ситуации едят то, что надо организму, только маленькие дети и беременные женщины. А остальные едят «как принято», «как эффектно», «как дороже». – Карцева живописно махала руками, и Елене показалось, что она видит этот стол и тоже пытается наложить себе в тарелку побольше икры и устриц. – В результате остальные набрали лишний вес и снизили показатели здоровья. То есть, насыщая организм, они решали не физиологические проблемы, а культурные… Подобным образом люди обращаются и со своей психической жизнью.
– То есть я выбираю мужиков, которые мне не нужны, но должны вызвать одобрение общества?
– В каком-то смысле, да. Вы говорите своим выбором: мы расстались, потому что ты не был настоящим мужиком в глазах общества. Но ведь выбирали вы его самого по принципу противоположности Толику и Филиппу. Чтобы показать им, что счастливой можно быть только с нежным, мягким и предупредительным…
– Похоже. И они страшно дивились моему выбору… А как же выйти из этого порочного круга?
– Это долгосрочная программа. И ваши герои изменятся, когда Караванов станет для вас историческим персонажем, а сейчас еще «дышат почва и судьба…» Конечно, совсем неплохо, когда после развода женщина развлекается таким образом, но надо понимать, что это болезнь роста…
– То есть все они потом бесследно уйдут из моей жизни. – Она представила глаза Никиты, и у нее защемило сердце.
– Уйдут или изменятся вместе с вами… Или вы увидите, что ощупывали их только с одной стороны, как слепые слона…
– Я с ужасом поняла за это время, что мужчины, оказывается, не взрослеют вообще…
– Женщины на самом деле тоже. Вам про мужчин видней, потому что они чувствуют, что вы сейчас не на охоте. Внутри все так занято Каравановым, что они могут привлечь вас только детским поведением. Ниша мужа еще не свободна от него, а ниша сына уже свободна, и мужчины автоматически пытаются занять эту нишу… А сейчас перечислите все свои проблемы, мысленно поднимитесь «на вертолете» и посмотрите на них оттуда.
– Посмотрела…
– Ничего страшного?
– Ничего! – расхохоталась Елена.
– Вот увидите, как только вы будете готовы, герой спустится к вам на парашюте как десантник.
…Шли дни, хотя ничего не менялось кардинально, Елена входила во вкус новой жизни. Вкус нравился, хотя казалось, что нельзя вот так скакать стрекозой на пятом десятке, и наказание за это уже крадется… уже подкралось к двери в иезуитских тапочках.
Правда, Лида стала резко лучшеть. Сказала, что устроилась на работу и зажила душа в душу со своим Вадиком. Елена так боялась наступить на что-нибудь в их отношениях, что ограничивалась чисто светским общением. Не понимала интонации союза и из-за этого все время острила. В результате чего показалась Лидиному избраннику «прикольной классной теткой». Это устраивало, потому что мальчик не разделил с ней и дочерью Толика, Филиппа и Караванова. И ничего бы не понял о них из рассказов. И незачем было пускать его в прошлое семьи, достаточно было показать, что мамашка у Лиды отвязанная и сексуально востребованная, так что пусть и около дочки не расслабляется.
– Мы выплыли из вранья, – как-то сказала Лида за завтраком, переночевав дома чуть не впервые за последнее время.
– Да не было вранья. Мы с Каравановым любили друг друга, просто это была другая жизнь и другие мы… – обиделась Елена.
– Я была такая противная, потому что ты меня все время наказывала, осуждала глазами, – призналась девочка.
– Да? – страшно удивилась Елена. – Я, видимо, не специально…
– И я уже ничего не хотела. Ни просыпаться утром, ни умываться, ни работать, ни тусоваться… Каждый день просыпалась, как будто меня избили, а потом еще за это и наказали. Потом прочитала в одной книжке, что наказания ничего не меняют для предотвращения нежелательных действий, что необходимо уменьшить их привлекательность для субъекта…
– Умно.
– И поняла, что для меня образ неудачницы является привлекательным, потому что на его фоне ты, мамочка, ярче светишь…
– Фигня какая. А у меня с моей матерью ровно наоборот. Получается, что я по ее заказу была фиктивной отличницей, а ты – фиктивной неудачницей?
– Получается… Поэтому мне рядом с тобой очень опасно жить! Как говорится, нет вечных двигателей, но есть вечные тормоза.
Елена понимала ее правоту, но все-таки стало не по себе. Расстроенная, пришла на работу, ткнула в клавиши компьютера и стала ждать Никиту.
Никита появился.
Белокурая. Наконец-то!
Никита. Неужто ждала?
Белокурая. А то!
Никита. Хочешь, пришлю армейские фотки?
Белокурая. А почему не детсадовские?
Никита. Потому что на армейских я крутой.
Белокурая. Это довод. Тогда шли.
Никита. Фотка открылась? Ну и как тебе?
Белокурая. Смешной! Ни капельки не похож. А повязка на волосах для понта?
Никита. А говоришь, про войну писала… Повязка, чтоб глаза потом не заливало.
Белокурая. Круто, буду знать… Отчитайся про здоровье.
Никита. Уже не кашляю… Гантельки потягал…
Белокурая. А голос?
Никита. Жена влезла в мой мобильный и спросила, что это за телефонный номер.
Белокурая. И что?
Никита. Я не промолчал. Если еще что-нибудь спросит, я просто все пошлю к чертовой матери…
Белокурая. Рехнулся?
Никита. Надеюсь, до этого дело не дойдет…
Белокурая. Говоришь вещи, не подготовленные ходом истории. Хочется послать общие трудности, а жена оказывается крайней. А то, что хочется?..
Никита. Лен, ты мне очень нужна… мне очень хреново, если честно…
Белокурая. Можем увидеться завтра.
Никита. Не знаю. Извини, меня зовут. Надо срочно отключиться.
Елена отошла от компьютера. Было понятно, что Никита истерил от неудач в бизнесе и пытался найти виноватого. Но вот уж роль причины его развода под горячую руку Елене совсем не улыбалась. Она ни секунды не желала себе этого человека на каждый день рядом. Добрый, нежный… Но о чем с ним говорить и молчать целый день? О самолетах? О его психологических проблемах? Зачем он присылал военные фотки? Ах, ну да, затем же, зачем остальные крутили пистолетами! Смотри, как я крут!
Села искать по Интернету материалы об одном громком шоу-мене, ведущем политико-психологического ток-шоу. Предстояло сделать беседу с этим секс-символом с резкой фамилией Патронов и шокирующими манерами. Из тех, кто хватает молодых журналисток за округлости и жарко спрашивает на ухо: «Ты сколько раз за ночь кончаешь?» Пару раз пытался прислониться к Елене, говорил многозначительные тексты. Однажды они даже, сделав вид, что спьяну, целовались в Госдуме. Патронов был хорош собой, но от него отталкивал ярлык общенационального кобеля.
– Кать, зачем главному, чтоб я брала интервью у Патронова? Неужели нельзя поручить какой-нибудь молодухе, которая бы всю жизнь потом хвасталась тем, что занималась с ним оральным сексом в «мерседесе»? – раздраженно спросила Елена.
– Так ведь она только про это и напишет. Он, конечно, пафосный блядун, но политически не простая игрушка, – зевнула Катя. – Бутерброд хочешь?
