лунным светом небо.
Что и говорить, предложение Фрэнсис было весьма соблазнительным. Перед глазами Чарльза уже возникла дивная картина – как они бегут по ночному лесу вместе с Фрэнсис. Азарт охотника заставил волноваться кровь в его жилах.
– Тебе понравился этот филин? Его зовут Цезарь. Если хочешь, можем взять его. Но нельзя же тебе отправляться в лес в таком наряде… Вот что, здесь, в сундуке, есть запасная одежда. Она принадлежит молодым парням и может подойти тебе.
Чарльз натянул на руку перчатку и позвал Цезаря. Филин охотно пересел к нему, предвкушая свежую добычу.
Фрэнсис принялась рыться в сундуке; на лице ее играла улыбка, глаза блестели от нетерпения.
– Это подойдет, – объявила она, выудив из сундука штаны из грубой ткани, рубашку и камзол. – Отвернись, чтобы я могла переодеться. И не вздумай подглядывать!
31
Хотя Фрэнсис и просила его не подглядывать, удержаться было невозможно. С Цезарем на руке Чарльз прошел в комнату, где хранилось всякое снаряжение, будто бы ища там запасные привязи, а сам украдкой следил за Фрэнсис.
Освободиться от тяжелого платья было не так-то просто, но все-таки она с этим справилась, оставшись в нижней юбке и украшенном кружевами корсаже. Чарльз любовался ее пышной грудью, пока она боролась с многочисленными крючками, и наконец Фрэнсис предстала перед ним совершенно обнаженная.
Это уже невозможно было вынести. Тихо застонав, Чарльз прислонился к стене и прикрыл глаза. Как ему хотелось сейчас отпустить Цезаря и овладеть Фрэнсис с яростью сокола-самца!
На счастье, Фрэнсис переоделась довольно быстро, но вид ее в мужской одежде оказался для него губительным. Тугие чулки и короткие узкие штаны облегали ее ноги, подчеркивая каждый изгиб лодыжек и бедер. Белая рубашка скрывала грудь, но это еще больше соблазняло его, чем когда она была в платье. Словно не желая совсем расстаться с прежним нарядом, она воткнула белый плюмаж в золотую ленту, завязывающую ее волосы, и это еще сильнее подчеркнуло экзотический контраст с ее мальчишеской одеждой. Чарльз понял, что, если они сейчас же не уйдут отсюда, он не сможет поручиться за себя.
Отрывисто приказав Фрэнсис взять сумку с принадлежностями для охоты, Чарльз пошел к двери, и спустя несколько минут они уже бежали по открытой долине к северу от дворца. Цезарь парил над ними, осматривая землю своими острыми глазами, и прислушивался к малейшему шороху, готовый ринуться в темноте на добычу.
Чувства Чарльза были обострены до предела. Фрэнсис бежала рядом с ним, не отставая ни на шаг, глаза ее сверкали в темноте. Звуки и запахи ночных полей возвращали Чарльза к их первой встрече, когда они были совсем юными. Опечаленная молодая женщина, какой она была только что, исчезла. Фрэнсис снова стала той девочкой, которая так понравилась ему тогда, – дитя земли и неба, свободное в своем беге.
Он схватил ее за руку, увлекая вперед, следя глазами за крыльями над ними, которые казались белыми на фоне темно-синего неба. Шла охота, и его добычей было сердце этой необузданной нимфы, бегущей рядом с ним.
Неожиданно филин устремился вниз. Сложив крылья, он камнем упал на землю, раздался писк полевой мыши, и сразу же наступила тишина. Чарльз остановился и привлек Фрэнсис ближе к себе; слышно было только ее учащенное дыхание, когда она схватила его за руку.
Их взгляды встретились, и между ними возникла почти физически ощутимая связь. Чарльз понял, что она тоже хочет его; их взаимное вожделение, подогреваемое азартом охоты, достигло наивысшего накала.
Цезарь расправился с лесной мышью и снова взмыл в ночное небо, усыпанное алмазами звезд, а Чарльз, тоже жаждущий вкусить свою добычу, увлек Фрэнсис в тень леса.
Деревья, окаймляющие поляну, шептали что-то дивное, полная луна была похожа на нежную грудь Фрэнсис, скрытую сейчас под тонкой рубашкой. Облака, пробегая, бросали легкую тень на ее разгоряченное лицо. Чарльз прижал Фрэнсис к себе и внезапно резким движением вынул гребень из ее кос. Все богатство ее волос вылилось на плечи, резко контрастируя с белыми перьями и золотым обручем, придавая ей дикий, неукротимый вид. В глазах Фрэнсис мерцала нежная зелень, когда она подняла лицо, чтобы ответить на его поцелуй.
У ее губ был вкус ягод, он никак не мог насытиться ими. Ему казалось, что он тонет, а Фрэнсис была тем воздухом, без которого он задохнется. Его пальцы скользнули по ее шее к вороту рубашки, он расстегнул несколько пуговиц, прижался губами к ее груди, и Фрэнсис застонала от наслаждения.
Эта женщина сводила его с ума. Чарльз не мог понять, почему она упрямится, почему не хочет выйти за него замуж. У них оставалось совсем мало времени: вторжение испанцев было неминуемо, и он мог навсегда потерять ее.
– Фрэнк, ответь мне наконец, ты согласна стать завтра леди Милборн? – В голосе Чарльза слышалось отчаяние. – Скажи мне «да», скажи сейчас!
Но Фрэнсис решительно отказывалась сознавать серьезность положения. Рассмеявшись, она покачала головой, и Чарльз окончательно потерял терпение.
– Скажи «да», или я… вырву все твои перья!
– О нет, тогда я не смогу летать!
Ее рука взметнулась к голове, но было уже поздно. Чарльз выдернул из ее плюмажа самое большое перо и высоко поднял его.
– Осторожно! – предупредил он, когда она попыталась дотянуться до пера, задыхаясь от смеха. – Ты не получишь его, пока не согласишься.
– Но ты ведь, кажется, не нуждаешься в моем согласии. Ты поклялся жениться на мне вне зависимости от того, хочу я этого или нет. Отдай же мне мое перо, барон Милборн, а то…
Она подпрыгнула, стараясь добраться до пера, но Чарльз поднял руку еще выше.
