– Прекрати! Ну почему все мужчины хотят только одного?! – Еще не успев договорить эти обидные слова, она уже пожалела о них и виновато дотронулась до его руки. – Прости меня, это вырвалось по ошибке.
Чарльз не обиделся: он прекрасно понимал, почему вырвались эти слова, – прежние убеждения не умирают так скоро. Но в этот момент он ненавидел Антуана как никогда раньше.
– Фрэнсис, – прошептал он, – надеюсь, ты помнишь, что я предложил тебе стать моей женой. И я никому не позволю поступить с тобой так, как поступил Антуан.
– Можешь не беспокоиться, я сама не позволю этого никому, включая тебя. – В ее голосе чувствовалась горечь. – И проклинаю свой глупый язык за то, что рассказала тебе о нем.
– Напрасно. Мне нужно было знать это.
– Я не хотела, чтобы ты знал! Достаточно того, что тогда об этом узнали все вокруг!
Фрэнсис вздрогнула, и Чарльз понял, что она готова заплакать. Чего бы он только не отдал, чтобы изгнать прошлое из ее памяти!
– Ты напрасно так переживаешь из-за этого, – сказал он, крепко прижимая ее к себе. – Французы не так строги в вопросах морали. К тому же он ведь обещал на тебе жениться, так что не твоя вина…
– Ты ничего не понял! – Фрэнсис отодвинулась от него и положила свою кожаную сумку себе на колени. – Ты думаешь, я переживаю из-за того, что потеряла невинность? – Злость закипала в ней, и она почти выкрикнула: – Я любила его и поверила, что он тоже любит меня! – Ее лицо исказилось от этого воспоминания. С величайшим трудом она заставила себя успокоиться и посмотреть Чарльзу в глаза. – Понимаешь, я никогда не сомневалась в нем. И даже когда он не приехал в церковь, я была так ослеплена собственными чувствами, что решила: наверное, какие-то срочные дела задержали его. Я отказывалась думать о нем дурно и защищала его перед всеми. Я не могла себе представить, что он лгал всем нам, включая священника! Но потом мой дядя нашел его и все выяснил. Оказалось, что Антуан уехал из Парижа в свои поместья на юге, о которых я ничего не знала. Не знала я ничего и о том, что он женат…
Чарльз подавил гневное восклицание. Больше всего на свете он хотел сейчас выследить и проткнуть шпагой этого негодяя. Но месть и убийство не могли помочь Фрэнсис, а вот утешить ее можно было попытаться.
– Выброси его из головы, дорогая, и начнем все заново. Я очень рад, что ты начала рассказывать о своей жизни. Мне бы хотелось, чтобы между нами не было никаких тайн.
Он пристально всмотрелся в ее лицо, словно стараясь понять, что еще она скрывает, и Фрэнсис, не выдержав его взгляда, отвела глаза.
– Я просто хотела, чтобы ты знал, почему я отказываюсь выходить за тебя замуж, – пробормотала она. Чарльзу давно уже хотелось ее как следует встряхнуть, и наконец он выполнил это намерение.
– Черт побери, Фрэнсис, ты не откажешь мне! Мы поженимся, как только доберемся до Англии! Будь я проклят, если позволю тебе отмахнуться от моего предложения как от чего-то несерьезного!
– Но почему ты хочешь жениться на мне? – в отчаянии воскликнула Фрэнсис. – В Англии наверняка по крайней мере дюжина красоток вздыхает сейчас по тебе. А я… Я старая, ожесточенная женщина, которую сломала жизнь!
– Ты – старая и ожесточенная?! – Чарльз не мог удержаться от смеха. – Это все глупости, Фрэнк. Ты вовсе не ожесточена. Вспомни хотя бы о том, как ты заботишься о Луи и Пьере.
Улыбка осветила ее лицо, как луч солнца после сильного дождя.
– Они же дети. Вполне естественно, что я испытываю к ним нежность. Но…
– Дети? – Он саркастически фыркнул. – Да эти двое уже в момент своего рождения были стариками. И то, что ты думаешь иначе, только подтверждает мою убежденность.
– Мне очень жаль, но ты заблуждаешься. – Когда они в чем-то не соглашались, она принимала позу, которую он ненавидел. – И вот что я хочу тебе сказать. Большинство мужчин хотят, чтобы жены их обожали, даже если сами они вовсе не разделяют этих чувств. А я никогда не смогу обожать мужчину.
Чарльз нахмурился. Почему, интересно, она не может обожать его, если обожает этих двух замарашек? Он почувствовал уже знакомый укол ревности.
– Ладно, не обожай меня. Просто стань моей женой.
Фрэнсис тяжело вздохнула.
– Все-таки ты страшный упрямец, Чарльз. Но ты забыл о самом главном. В полдень меня будут искать люди из французского магистрата или испанцы. После того, что случится сегодня, я не смогу быть ничьей женой, так что наш спор имеет чисто риторический характер. Я благодарна тебе за то, что ты был так добр и сделал мне предложение. По правде говоря, я даже представить себе не могла, что ты окажешься таким добрым, но я…
– Замолчи! Ты уже второй раз говоришь это. А между тем я совсем не добрый.
Чарльз действительно вовсе не считал доброту своей добродетелью. Он ценил в себе смелость, силу, умение обращаться с женщинами. Наконец, он был хорошим сокольничим. Но доброта?..
– Нет, ты в самом деле добрый человек. – Фрэнсис придвинулась поближе к нему и взяла обе его руки в свои. – Во всяком случае, ко мне ты был добр. Так что позволь мне так думать в мои последние часы.
Чарльз посмотрел ей в глаза – и утонул в них. Неожиданно его пронзило острое ощущение того, что он переступил через какой-то барьер. Окружающий мир померк. Он словно низвергся в черную пучину, вспышки света возникали вокруг него подобно звездам, а потом… его сознание прояснилось и возник некий образ.
Он чувствовал себя дикой птицей, попавшей в силок… или Фрэнсис была этой птицей? Чарльз не мог сейчас отделить себя от нее. Все, что он мог, это сражаться с силком. Он рвал его клювом и когтями, пытаясь вырваться на свободу, но добился только того, что окончательно запутался. Он испытывал страх, гнев и безнадежность, которые сводили на нет его сопротивление, но все-таки сражался изо всех сил, пока…
