— Хорошо. Ты на машине?
— Да!
— Тогда давай так: вы едете ко мне домой, я тоже в течении часа заканчиваю одно дело и подъезжаю! Дома Ленка, она вас встретит! Ну, давай, до встречи!
Сергей вернул Хосы сотовый «эрикссон», задумчиво пробормотал:
— Что-то он финтит…
Хосы посмотрел на Воронцова:
— Ну, что делаем дальше?
— Поехали, Руслан Кимович! Я объясню, куда!
Лена, увидев Сергея, расплакалась, а когда узнала, что Катя до сих пор не найдена, расстроилась ещё больше.
— Ой, ты знаешь, Сереженька, у нас же засада на тебя была! — сквозь слезы говорила она, наливая гостям чай с ежевичным листом: — Трое вот такенных «шкафов», днем в доме сидели, в «Сегу» все рубились, а ночью во дворе, в машине дежурили, через сутки менялись! Ох, и надоели же! Но, правда, ребята вежливые, без дурости, не эти… не «братки»! А сегодня утром говорят: «Все, милые барышни, прощайте, невиновен ваш Воронцов!». И уехали! Борька-то чуть не бросался на них, все хамил специально, чтобы подраться! Ну, да Бог с ними! Ты-то как, рассказывай!
Сергей, косясь на Руслана Кимовича — тот блаженно щурился, смакуя ароматный чаек, начал говорить о своих делах, опуская «боевые» подробности. Пока суть да дело, во дворе раздался шум двигателя и гудок сигнала — приехал Борис.
Встреча старых друзей была бурной. Борис, уж и не чаявший увидеть Воронцова в живых — вся эта кутерьма со стрельбой, захватами заложников, засадами ФСБ, казалось, должна была в конце концов закончиться для Сергея очень плохо. Но пока вроде обошлось, и Борис искренне обрадовался другу.
Они обнялись, и Воронцов даже застонал — так на радостях стиснул его бывший археолог.
— Ну что, супермен, рассказывай! — улыбающийся Борис присел на табурет, потом резко посерьезнел: — Что с Катей?
— По нашим данным, Катя находиться где-то на севере России, в местечке под названием Комоляки! Да, кстати, познакомся — это Руслан Кимович Хосы, мой шеф, бывший боевой офицер-десантник и… и просто очень хороший человек!
— Ладно, ладно… — проворчал Хосы, пряча глаза за своей всегдашней улыбкой: — Давайте к делу, мужики, у нас мало времени!
Стоя на утоптанной площадке у машины Бориса, Сергей с улыбкой смотрел, как друг закрывает ворота, ведущие во двор, одновременно что-то рассказывая Сергею, причем из-за скрипа воротин Воронцов не понимал ни слова…
Отвлекшись на мгновение — на крыльцо дома вышли Лена и Хосы, Сергей пропустил тот момент, когда появился ОМОН. Борис, не до конца затворивший вторую половинку ворот, вдруг полетел в снег, одновременно с этим несколько человеческих фигур метнулись через огрод, заходя сзади, и даже с крышы дома буквально на головы опешивших друзей спрыгнули трое крепышей в сером камуфляже, с автоматами и в масках.
— Всем лежать! Лежать, сука! — Сергей получил сильный удар по голове, одновременно с грамотно проведенной подсечкой, и рухнул, как подкошенный, тут же получив сильный удар в бок — омоновец не церемонился с задержаным.
Кто-то прыгнул на спину Сергея, больно заломил руки, щелкнули, впиваясь в кожу, наручники.
— Встать! — приказ сопровождался чувствительным ударом тяжелого ботинка по спине. Сергей кое- как встал — с вывернутыми и скованными за спиной руками это было сделать довольно трудно.
Он огляделся — точно так же скрученный Борис стоял у ворот, и двое омоновцев обыскивали его, проверяя карманы. Хосы и Лены нигде видно не было.
«Сейчас они обыщут меня и найдут нож и пистолет.», — спокойно подумал Сергей, а ловкие руки одного из троих стоявших вокруг его людей в черных масках уже начали ощупывать одежду. Появился пистолет, потом нож, спецсредства из кармашков жилета. После каждой находки Сергей получал сильный удар в живот от здоровенного камуфляжника с «бычими», налитыми кровью глазами — лица его Сергей не видел из-за маски, но мог представить, что интеллект на нем вряд ли отпечатался. Омоновец стоял чуть справа от Сергея и бил так, словно Воронцов был виноват в том, что у него нашли, и должен был понести телесное наказание немедленно.
Стоявший сзади боец перед каждым ударом задирал скованные руки Сергея так, что дыхание прерывалось от боли, и тут же следовал резкий хук в живот, и перед глазами все начинало плыть.
«Что ж вы делаете, суки!», — хотел закричать Воронцов, но он посмотрел в глаза избивающему его парню, и понял, что так он лишь разозлит его ещё больше.
Обыск закончился. Бориса уже кудато-то увели, возможно, за воротами омоновцев ждала машина. Сергея, снова до ломоты в суставах вывернув ему скованные руки, тоже повели со двора, и тут он услышал сзади:
— Стой, Хомяков! Отбой! Ошибка вышла — сняли с него обвинение!
Сергей почувствовал, что его руки отпустили, и медленно повернулся — на крыльце стоял Хосы, а рядом с ним командир ОМОНА, молодой, довольно симпатичный парень с задранной вверх маской и рацией в руке. Он кивнул:
— Отбой, отбой! Открой наручники и верни ему все — у него есть разрешение!
Пока Хомяков, сопя под маской, доставал ключи и открывал наручники, во двор ввели Бориса, у которого под глазом уже наливался синевой приличный синяк. Командир повторил приказ, и с Бориса тоже «расковали».
Сергей, растирая запястья, молча огляделся — за все время их захвата он не произнес ни одного слова. Злоба, ярость и ненависть к омоновцам, ни за что, деловито и цинично избившим его, клокотала в Сергее, и он даже испугался — вдруг ему сейчас вернут пистолет, а он не сдержиться и перестреляет всех?..
Однако — сдержался, и не смотря на дружелюбный тон омоновца, отдававшего оружие и «причиндалы», промолчал. Хосы и ворчаший Борис о чем-то разговаривали с командиром ОМОНа, стоя у крыльца, с которого испуганными глазами смотрела на все происходящее Лена.
Спокойно рассовав всю свою амуницию по карманам и клапанам, Сергей так же спокойно оглядел стоявших вокруг омоновцев в масках, ища те самые, «бычьи» глаза, наливавшиеся садисткой радостью в моменты, когда их хозяин бил Воронцова в живот. Наконец, вычислив здоровяка, Сергей деревянной походкой подошел к нему, с мстительной радостью заметил растеряность и тень мысли, возникшие в глазах омоновца, и нанес ему быстрый и точный удар, носящий в одной из школ у-шу весьма образное название: «Единорог возмездия лишает насильника мужской сути.».
Омоновец, два метра здоровой, тренированной плоти, замер, а его коллеги вокруг толком ничего не поняли — они, выученные и вышколенные для групповых захватов, в которых им не было равных, вряд ли знали у-шу, древнее искусство жить в гармонии с окружающим миром, а у Воронцова, наоборот, был хороший учитель.
«Бычеглазый» сломался пополам и рухнул на снег, туда, где пять минут назад лежал Сергей. Из его глотки вырвался дикий вопль, переходящий в стон, а Воронцов уже подходил к крыльцу, и только тут омоновцы бросились на него.
— Отставить! — рявкнул опомнившийся командир, пропустивший начало инцендента, и решивший, что лучшим все же будет свести дело к миру: — Тарасуль, Симонов — помогите ему встать, и все — в машину!
Недовольно ворча, омоновцы подобрали своего товарища и ушли за ворота. Командир повернулся к Воронцову:
— Обычно мы не прощаем тех, кто нас задевает! Имейте в виду! А что касается жестких мер при задержании — так это просто тактика упреждающего удара, не более! Прощайте, надеюсь, больше не свидемся!
Он сбежал с крыльца и легкой, упругой походкой вышел за ворота. Сергей проводил омоновца взглядом, сел на ступеньки крыльца, дрожащей рукой достал сигарету, закурил и сплюнул в снег. Ему
