Звоню вам из антикварного магазина и собираюсь еще раз все проверить. Дело в том, что отпечатки обнаружены на нижней стороне сиденья в туалете на первом этаже.
Уайклифф издал тяжелый вздох. Это был полный провал, потому что в таком месте отпечатки пальцев Паркина могли быть оставлены в любой момент. И все-таки это был добрый знак – как оливковая ветвь, которую доставил голубь в клюве на Ноев Ковчег, возвестив о близости земли.
Уайклифф снова занялся своей папкой, и, в частности, его внимание привлекли фотографии, помеченные серийными номерами: это были снимки, сделанные Смитом в комнате Джозефа после того, как оттуда убрали тело. Здесь все детали были строго на своих местах, и сами фото выглядели готовыми отчетами, не требующими дополнительных объяснений.
Кровать Джозефа – узкая холостяцкая софа… Даже на фото она выглядит убого. Над кроватью Джозеф хранил свои книги, альбомы с марками, на многих можно было разобрать названия. Другой снимок запечатлел письменный стол, на нем альбом, раскрытый на странице, написанной аккуратным курсивом: «Гватемала, 1987 г.». Вот и все его хобби – пинцет, лупа и несколько марок в полиэтиленовой оболочке. Кроме того, здесь была китайская пепельница и его трубка, лежащая рядом с альбомом. И еще – подставка со старомодными карандашами и фломастерами для заголовков на страницах.
Уайклифф обратил внимание на другую часть кабинета Джозефа – а именно на ту часть стены, где выставлена была коллекция трубок. Интересно, может ли выбор тех или иных трубок характеризовать человека? Возможно, помимо сухой, коммерческой стороны его жизни имелась и эта, артистически утонченная? Паркин тоже предпочитает трубки с длинным мундштуком, но у его трубок раструб пошире, туда вмещается больше табака для продления удовольствия. То же самое, что и у самого Уайклиффа. А как насчет Зайчика Лэйна? Нет, Лэйну нравятся трубки с коротким мундштуком и низеньким раструбом курят удачливые торговцы… Странно…
Звенькнул внутренний телефон, и Уайклифф нажал кнопку.
– Вас хочет видеть сержант Керси, сэр.
– Впустите его.
Вошел Керси, глянул на фотографии на столе и бросил с усмешкой:
– Типичный английский интерьер двадцатого века работа школы Смита… Я угадал?
– Ты что-нибудь новенькое нашел?
– Кое-что. Констебль Эдварде, который проводил опрос соседей, только что сообщил мне это. Не знаю помните ли вы, но на Догс-Лег-Лейн, с правой стороны, прямо перед поворотом, есть такой дом с низеньким окошком, почти на уровне мостовой. Там с незапамятных времен живет чета неких Поутов, и вечером в субботу от проливного дождя вода стала проникать прямо им на кухню! Дело в том, что сточный люк засорился, и старику Поуту пришлось выйти наружу и прочистить его, а именно в этот момент мимо проходил Паркин.
– Когда это было?
– Чуть раньше восьми часов… – сказал Керси и продолжал: – Но самое странное то, что майор не пошел вниз по Бир-стрит, а свернул на боковую аллейку, что идет между домами.
– К Мерилин Форд! – воскликнул Уайклифф.
Керси кивнул:
– Ну да. Моя матушка говаривала, что Бог вкладывает в каждый мешочек Санта-Клауса хоть один сюрприз, и надо сказать, в чем-то она была права.
– Пойди и потолкуй с нею, в смысле, с девицей Форд, – сказал Уайклифф.
Когда Керси звонил в дверь, он услышал работающий в квартире пылесос. Мерилин Форд открыла ему дверь, на ней был халат, а на голове намотан шарф.
– День добрый, Мерилин. Прибираешься?
Девица посмотрела на него с подозрением:
– А я уже думала, чего это вы не захаживаете… Вам что, повышение дали, или как?
– Или как. Можно мне войти?
– Все равно ведь войдете. Вам от меня что нужно – подписать бумажку с показаниями?
Керси вошел в пропитанную ароматами комнату, взял куклу в атласном платье с кресла и уселся. Пылесос стоял посреди комнаты. Было ощущение, что попал в ночной клуб посреди дня.
– Чувствуйте себя как дома, – ехидно бросила девица.
– Спасибо. – Керси придал конечностям куклы дурацкое положение, и девушка невольно рассмеялась. – А мне казалось, что я знаю всех твоих постоянных клиентов, Мерилин…
Смех ее оборвался.
– Да уж, вы, полицейские, вечно думаете, будто вам все обо всех известно…
– Майор Гэвин Ллойд Паркин, например?
– Не пойму, о чем это вы?
– Не о чем, а о ком. Его папаша был генералом и «сэром», да и сам майор в свое время был крупной шишкой. Ты попала в высший свет, крошка.
– Что вам надо от меня?
– В субботу на прошлой неделе, чуть раньше девяти, ты слышала звук выстрела. А позже увидела человека, который подошел к дверям антикварной лавки. Ты так сказала моему шефу.
– Да, верно.
– Но почему же ты не добавила, что Паркин был у тебя и ушел незадолго до звука выстрела? Кстати, за сколько именно минут?
– Поскольку его у меня не было, то как я могу вам сказать, когда он ушел? – Она размотала шарф и покрутила головой, раскидывая темную гриву волос.
Керси наставил на нее указательный палец:
– Шалунишка! Мы знаем, что он был у тебя, к тебе не стоит вредить себе самой, пытаясь нас обмануть! Когда он вышел?
Девушка повернулась к пылесосу, словно собираясь включить его.
– Вы мне мешаете прибираться.
Но она сопротивлялась не слишком энергична У нее не было опыта общения с полицией, и она не надеялась отделаться малой кровью.
Керси был по-прежнему добродушен:
– Ты же понимаешь, что я тебе могу помешать очень здорово, если ты не расскажешь то, что мне нужно.
– Вы не можете заставить меня отвечать на вопросы – я ничего противозаконного не сделала.
– А разве тебя кто-то обвиняет? Просто подумай, что один наш паренек, шатаясь тут по улочке, сможет за неделю отбить у тебя всю клиентуру.
– Какие же вы все ублюдки! – Она сказала это без злобы, удрученна – Минут за пять.
– Итак, минут за пять до выстрела Паркин вышел от тебя?
– Ну да, примерна Но я уже говорила вашему шефу, что тогда я не сразу поняла, что это звук выстрела. – Глаза ее вдруг расширились. – Вы что, хотите сказать, что я…
– И как давно Паркин к тебе захаживает?
– Давненько, года два, может быть, но глупо думать, что…
– И как часто?
– Обычно по средам и субботам.
– Какие у вас с ним отношения?
– Вот об этом-то я вам и хотела сказать. Он просто душка. Хотела бы я, чтобы таких мужчин было побольше. Такой лапочка – он и мухи не обидит.
– Понятно, он из тех, кто заходит главным образом, чтобы поболтать, верно?
– Какое вам дело до этого?
– Хорошо, скажи мне: в субботу вечером он был, как обычно, весел, говорлив?
– Ну, я не заметила в нем никаких перемен. Он всегда очень,
– А после того он у тебя бывал?
– Ну, как обычно.
