приготовив сабли и фузеи, неслись по лесу, с каждой секундой все ясней различая яростные крики сражающихся и звон скрещивающихся клинков. Звуков стрельбы становилось все меньше и меньше, видимо началась рукопашная схватка.
Выбежав на поляну, где некогда стояла деревушка в пару десятков дворов витязи увидели, что на улицах валяются мертвые люди в крестьянских одеждах, вперемешку с разбойниками, то тут то там из окон теремов выскакивал желтый язычок пламени, и тут же пропадал. На подворьях в пятерках сражались разведчики, капрал с саблей чуть впереди, сзади один из его пятерки прикрывал его, а оставшиеся трое держали наготове фузеи, сумка с патронами болталась на бедре, аккурат под правой рукой, стоит только ладонь опустить, и бумажный цилиндр с острой пулей зажат в пальцах.
-Да, тут бы пара орудий, точно не помешали бы,– тихо сказал сам себе Прохор, глядя, как взвод разведчиков постепенно отходит на противоположную сторону, оттаскивая трех раненых к лесу.– В атаку, братья!
Оголив саблю, полковник поправил обрез и перебежками бросился к первому дому, его по бокам туту же обступили витязи, а через мгновение уже воины вырвались вперед, ударив в спину, вылезшим было из домов разбойникам. Ошеломленные они собрались, было вернуться обратно в свои укрепления, но там где еще можно было засесть, уже слышалась яростная ругань замешкавшихся подельников татей, а за ней сразу же послышались оружейные выстрелы.
Не прошло и пяти минут, как последний тать упал на землю, испуская дух. Проверив деревню, витязи нашли пяток испуганных молодух и семерых дрожащих детей, все остальное население деревеньки легло на улице, защищая свой нехитрый скарб.
Махнув рукой, Прохор приказал им собираться в дорогу, взять только самое ценное и ушел к колонне, оставив пяток разведчиков, обязанных привести найденных к обозу. Эта задержка стоила полку полтора часа, вслед за которыми через час колонна остановилась на подходящем пятачке. Сразу же после того как воины оборудовали полевой лагерь, натянув палатки, им начали подавать железные чашки с готовой сытной похлебкой, впрочем, не забыли и о найденных детях и девушках, накормив их сразу же, как только они попали в обоз.
Дальнейшая дорога полка оказалась не легче и не тяжелей пройденной, только в середине ноября витязи смогли подойти к предместьям Рязани, с облегчением остановившись на окраине какой-то деревушки, Прохор сразу же отбыл во дворец Старшего брата, надеясь на то, что он уже прибыл из Европы.
*****
Ноябрь 1709 года от Р.Х.
Москва.
Палаты английского посла лорда Витворта
Немолодой мужчина с обрюзгшим подбородком, в седом парике сидел за маренным дубовым столом, листая доклады от своих людей, описывающих различные веянья в высших кругах русского общества. Посол, именно он сейчас сидел в светлой комнате, давно знал грешки большинства бояр и даже некоторых князей, складывая их все в тайник, чтобы при необходимости достать их и использовать по назначению, мало ли какой голос в конечном итоге повлияет на мнение государя?
В таком грязном деле как политика не бывает лишних аргументов, каким бы путем они не были получены. Однако сейчас в руках у Витворта было не обычное письмо-донос, а скорее больше напоминающее наблюдение некоего стороннего лица, не известно по каким причинам решившего помочь англичанину в его происках против Русского царства.
-Господин обед подан, изволите отобедать в кабинете?– слегка поклонившись, спросил потомственный слуга английского посла в седьмом поколении прислуживающий роду Витворт, Уильям Корнер, зрелый мужчина с небольшой проседью в волосах.
-Нет, я спущусь в трапезную, пусть все приготовят как обычно,– немного подумав, ответил посол, все же воспитание не позволяло джентльмену уподобляться до уровня здешних дворян.
-Как вам будет угодно,– ответил слуга, закрывая за собой дверь.
Между тем в пальцах посла продолжало лежать послание неизвестного доброхота, вызывая у сэра Витворта два чувства, противоречащих друг другу. С одной стороны ему было радостно, оттого что у него в руках оказались столь ценные сведения, а с другой стороны у лорда возникло неприятное чувство возможных будущих проблем, которые могут возникнуть именно из-за этих варваров. Да еще оказывается, что уже сейчас у них имеется оружие, которого у Англии нет, более того, темпы становления всей промышленности Руси вызывали оторопь у бывалого дипломата. К чему это может привести лорд Витворт знал, пожалуй, лучше всех англичан, даже тех которые сейчас проживают в Русском царстве, по-прежнему смотрящих на здешних обитателей как на какой-то скот, с которого можно стричь деньги, но не более того.
«Глупцы! Они даже не представляют, на сколько опасны эти русские. Еще десять лет назад они проиграли битву, а уже сейчас они победили своего прошлого противника, да и как победили… ни одной подобной победы, как Полтава не было в истории Европы. Увы, это я должен заметить с горечью, хорошо, что флота у этих варваров нет, иначе матушке Англии пришлось бы думать о том, что в Балтике ей придется серьезно потесниться,– вертя в руках белый лист бумаги, лорд в который раз думал о сложившейся ситуации. Он совершенно не понимал, почему его письма к Палате лордов остаются не только без ответов, но и вовсе им не уделяется должного внимание, которое как раз именно сейчас должно быть сконцентрировано на Русском царстве.– Да еще это посольство! Какого черта им понадобилось в Испании и Франции? Неужели царь Петр решил отказаться от дружбы с нами? Хотя какая дружба? Нет бы, чтобы помочь ему, когда требовалось, и заиметь друга, теперь же он ищет новых союзников, и кого спрашивается? Французов с испанцами! Впрочем, пускай ищет, можно при умелом подходе к только что прочитанным сведениям развязать в России если не гражданскую войну, то уж пару восстаний точно, вот только бы еще достойного претендента на роль лидера найти…»
Английский посол неспешно спустился вниз, усаживаясь за стол в мягкое кожаное кресло, привезенное им из своего родового замка, как память о туманном Альбионе. Порой бывало, чувствуя себя не лучшим образом, лорд садился в него и «уходил» от этого мира, вспоминая свою бурную молодость и те годы, когда юного лорда сопровождала компания таких же сорвиголов, в их извечных путешествиях по просторам морей, с лихими абордажами испанских галеонов.
Медленно разрезая запеченное бедро поросенка, Витворт ненадолго отвлекся от решения насущных проблем. За его плечом стоял Уильям, наполняя бокал лорда красным полусладким вином, завезенным в Россию старым знакомым лорда из Англии, по специальному заказу посла и еще пары предпринимателей, постоянно проживающих на Немецкой слободе в столице.
Обед заканчивался, когда на улицы послышался цокот подков и возбужденные голоса каких-то русских, по всей видимости, в очередной раз разбирающиеся между собой столь примитивным и не джентльменским способом, как банальное убийство. Однако не было слышно ни звуков скрещивающихся шпаг, ни выстрелов пистолей, только лишь возбужденные голоса и топот ног.
А через минуту в дверь посольства забарабанили, призывая немедленно отворить, в случае же неповиновения стоящие снаружи обещали выломать хлипкую преграду. Не понимая в чем дело, на лорда недоуменно посмотрел Уильям, в отличие от пятерых охранников посла, тут же выхватившие свои шпаги из ножен они заняли оборонительные стойки возле двери. Не долго думая, лорд Витворт бросился на второй этаж, секретные документы и компромат на виднейших людей России остался лежать на самом виду, английский посол слишком самонадеянно стал относиться в последнее время к сохранению столь ценных бумаг. Его дипломатическая неприкосновенность и «слепота» властей на сей раз сыграли с ним злую шутку. Главный тайник посла требовалось не только открыть, но и незаметно закрыть, чтобы никто из вошедших ничего не заметил.
-Задержите их, насколько возможно, не дайте им пройти наверх!– приказал он охранникам, бегом поднимаясь, верх по лестнице, нашаривая на шее связку ключей от кабинета, сундука и тайника.
Почти сразу же разговоры за дверью стихли, и в нее бухнуло что-то тяжелое. На дверной панели
