ты. Ну-ка, сейчас мы все про тебя узнаем…
Червовый король лег в центр стола, Наташа принялась обкладывать его с четырех сторон другими картами.
– Посмотрим, что у тебя на сердце… Дорога, опять дорога… И куда это ты все ездишь? Дом родной, хлопоты, разговоры о деньгах… И две дамы – бубновая и червонная.
– Сразу две? Это что ж за дамы такие?
– Ну, бубновая молоденькая, тревожишься ты о ней… Дочка, не иначе. И в голове у тебя все ее дела… А вот что за червонная – тебе лучше знать… Ой, смотри, любовь у тебя с ней скоро будет! Видишь – девятка.
– Так-так, – шутливо погрозила пальцем Лана. – Червовая дама, значит? С любовью? И не я?
– Да, похоже, не вы, – отвечала гадальщица. – Вы вот она, крестовая, при доме родном, с хлопотами домашними… Ой, Виталь, а тут и винновая дама у тебя за спиной! Да еще с крестом. Злодейка с какими-то кознями… Вон – встреча с ней скорая, неприятности через эту встречу, разговор тяжелый… Да, похоже, и не один.
– Да ты, дорогой муженек, оказывается, прямо донжуан! – смеялась Лана. – Одни дамы кругом!
– Ой, да не берите в голову! – Наташа отвечала без тени улыбки. Похоже, сама она, в отличие от всех остальных, искренне верила в то, что делает. – Когда четыре дамы выпадает, это значит, что всерьез-то и нет никого. А что на пороге у тебя? Ого! Опять дорога дальняя и какое-то приобретение. Крупное что-то купите, может, машину новую, может, еще что…
– Неужели? – заинтересовалась Лана. – Прямо так и выпало – приобретение?
– Ну вот сами смотрите – десятка бубновая с семеркой червей. Точно говорю – приобретение.
– Ох, хотелось бы верить…
– Наташа, я ничего не понимаю! – сокрушался Коллуэй. – Что ты говоришь Виту?
Но гадальщица лишь отмахивалась:
– Погоди, солнце мое, я тебе потом все объясню… Ой, чегой-то мне тут все у тебя не нравится, Виталик… Козни, обман, предательство. Что-то нехорошее против тебя затевается… Ладно, давай посмотрим, что под сердцем лежит. Под сердцем всегда самая главная карта.
– Так что же может быть под сердцем, если все четыре дамы уже тут? – иронизировала Лана.
– А вот мы сейчас и поглядим! – Наташа вытащила карту, которую с самого начала гадания положила закрытой под короля, перевернула ее и даже руками всплеснула:
– Ой, батюшки!
– Что, плохо? – Виталий и сам не понял, отчего вдруг так встревожился.
– Самая дурная карта, Виталик, – горестно покачала головой гадальщица. – Туз винновый, да еще острием вверх.
– Ну вверх еще ничего, – попытался отшутиться он. – Был бы вниз…
Но Наташа не поддержала шутку:
– Нет, Виталь, вниз – это еще не так страшно! Это значит просто удар, от удара еще оправиться можно. А когда вверх – это совсем худо…
– Смерть? – почему-то шепотом уточнил Малахов.
Наташа молча кивнула и торопливо стала собирать карты.
– Ничего, сейчас я дальше разложу, – бормотала она. – Что было, что будет, чем сердце успокоится… Авось все еще выйдет ничего…
Она снова начала тасовать колоду, но карты вдруг вырвались из ее рук и рассыпались по столу и по полу.
– Ну вот – упали! – в голосе Наташи послышалось облегчение. – А значит – гадание насмарку. Пустое все, и ничего не сбудется.
– Ну и слава богу! – вздохнул Виталий.
Лана поднялась из-за стола.
– Вот за это я и не люблю гаданий! – раздраженно проговорила она. – Выпадет какая-нибудь гадость, расстраивайся потом…
Малахов с удивлением взглянул на нее. Надо же, как близко к сердцу она это приняла…
На Джозефа было жалко смотреть.
– Sweety, я ничего не понял, – пожаловался он. – Что ты нагадала Виту? Все плохо или все хорошо?
– Все нормально, дружище! – улыбнулся Малахов. А Лана зевнула и сказала:
– Давайте, что ли, спать ложиться… Поздно уже.
Сначала в доме, очевидно, было одно-единственное помещение, но позже его разделили тонкой перегородкой на две комнатки. Малаховым досталась поменьше, с кроватью, живо напомнившей Виталию детство – точно такая же, как была у него когда-то: железная, с пружинной сеткой и шарами на спинках. Лана брезгливо осмотрела матрас, подушку и белье, расправила, как могла, ситцевую занавеску на окне и легла одетой, только джинсы сняла, осталась в колготках. На узкой кровати они вынужденно прижались друг к другу, и он подумал с усмешкой, что давно уже не был со своей супругой так близок. Виталий осторожно просунул руку под плечи жены, прижал ее к себе. Лана медленно провела тонким пальчиком по груди мужа.
– Виталь, мы его купим? – это было скорее утверждение, чем вопрос.
– Кого? – шепотом спросил он.
– Господи, да дом, конечно!
– Я постараюсь все разузнать, – расплывчато пообещал он.
– Только обязательно! Прямо сразу, как приедем, – настаивала супруга. – Я его хочу!
– Мне он тоже понравился… Но я, честно признаться, не могу тебя понять. Тебе-то зачем дом в глуши? Одно дело я, медведь деревенский… Но ты-то у нас девушка до мозга костей городская! Неужели ты и правда хочешь поселиться здесь, за сто с лишком верст от Москвы, от твоего салона, от всех твоих кабаков, бутиков и тусовок?
– Зайка, ну как ты не понимаешь! – Она всегда называла мужа зайкой, когда хотела чего-то от него добиться. – Никто и не говорит о том, чтобы перебираться сюда насовсем. Но представь, как это гламурно – иметь под Москвой собственную усадьбу, с таким потрясающим домом, с куском леса, с чудным видом на реку! Сюда можно будет приезжать на несколько дней отдохнуть от городской суеты, приглашать друзей на уик-энды, устраивать загородные приемы. Конечно, неплохо было бы иметь нечто подобное по Рублево- Успенскому направлению, но там практически вся земля уже раскуплена…
– И в крайнем случае ты согласна на Волоколамскую губернию, – Малахов игриво пощекотал жену за ушком, она возмущенно отстранилась:
– И нечего иронизировать. Кстати, к старости и впрямь можно будет здесь поселиться. Как Маргарита Лошманова, мама Аркаши.
– Маргарита живет в Немчиновке, там обжитой и охраняемый поселок, из окна мансарды видно окружную дорогу. А тут глухой лес и четыре километра до ближайшего жилья. Ни тебе магазинов, ни помощи в случае чего…
– Все это решаемо, – отмахнулась супруга. – Забор выстроим, сигнализацию надежную поставим, охраны наймем побольше… А все необходимое из города доставлять будут, сейчас это не проблема. Вот только дорогу надо будет в порядок привести.
– Я смотрю, ты уже все решила! А ты хоть представляешь, сколько это будет стоить?
Ее рука ласково погладила его по груди и животу:
– Но ведь ты справишься с этой задачей, правда, зайка? Я же вижу – тебе хочется купить этот дом не меньше моего!
И она была права, права на все сто!
– Все-то ты у меня знаешь! – он рассмеялся и протянул руку, чтобы обнять супругу, но она повернулась к нему спиной и потянула на себя одеяло:
– Ладно, давай спать. Спокойной ночи!
– Спокойной ночи, – усмехнулся он. Вот тебе и вся супружеская близость!
Однако уснуть им не удалось. За фанерной перегородкой вскоре послышались шум, возня, шепот Джозефа и хихиканье Наташи: «Да тише ты! Там же все слышно!» Однако техасец, судя по всему, не
