причем навсегд!»
«Хороший человек — шеф!», — выпрыгивая из трамвая, на ходу размышлял Пашутин: «Не то что этот Шульгин-Балалайка! И почему у толковых директоров НИИ в замах по науке обычно не просто бездари, но ещё и интриганы, и болтуны, к тому же? Кстати, и с точностью до наоборот — если зам по науке умница, то директор — полное дерьмо!». Мысли Игоря постепенно опять вернулись к Прибору.
В том проекте, над которым вот уже пятый месяц работал весь их институт, Пашутинскому прибору отводилась если не ключевая, то, безусловно, одна из заглавных ролей. Уровень допуска Игоря не позволял ему быть посвященным во все тонкости, но он подозревал, что Прибор должен был выполнять ту же функцию, что и прерыватель-рапределитель, а по простому — «трамблер», в двигателе внутреннего сгорания — вроде и штука невеликая, а машина без неё ни за что не поедет…
Показав на проходной пропуск, Пашутин проскочил раздевалку-гардероб на первом этаже, где на изогнутых никелерованных дугах сиротливо висели под охраной бдительной бабули-вохровки несколько дубленок командировочных из регионов — свои раздевались по лабораториям, так надежнее и не надо ни от кого зависить. Игорь по лестнице, не дожидаясь лифта, взлетел к себе, на четвертый этаж, и замер, словно споткнувшись…
В коридоре, перед входом в блок, у турникета, Пашутин вдруг увидел худощавого, подтянутого парня с умным, немного хмурым лицом, в костюме, при галстуке, курившего над урной у окна.
«Кто это такой, интересно? На командировочного не похож, да их у нас в блоке и не бывает, может быть, новый сотрудник? Небось, протеже Балалайки!», — на ходу подумал Игорь, и притормозил, чтобы стрельнуть сигарету — купить курево по дороге он так и не успел, занятый мыслями о своем Приборе.
— Извините, сигареткой не угостите? — сделал Пашутин в водухе движение рукой, изображая жестом процесс курения. Парень кивнул, вытащил из кармана пачку «Мальборо-лайт», протянул зажигалку, дождался, пока Пашутин прикурит, потом спросил:
— Пашутин Игорь Львович? Я не ошибся?
— Д-да… А откуда вы догадались? — несколько растерялся Игорь. Парень улыбнулся:
— В вашем блоке все сотрудники уже на местах, чужих, как мне сказали, здесь не бывает, а такой рыжий, высокий по секрету шепнул мне, что вы часто опаздываете! Я ваш телохранитель! Моя фамилия Воронцов, зовут — Сергей Степанович, можно просто Сергей! Будем знакомы!
«Вот тебе и дебил с бритым затылком! А «шепнул по секрету» — это Санька, конечно, засранец!», — подумал про себя Пашутин, протянул руку, и не нашел ничего лучше, как спросить:
— А где же ваш пистолет?
Воронцов улыбнулся, выкинул окурок в урну, отвел полу пиджака:
— Кабура скрытого ношения! Да вы не волнуйтесь, Игорь Львович! Все будет в порядке!
— Не-е надо называть меня… по отчеству! Мы же с вами… ровестники, наверное? — Пашутин, увидев вороненый «затылок» пистолета в кожаной кабуре подмышкой Воронцова, как то сразу, резко и удивительно четко и явственно ощутил — все, игры кончались, теперь его действительно охраняет человек с пистолетом, а это значит, что кто-то очень хочет его, Игоря Пашутина… Что с ним хочет сделать этот самый «кто-то», Игорь ещё и сам не знал — все предложения «господина Никто» в основном сводились к посулам крупных денег, интересной работы по профилю за границей, и предложений встретиться и «оговорить детали».
До этого подобные же предложения, а затем и урозы в случае отказа оказаться на том свете, получили и ведущие специалисты НИИ, и их ещё месяц назад начали опекать бывшие профессионалы из спецслужб — протеже начальника ОО… Теперь пришла очередь Игоря!
Телохранитель особо не мешал Пашутину — сидел себе в сторонке, на стульчике, читал какую-то беллетристическую билеберду из новых, с яркой обложкой и скудным содержанием, изредка поглядывая по сторонам внимательным взглядом своих желто-зеленых, каких-то немного звериных глаз, и со временем Игорь перестал его замечать.
Да и как было отвлекаться, если наконец-то, тьфу-тьфу-тьфу, чтобы не сглазить, Прибор начал выдавать параметры, близкие заданным! Идея с улавливающим контуром, вкупе с предложенным Санькой Кохом увеличением напряжения дали таки результат! На экране жидкокристаллического дисплея компьютера — излучения обычных мониторов сбивала настройку прибора, вырисовывалась кривая, почти совпадающая с заданной! Так, кое-какие подчистки, а в основном…
— Саня, давай график на печать, и я полетел в отдел сведения! Вечерком предлагаю отметить!
Кох, рыжий, худой, конопатый и нескладный, весело кивнул, пробежался длинными, ловкими, веснушчатыми пальцами по клавишам, принял на выходном лотке принтера несколько листков бумаги с цветными загогулинами кривых, сунул их Игорю:
— Давай, ни пуха!
— К черту! — бросил на ходу Пашутин, схватился за дверную ручку, и краем глаза заметил, как за спиной выросла тень телохранителя.
«Ну и пусть! В конце концов, у него такая работа! У меня — своя, у него — своя! Он мне не мешает!», — подумал Игорь, и заспешил по коридору к лифту — в отдел сведения можно было попасть только на лифте, снабженном видеокамерой, чтобы охрана в холле видела, кто к ним поднимается.
Воронцов спокойно следовал за клиентом, у которого, видать, в одном месте было шило — Пашутин чуть ли не бегом мчался по коридору, да и в лифте весь извертелся, нервно теребя в руках папку с графиками.
«Видать, чего-то получилось у «паяльников»!», — подумал Сергей и ощутил укол зависти — конечно, его родной проектный институт, оставленный им прошедшим летом по причине полного отсутствия работы, не занимался такими секретными вещами, как НИИЭАП, но, едва Воронцов попал сегодня первый раз в лабораторию, где работал Пашутин, как знакомый, ни с чем не сравнимый запах разогретой канифоли, припоя, кислот и подгоревшего на плитке кофе словно бы вернул его на несколько лет назад, в родной отдел, окунул в рабочую атмосферу, когда вечером едешь домой с законным удовлетворением — сегодняшний день был прожит не зря!
Пашутин выскочил из лифта, едва открылись двери, чуть не сбил с ног какую-то полную даму бухгалтерской наружности, и устремился по коридору, на ходу улыбаясь от распиравшей его гордости.
Сергей, про себя отмечая расположение коридоров и комнат — пригодится в случае чего, старался не отставать от Игоря. Отдел сведения находился в самом конце коридора, за углом. Стол, за которым сидел охранник, остался в лифтовом холле, и отсюда не просматривался. Только видеокамеры под потолком контролировали коридор, и Воронцов подумал, что будь он начальником охраны института, он посадил бы здесь ещё одного человека — так, на всякий случай!
В коридоре, по которому они шли, было не слишком светло — редкие, гудящие лампы дневного света лишь рассеивали мрак, поэтому, когда впереди вдруг замелькали силуэты идущих навстречу людей, Воронцов среагировал не сразу, силясь разглядеть, кто это.
Идущих было четверо — трое крупных мужчин с одинаковыми, незапоминающимися лицами, про которых сосед Серегя по лестничной клетке Витек говорил: «Во бли, рожа как стенка, глаза не цепляются!», и пожилой лысыватый человек с дипломатом.
Воронцов на всякий случай выдвинулся вперед, привычно представил «восьмерку» эскорта и занял место переднего левого. Пашутин, не переставая улыбаться, удивленно скосил глаза, но ничего не сказал — надо, так надо!
Что-то во встречных мучжинах не понравилось Сергею — то ли слишком озабоченные лица, то ли ширина плеч, не свойственная научным работникам. С другой стороны, кто из посторонних мог встретиться им в коридоре режимного института? И тут в памяти всплыли слова Урусова: «Будьте бдительны не только на улице, но и в стенах института! У нас есть подозрения…»
«Береженого Бог бережет!», — подумал Сергей, расстегнул пиджак, сунул руку за пазуху и снял пистолет с предохранителя. Его движение не укрылось от идущих навстречу — передний вскинул руку в указующем жесте, что-то негромко сказал своим, и двое других выдвинулись по бокам, перекрыв проход…
«Вот оно! Сейчас начнется!», — молнией пронеслось у Сергея в голове, и он, не теряя времени, задней подсечкой свалил Пашутина на пол у стены, прикрыл собой, одновременно выхватив пистолет!
На него уже смотрели черными глазками стволы пистолетов тех, встречных. Когда они успели их
