голосом ответила Елена, поняв, что нет времени даже на обиду. – Стрелой к Караванову!
Молчаливый Вадик потащил к дверям телевизор, Лида что-то покопала в своей комнате и с громким пением вылетела за ним.
– Помни, нам еще к бабушке с дедушкой! – крикнула Елена вдогонку.
Итак, подарка матери, засранка, не приготовила. И даже не повинилась… Ну что ж, значит, поднимаем собственную значимость в глазах ребенка и с первого января и с холодным носом вводим раздельное питание. Забавно, что до сих пор не поздравили ни Караванов, ни Никита… А уже почти восемь…
Зато звонили все подряд. Кто-то, чувствуя ритм дня, поздравлял коротко и ясно, кто-то вис… кого-то она вообще не могла вспомнить… кому-то спешила рассказать о переменах в семейном положении, с кем-то это мягко обходила…
Мать позвонила еще раз пять. На последний звонок трудно было отвечать нормативно, но Елена сдержалась…
К десяти вернулись Лида с Вадиком, отправились к родителям. Мальчик не был готов предстать перед разглядыванием и ограничился подвозом.
Сиял накрытый стол и принаряженные родители. У них не было другого праздника, кроме того, чтоб посмотреть на дочку, внучку и телевизор; но они сами так устроили. Как всякие совершенно советские люди, не могли организоваться даже со своими приятелями, не желали даже поехать к родственникам. С одной стороны, это называлось – «вот, буду я еще…»; с другой – «мы никому не нужны, всем только нужно что-то от нас…» При том, что давным-давно никому пользы не приносили и не силились; и даже на советы подобрать бездомную кошку или собаку отвечали брезгливыми глаголами: пахнет, линяет, чешется, всюду лезет, портит мягкую мебель…
Елена выгрузила все закупленные деликатесы, все приготовленное для Лиды с Вадиком. Даже солянку в банке с крышкой; вручила подарки, перемыла рюмки со стола и села с покорным видом.
– Я специально потушила баклажаны, – как обычно, сказала мать. – Попробуй, это по новому
