оказалось легко получить работу. В европейских ученых кругах его опыты на животных мало кто мог повторить. А в последние годы исследования Питера касались и практической медицины. Он работал по тематике, которая пользовалась большим спросом, – влияние различных наркотиков на головной мозг человека, причины возникновения инсультов и подобных им заболеваний.
– И вы знаете, – разволновалась Валерия, – они придумали методики, предупреждающие инсульты. Человек приходит на прием к врачу, а ему говорят: через неделю-другую у вас будет инсульт. Представляете, какой прогресс, ведь так можно предупредить множество летальных исходов! А какие препараты, какие фармацевтические средства они создавали!.. – Она вдруг закашлялась, побледнела и вынуждена была остановиться.
Разговор явно затянулся, голос хозяйки стал слабеть, и они поняли, что пора уходить. На лице Валерии появилась испарина; чувствовалось, что она очень устала и держится из последних сил. Не следовало переутомлять больного человека. Юлия с Владимиром стали собираться, и Валерия пригласила их прийти завтра. Питер, сказала она, будет очень переживать, если упустит возможность пообщаться со знакомыми прежних коллег.
Они быстро распрощались с Валерией и вышли из дома. Аллея от дома до ворот усадьбы пролегала через большой сад с красивыми ухоженными деревьями, насыпными горками с необычными тропическими цветами, небольшим водоемом, в котором плавали какие-то птицы. Но Юлия воспринимала все как сон. Ей было не до красот и экзотики окружающего мира.
– Ты понял? – тихо спросила она Владимира по дороге домой. – Эксперименты по воздействию на головной мозг, разработка новейших препаратов, биохимические опыты...
– Тсс! – ответил он. – Давай обсудим все это позже. Надо прийти в себя, «переварить» услышанное.
В отеле Юлия без сил рухнула на кровать. От волнения у нее сильно разболелась голова, шумело в ушах, дрожали руки. Она была в предобморочном состоянии. Понемногу прохлада и тишина номера привели ее в чувство, вывели из панического состояния. И вместе с нормальным пульсом к ней вернулась способность размышлять. Сомнительные предположения теперь стали фактами, недостающие кусочки головоломки нашлись. Все услышанное от Валерии складывалось в единую, довольно стройную, хотя и поразительную по гнусности картину.
Все стало ясно. Она – жертва, жертва обдуманного и намеренного заражения. Питер – осмотрительный и расчетливый преступник, который мстит всему миру за собственную испорченную жизнь. Теперь, когда она увидела жену этого маньяка, эту бедную милую женщину, ее потряс весь смысл случившегося – ведь это именно из-за любви к жене, погубленной когда-то неизвестным больничным разгильдяем, Питер задумал месть и сам стал губить других людей. Кто же скажет, сколько жертв на его совести?!
Дверь номера тихо скрипнула, и на пороге появился Владимир. Свежий, бодрый, со сверкающими после душа темными волосами, в которых мелькала седина, он выглядел спокойно и деловито.
– Ну, ты как? Пришла в себя?
– Да, уже все в порядке. Садись в кресло, давай решим, что будем делать?
– Так уж сразу – делать! Давай сначала все обсудим. Честно говоря, общая картина для меня еще не ясна.
Владимир удобно устроился в кресле и стал размышлять вслух:
– Во-первых, прояснились технические подробности заражения. Сам Питер Питерсон здоров. Источник инфекции – кровь его жены. Питер заражает женщин шприцем, как заразили где-то когда-то и бедную Валерию. Для этого не нужна сама кровь, можно использовать просто те грязные шприцы, даже слегка помытые, и любой внутримышечный укол приведет к заражению. Здесь ему очень пригодились его лабораторные навыки профессионального биохимика.
Во-вторых, более-менее стали ясны и психологические мотивы преступления. Мстит за свою погубленную семейную жизнь, за свое разрушенное счастье. Наслаждается, когда страдают здоровые люди и нормальные семьи. Очевидно, привязанность к жене приобрела у него какой-то патологический характер, что и вызвало депрессивное нарушение его психики. Действует тайно, жена о его преступлениях не догадывается. У нее такой тип характера, что она не смогла бы скрыть, если бы знала. Она эмоциональна, как все музыканты, к тому же ее нервная система расстроена болезнью. Она нам не помощник, – продолжал Владимир развивать свои мысли вслух. – Свидетельницей она стать не сможет. И потому возникает закономерный вопрос – достаточно ли у нас с тобой улик, чтобы сдать его полиции? Местной, островной французской полиции? И будут ли они этим делом заниматься? Времени мало. Рисковать мы не можем. И при этом не имеем ни одной вещественной улики. Что, например, если бы полиция пришла к ним в дом с обыском? Да ничего. Кроме старого стеклянного шприца, какие уже почти нигде не используются, – никаких доказательств. А подстроить ловушку, чтобы поймать за руку, мы не успеваем...
Юлия внимательно слушала Владимира. От бессилия и обиды она готова была заплакать. Однако слезы вряд ли принесли бы облегчение, и она прекрасно понимала это.
– Ты прав, у него типичный маниакально-депрессивный психоз на почве жажды мщения. – От отчаяния она говорила резко и отрывисто. – Здесь не нужны специалисты-психологи, и так все ясно. Такой же вот придурок убил Джона Леннона... Люди с подобным складом психики взрывают торговые центры, берут в заложники детей, убивают свидетелей. Он – серийный преступник, СПИД-террорист!
– Откуда ты знаешь, что он серийный преступник? У нас нет таких данных.
– Я чувствую это. Он маньяк, у него от горя, от неудавшейся жизни полетели все внутренние тормоза...
– Успокойся, Юля. Для официального французского правосудия одних твоих эмоций маловато. Так что сдать его нам не удастся, и хватит об этом. Значит, остается вот что... – И решительно, но мягко Владимир перевел разговор на обсуждение плана последующих действий.
Он предложил навестить Петрушевских завтра. Эта пара живет под моральным прессингом уже более десяти лет. И психика у них надломленная, причем у обоих. Вести себя надо осторожно.
– А что из-за этого гада с нами будет через десять лет? – не выдержав, перебила его Юлия. – Сойдем с ума? Рехнемся? Или нас уже вообще не будет на этом свете?
– Юля, у нас завтра самый трудный день, мы идем в логово врага. Все эмоции надо выключить. А то сделаем что-нибудь не то, и придется жалеть об этом всю оставшуюся жизнь. Если будешь продолжать в таком же духе, не возьму тебя с собой.
– Все, все, – вздохнула она. – Беру себя в руки. Мне кажется, я никогда не чувствовала себя такой злой и такой кровожадной... Так что ты предлагаешь?
И Владимир изложил ей свою идею «бескровной кровной мести». Ведь убийство человека – не ее да и не его жанр. Месть заключалась в том, чтобы навредить преступнику как можно сильнее, пользуясь его собственными ценностями, тем, чем он сам дорожит. Как именно – сориентируются на месте. Их задача: довести преступника до такого состояния, чтобы он сам себя наказал.
– Заразил. Отравил. Пришел с покаянием к властям... Что угодно сделал, – настаивал Владимир. – Но только чтобы сам, понимаешь? А не мы. Мы должны дать ему понять, что все знаем о его преступлениях, и пусть он сам себя казнит.
План Владимира был одновременно прост и опасен. Прийти с приветом от бывших коллег – как вчера; представиться семейной парой, заговорить, запутать Питера, не давая опомниться. Стараться, чтобы он не узнал их сразу, а потом, по ходу дела, выложить свои карты...
С такими неясными и неопределенными намерениями они и отправились на следующий день во второй раз по прокаленной солнцем дороге к дому Петрушевских. На гладкой асфальтовой трассе быстро поймали машину, назвали адрес – и вот они опять у ворот зеленого сада, где вдали белеет колоннами уютная вилла.
Дверь открыл сам хозяин. Они представились, и Питер широким жестом пригласил их войти. В гостиной стоял полумрак: жалюзи были опущены, и прямые лучи солнца в комнату не проникали. В углу работал большой телевизор – похоже, перед их приходом Питер смотрел новости.
– Проходите, пожалуйста, – несколько смущенно улыбнулся он, видимо, гостей он не ожидал. – Как хорошо, что вы снова пришли! Жена рассказала мне о вашем вчерашнем визите, но я не смел надеяться, что вы еще раз выберете для нас время... Хотите кофе? Чаю? Валерия скоро выйдет к нам; она сегодня плохо спала, уснула только к утру, и теперь ей надо прийти в норму.
