или третьего? И кто вас к телефону допустил?
Николай швырнул трубку на рычаг: похоже, обойтись без личного контакта ему не удастся.
Он оставил записку хозяину кабинета, захлопнул дверь и отправился прочь из управления.
Хотя больница на Пряжке была расположена дальше всех остальных, но начать Николай решил именно с нее: судя по телефонному разговору, там творилось что-то странное.
К счастью, мотоцикл завелся с полуоборота, и участковый отправился в путь.
Пробок на дороге не было, капитан на хорошей скорости преодолел без малого сто семьдесят километров и через два часа подъехал к мрачному зданию на заросшем густым кустарником и плакучими ивами берегу реки Пряжки.
Вахтерша, суровая тетка в форменной тужурке, долго рассматривала его служебное удостоверение и наконец с явной неохотой пропустила на территорию больницы.
Николай поднялся на второй этаж, где размещался кабинет дежурного врача.
– Я вам сегодня звонил, – заявил он с порога. – Капитан Черенков из Выборгского района области…
Из-за стола, потирая маленькие ручки, поднялся круглый человечек с острой седоватой бородкой.
– Так вы действительно из милиции? – проговорил он виновато.
Вместо ответа Николай Иванович протянул свое служебное удостоверение.
Доктор повертел удостоверение в руках, вернул владельцу и смущенно произнес:
– Извините, молодой человек, мы с таким контингентом работаем… кто за Наполеона себя выдает, кто за доктора Лектора… и ваши коллеги тоже чрезвычайно популярны. У нас в больнице имеются два Шерлока Холмса, один комиссар Мегрэ, один Эркюль Пуаро, один майор Пронин. И в женском отделении не лучше – есть мисс Марпл, недавно появилась Анастасия Каменская… а вчера вот один больной позвонил мне, как выяснилось, с мобильного телефона, заявил, что он пресс-секретарь гондурасского короля и что его величество король намерен в ходе официального визита посетить нашу больницу, в связи с чем всех пациентов необходимо одеть во фраки. Дресс-код «белый галстук». Так что, когда вы позвонили, я решил, что это кто-то из наших пациентов… тем более у вас голос был такой нервный… да еще про какого-то серийного убийцу начали говорить… скажите, молодой человек, а у вас в роду не было… больных нашего профиля?
– Не было! – рявкнул участковый. – Я к вам вообще-то по делу. Больной Реутов у вас пропал…
– А хорошо бы вам обследоваться! – Доктор вздохнул и покачал головой. – По крайней мере нервы у вас явно расстроены… и руки немного дрожат…
– Будут тут расстроены! Будут тут дрожать! Я вас снова спрашиваю – что случилось с вашим пациентом Реутовым?
– Ну что же вы так волнуетесь? – Доктор потянулся к телефону. – Сейчас мы все выясним про вашего Реутова… а укольчик вы точно не хотите?
Через несколько минут в кабинет вошел рослый темноволосый мужчина лет сорока в белом халате.
– Артур Артурович, батенька, у нас тут больной… извините, здоровый из областной милиции пациентом Реутовым интересуется. Как он там – нашелся?
– Конечно, нашелся! – ответил брюнет. – Говорил я, не нужно о нем никуда сообщать! За водкой Реутов бегал, по поручению коллектива! Вы же знаете – он у нас считает себя водочным королем Смирновым. На обратном пути его санитары перехватили… водку – в Пряжку, Реутова – в изолятор…
– Вот видите! – Пожилой доктор повернулся к Николаю. – Нашелся ваш Реутов! Все с ним в порядке!
– А сколько времени он отсутствовал?
– Всего несколько часов… говорю же – поторопились мы поднять тревогу!
– Несколько часов, говорите? Не успел бы он за несколько часов обернуться… тем более второе убийство…
– Что вы говорите, батенька? – поинтересовался пожилой врач.
– Говорю, что алиби у вашего Реутова! – И Николай направился к выходу.
– А все-таки не мешало бы вам обследоваться! – напутствовал его психиатр.
Покинув первую больницу, Николай снова оседлал мотоцикл и поехал на Ланской проспект, в больницу имени драматурга и писателя Сухово-Кобылина.
Многие старожилы нашего города задают себе риторический вопрос: почему эта старейшая психиатрическая больница названа именем этого литератора? Вроде бы к психиатрии он не имел никакого отношения и сам никогда не страдал психическими расстройствами… в общем, есть в мире вещи выше нашего понимания.
Подъехав к высокому забору больницы, Николай затормозил возле ворот и посигналил.
– Чего сигналишь? – Из будочки выглянул бородатый мужик с антикварной берданкой. – Будешь хулиганить – я милицию вызову… или просто дробью по колесам шарахну!
– Успокойся, дед! Я и есть милиция! – И Николай помахал в воздухе своим удостоверением.
Дед проворчал еще что-то невразумительное, но все же открыл железные ворота.
За стеной благоухали роскошные цветники, в которых копошились молчаливые люди в больничных пижамах.
Николай заметил человека в белом медицинском халате и подошел к нему, чтобы узнать, где найти больничное руководство.
– Я вас сейчас провожу к главному врачу, – пообещал ему молодой медик. – Сейчас только попрошу Алевтину Васильевну приглядеть за шизофрениками…
– За кем? – удивленно переспросил участковый.
– Да вот за этими шизофрениками. – Врач показал на людей, бесшумно копошившихся среди цветов. – Наш главный врач практикует для лечения психических расстройств метод так называемой избирательной трудотерапии. К примеру, шизофреники, поскольку им свойственна аккуратность и дотошность, ухаживают за цветами, параноики, у которых чрезвычайно богатое воображение, расписывают красками больничные помещения…
У Николая в голове всплыла популярная некогда песенка о психиатрической больнице, где шизофреники вяжут веники, параноики рисуют нолики, ну а те, кто просто нервные, те спокойным сном спят, наверное… Очевидно, главный врач этого заведения придерживался такой же системы лечения.
– Буйных больных мы используем на работах, требующих большой физической силы… – бойко вещал молодой доктор.
– Маньяков, например? – заинтересовался Николай.
– Маньяк – это неправильное, непрофессиональное определение. Если вы имеете в виду больных, страдающих маниакально-депрессивным психозом, то мы их на стадии мании вообще выписываем, а госпитализируем только на стадии глубокой депрессии, когда они склонны к суициду.
– Я имею в виду серийных убийц!
– Нет, таких пациентов у нас, к счастью, не имеется! Таких содержат в местах заключения или в тюремных больницах…
За таким приятным разговором Николая проводили в кабинет главного врача, где он без предисловий задал вопрос о местонахождении больного Калниньша.
– Трудный случай, – проговорил высокий худощавый врач, сняв очки в тонкой золотистой оправе и протирая их кусочком замши. – Этот Калниньш – очень скрытный больной. Плохо идет на контакт. Ловко имитирует выздоровление. Мы его дважды выписывали, поверив в полное выздоровление. И что вы думаете, через два-три дня приходилось снова госпитализировать. Проявление неуправляемой агрессии, нападение на близких… теперь вот совершил побег. Это вообще редчайший случай в истории нашей больницы. Первый и, надеюсь, последний случай! От нас не убегают! Охрана у нас замечательно организована. Да и зачем? Больным у нас нравится! Вы же видели наших шизофреников? Они просто счастливы! Им так нравится заниматься цветами! Даже после полного выздоровления не хотят от нас уходить! Буквально силой выписываем! А мы вам еще параноиков покажем…
– Нет, спасибо! – испуганно отозвался участковый. – Как-нибудь в другой раз… вы мне лучше скажите, этот больной, Калниньш, он, по вашему мнению, способен совершить убийство?
– Хороший вопрос! – Врач снова надел очки, аккуратно поправил их и пристально взглянул на Николая. – Очень хороший вопрос! А вы знаете, мне кажется, способен. Эта его скрытность… знаете, как говорят – в
