теперь все они, дети разных народов и стран, говорившие в прошлом на разных языках, стали побратимами, и жизни их принадлежали отныне друг другу…
И словно разом рухнула невидимая преграда, отделявшая Луню от остальных членов их отряда — будущие спутники уже не отводили глаз, да и разговаривать стало легче — не звучало больше через слово «господин, не угодно ли…».
Мужчины сели вкруг и пошел серьезный разговор — как держаться в будущих боях, кто каким оружием лучше владеет, кого на лук ставить, а кому тяжелую секиру вручить. Заодно, как-то само собой, выбрали старшим в воинском деле Зугура — вагас с детства жил среди аров, и в совершенстве владел арскими приемами боя и любым арским оружием, а уж лучше него на свете не было, с этим соглашались все.
Отобрали брони, мечи и копья, пелаги взяли себе по луку — их народ славился своими мастерами стрелового боя. Фарн, как самый сильный из всех, снял со стены громадную, гремам под стать, бронзовую секиру, обоюдостороннюю, с торчащей на конце пикой.
Луня, увлекшись войскими делами, чуть было не пропустил полночь. Спохватился, почуяв — Шык ждет его! Пора было идти к Веду, за прощальным даром мага…
Вед ждал родов в гадальном покое, сидя в глубоком и широком деревянном кресле, вырубленном из цельного комеля необхватного горного кедра. Маг казался совсем старым и уставшим, и Луня понял, что слова Веда о том, что Звездная Башня в скором времени может стать его гробницей, были похожи на правду.
— Проходите, садитесь… — тихим голосом сказал маг Шыку и Луне, махнув рукой в сторону лавки у стены: — Прежде чем я одарю вас своим прощальным даром, хочу спросить — каким путем ты намерен вести свой отряд в Зул-кадаш, о Шык?
Волхв прищурился и ответил:
— Думаю я, что двинем мы через Перевал, выйдем к Дому Корча (Сердце Луни радостно забилось!), по Малому Ходу спустимся вдоль Серединного на юг и выйдем в Великие Степи, а потом, обойдя с заката большое озеро Кровавой воды, закатным краем Проснувшихся гор проникнем в Зул-кадаш…
Вед покачал головой:
— Камни и кости, соль земная и перья птиц открыли мне, что эта дорога не принесет вам удачи. Хуры, что выгнаны в Великую Степь, жить там не могут, им привычнее горы, и они ищут другие места. Разведовательные отряды хуров идут по Малому Ходу на север, обследуя западные отроги Серединного. Если вы попадетсь им на пути, вас убьют.
— Но что ты тогда посоветуешь нам, о Вед? — после непродолжительного молчания спросил Шык, а Луня приуныл и встревожился — во-первых, хотя Дом Корча и под защитой Великого Закона Хода и арской дружины, что, как он слышал, стоит чуть севернее, но кто их знает, этих хуров-поганцев, могут и дойти по Малому Ходу до Корчевого обиталища, и не ровен час… Луня знал, что беду по имени звать нельзя — услышит, да прилетит, проклятая, и поэтому оборвал себя, подумав про во-вторых.
А во-вторых получалось, что если они пойдут в Зул-кадаш другим путем, Руну он не увидит долго, а возможно, и никогда!
Вед сложил руки на груди и так же тихо, как и в начале разговора, произнес:
— Вы двинетесь вдоль Серединного с этой, с восточной стороны. До конца гор, а это почти целая луна пути, вы будете ехать по арским землям, в безопасности и покое. Когда горы начнут нижать, переходя в россыпь низких холмов, вы увидите Полуденый Столп Аров, Ар-Нэ-буэр. От него свернете на полдень и закат, через три семидицы доедете до Кровавой воды. Обогнете озеро с восхода, это дней десять, а потом по самому краю Голубых песков Махадума, в обход Проснувшихся гор проскользнете в Зул-кадаш. Так Великие Степи остануться по правую руку от вас, и война вас минует, и путь такой короче. Едва не на две семидицы!
А теперь ответь мне, о Шык, вот на какой вопрос: что собрался найти ты в Зул-кадаше…
— Корень Великой Беды! — прервал мага Шык, но Вед лишь слабо отмахнулся — знаю, мол, не перебивай, и продолжил:
— Как мыслишь ты себе этот корень? Человек это будет, бог, дом его, скала священная, войско могучее, капище древнее или идол ужасного вида? Ведь ты думал об этом, размышлял и спрашивал предков своих — так ответь мне!
Шык встал, прошелся по Гадальному Покою, и его тень метнулась по каменному своду. Наконец, он проговорил:
— Не знаю… Ничего не открыли мне предки. В смятении и ужасе они, и не помощники боле никому… Думаю я, что найду то место, где творят свои злые чары зулы, или хозяин их, и еще думаю я, что смогу это место разрушить, разом прихлопнув всех ос в одной ямке! Тогда перестанет тревожится и уснет Карающий Огонь, прекратится война, люди успокоются, и можно будет готовить Великий Исход, спасать народы, и одновременно — искать главного лиходея, ведь говорил ты — из людей он, зулам не под силу такое!
Вед покивал головой, а может, просто старческая трясь напала. Потом он поднял свои вдруг, неожиданно, по молодому пронзительные и ясные глаза на волхва:
— Сумеешь ты совладать с магией зулов или нет, про то я не знаю, гадание не открыло мне этого. Но вот биться против зулов вам придется точно, и тут сила не на вашей стороне будет — даже тяжело раненый зул продолжает бой, пока не вытечет из него вся кровь, ибо зулы не ведают, что такое боль. С тобой в поход идут лучшие мои люди, но и всемером вы едва ли выстоити против десятка зулов. А зулов, к несчастью, много больше земля их отравная нарожала…
Вед замолчал, быстро вынул из широкого рукава своего синего плаща маленькую бутылочку с целебным зельем, сделал глоток, перевел дух и продолжил, подавшись в кресле вперед:
— Бжваг, уезжая, отдал мне одну вещь, и я хочу передать ее вам. Вещь эта не простая, в ней могучие чары, сотворенные самой природой, силам которой служит Бжваг. Луня, подай-ка мне вон тот ларец…
Луня послушно взял со стола и принес Веду тяжелый ящичек, выточенный из цельного куска полупрозрачного дымчатого горного хрусталя. Вед снял крышку и извлек из ларца небольшой жезл — деревянную палку с рогулькой на конце. К основанию рогульки был привязан беличий хвостик, а между расходящимися концами жезла висел на кожаных ремешках отливающий синевой диск из неведомого Луне металла.
— Вещь это очень древняя. С помощью этого жезла лури, много веков назад в своих странствиях столкнувшиеся с зулами, сумели отбиться и уцелеть. Возьми его, о Шык, и запомни — когда он начнет гудеть, подобно ветру в горных ущельях, когда в воздухе послышется звон, а солнце начнет двоиться в глазах, надо воткнуть жезл в землю и стоять подле него — зулы не тронут вас и коней ваших, и поклажи, пройдут мимо — силы природы отведут им глаза. Бери!
— Как заставить жезл сделать это? — спросил волхв, принимая из рук мага рогульку с диском.
— Он сам знает, когда подавать голос… Он чует зулов, и я надеюсь, поможет вам в ваших деяниях. А теперь идите, и ложитесь спать — завтра мы расстанемся, и боюсь, навсегда. Храни вас Великий Бо…
Роды молча поклонились магу и вышли из Гадального Покоя.
Утром Луня проснулся едва ли не раньще всех в Звездной Башне. Вскочив с постели, он быстро оделся, натянул поверх теплой шерстяной рубахи бронь, надел шлем, опоясался мечом и кинжалом, заткнул за пояс берский топорик, подхватил дорожную котомку, сад с луком и шагнул к дверям. Все, кончилось его житье в этой комнате, пора в дорогу, и один светлоокий Яр ведает, доведется ли когда-нибудь еще здесь побывать…
Постепенно просыпались слуги Веда, кто-то разжег огонь в очаге, готовя еду — перед дальней дорогой надо было основательно подхарчится. Из стойлов выводили коней, вьючили на заводных припасы и вещи, оружались.
Когда поспела сытная, жирная каша и взвар, сверху спустился Шык. Волхв тоже собрался, но теперь вместо Костяной Иглы он опирался на длинную бронзовую палку с острым концом и большим граненым набалдашником настоящую булаву, грозное оружие в умелых руках. За поясом волхва Луня углядел кривой
