радуги. Взмыл он вверх, а оттуда уже ринулся вниз, налево. Из пасти его вылетело багровое пламя, охватило разбойника Худгару, вспыхнуло ярчайшим, невозможным для глаз светом, — и исчез душегуб, и петля его крови, зашипев мерзостно, тоже исчезла. Дорога звала меня, и я беспрепятственно шагнула вперёд.
А огромный дракон облетел вокруг меня, потом снизился, опустился на дорогу, сложил крылья — и вдруг разом уменьшился. Удар сердца — и вот он, ящерок мой Гхири, вскарабкался ко мне на плечо. И не стала я удивляться, как такое может быть. Просто взяла его на руки, погладила плоскую головку, почесала шею. Лизнул он меня неожиданно тёплым язычком, соскользнул с моих рук, пробежал слегка по дороге — и молнией полетел вниз, в степь, над которой перекатывались волны зноя, и едва ощутимый ветер шевелил верхушки сухих трав. Шли они, Алан с Гармаем, сквозь горячий воздух как сквозь плотную воду, и не осталось у них уже ни одного бурдюка, и давно пал конь, но вставали на горизонте далёкие ещё хребты Анорлайи.
— Правильно, — кивнула я. — Ступай, дружок, им ты нужнее.
И дальше я пошла, нисколько не удивляясь тому, что вижу и это поделённое дорогой надвое пространство, и рыночную площадь, где среди пламени воет и бьётся в корчах моё живое тело, и степь внизу, где медленно-медленно ползут вперёд две усталые фигурки, и думают обо мне — я знала это совершенно точно, ведь два тёплых белых луча, проткнув небо, поднимались ко мне.
— Та наша! Ты всё равно достанешься нам! — доносилось слева, и точно жужжание трупных мух были эти слова. Но искорки справа приблизились к дороге, и как только кто-то из левых тварей тянул когти или щупальца к тропе — сейчас же из какой-нибудь искорки вылетал язык ослепительно-синего пламени и, проносясь над моей головой, впивался в мерзкое создание. Треск, шипение, запах горелой плоти — и отступала тёмная волна, отползала от тропы.
Долго ли мне идти, подумала я? А главное, куда, к кому я иду? Неужели так и буду я шагать сквозь сумрак, и никого не встречу?
А кого я хочу встретить?
Синяя искорка справа подплыла к краю дороги, засветилась ярко-ярко, точно звёздная птица, если б та опустилась на землю.
— Мама! — Миухири стоял передо мной, маленький, черноглазый, в холщовой рубашонке до пят. Не такой, каким был в последний свой год — сейчас ему было лет семь. — Мама! Я знал, что ты придёшь! Мне сказали, ты скоро заберёшь меня!
Я метнулась к нему — но он, вновь обратившись в искорку, уже уплыл от дороги.
И вспыхнула передо мной оранжевая искорка, раскрылась, точно цветок на утренней заре. Вышел на дорогу наставник Гирхан, седой, сутулый, закутанный в шерстяной плащ, точно зябко ему в этой духоте. Он был похож — и в то же время непохож! — на себя из последнего моего земного сна.
— Саумари, девочка моя, ну вот видишь, как оно на деле-то вышло. Ошибались мы… в главном ошибались. А только всё теперь изменилось, открывается нам дорога.
Пробили наконец стены темницы нашей…
И вновь вспыхнув, он свернулся искоркой, улетел в бескрайнюю даль. Точно старый мудрый шмель…
Вот, значит, как. Неужели я всю жизнь брела вдалеке от правды… от истины? И лишь в старости путь мой пересёкся с иным, настоящим путём? Который ведёт из смерти в Жизнь, ведёт к Истине? Который и есть Истина? Вот ведь интересно получается…
И тут вспыхнул такой невообразимый свет, что я в ужасе повалилась вниз лицом на дорогу. Но и дорога исчезла, и левое пространство вместе со всеми тварями провалилось куда-то в раскрывшийся провал, в вязкую, дымящуюся тьму, а то, что было справа, расцвело вдруг утренним садом, и надо мной раздался тихий голос:
— Ну, здравствуй, Саумари! Ты уже пришла!
И я почему-то сразу поняла, Чей это голос.
А там, внизу, из тяжёлых облаков хлынул ливень, разогнал толпу, погасил догоравший костёр. Сверкающий Огоной-ри, Первая Опора Трона, изволил укрыться в паланкине, и дюжие рабы из Ги-Даорингу поспешно направились к государеву дворцу.
Но светлый держатель Аргминди-ри остался у помоста, неподвижно замер в седле, и ветер трепал его мокрые волосы, кидал чёрные пряди в глаза — чего он совершенно не замечал.
Так бывает, если слишком глубоко задуматься.
Часть вторая
Чужеземец
1
Луна смахивала на перезрелый апельсин. Она поднялась уже довольно высоко — выше излетающих последним июльским пухом тополей, выше сонных домов, выше изогнутых желобов монорельса. Звёзды, и без того по-городскому тусклые, рядом с ней окончательно поблекли, казались чем-то несерьёзным — вроде новогодней мишуры, случайно выпавшей из пыльного шкафа.
Алан потянулся к пульту — открыть балконную дверь. Не ради свежего воздуха — старенький кондишен и без того с этим справлялся — а просто захотелось впустить в комнату ночь.
Завтра уже кончается лирикат. Приезжает Ленка с детьми, завертится обычная кутерьма, беготня и свистопляска. «Кое-кому нужно было отнести в гарантию ультразвуковой щит. А теперь всё, профукано». «Папа, а Димка с моего компика картинки стёр!», «Ты же обещал мне ружьё! Кра-а-асное!!!». А через две недели кирдык отпуску, завертится институтская карусель — сразу в обе стороны. Ни лирики тебе, ни физики — сплошная филология. «Непечатная» — иногда говорили у них, но это преувеличивали. Бесписьменных языков на Объекте практически не было — а вот теорий по этому поводу выпекли изрядно.
Он вновь щёлкнул пультом, зажёг раму инфора. Между двумя пластинами побежали синие сполохи, зачастили, замигали — и спустя пару секунд соткались в трехмерный экран. Не настоящее голо, конечно, дешёвая имитация — но полноценная голография стоила пяти его месячных зарплат, а разница заметна только на современных навороченных игрушках. Но Димка с Наташкой обойдутся и без них. И дорого, и душевредно.
Алан заглянул в почту — интересного не наблюдалось. Квитанции об оплате счетов и неистребимый мусор, мистически проникающий сквозь антиспамерские фильтры. Письмо от Симона, приглашает в субботу к себе на дачу. Владимирская область… Банька, озеро, маслята в сосняке… Жаль, не получится.
Потом немножко почистил файл доклада. Сентябрь-то не за горами… Всё-таки с источниками он кое- где напутал, пришлось нырнуть в Сеть и хорошенько там порыться. Пришёл в себя уже во втором часу, с пустой головой и затекшей шеей.
Казалось, там, под черепной коробкой, зудел одинокий и оттого особенно злой комар.
Может, именно из-за этого комара он, прежде чем погасить инфор, прыгнул на новостной сайт «Нуль-газеты». Излечить подобное подобным.
Ничего интересного в мире не случилось. Евросоюз опять задрал цены на энергию, испанские фундаменталисты заминировали здание аэровокзала, Китай восстанавливает разрушенное в мандариновой бойне хозяйство, певица Злотана обвинила своего третьего супруга в мужском шовинизме и дело будет слушаться в суде города Квебека… Ну и насчёт Объекта невнятный репортажик — разрабатывается очередная комплексная программа, скоро будут введены в эксплуатацию новые спутники-наблюдатели… Неслыханная жара к Мексике, последний раз такое наблюдалось восемьдесят четыре года назад…
И когда он уже готов был кликнуть на «Power Off», рыжим огнём по чёрному полю полыхнули строки: «0:23. Сетевой сбой или террористический вирус? Крушение аэроплатформы «Дельта», борт 462
