Обняться, чтобы уцелеть

– А ты можешь с ним об этом поговорить?

– Сейчас могу. После того как мы «познакомились». Знаешь, наш мир устроен своеобразно. Отражения тех людей, которые еще живы, обладают не всеми его возможностями. Мы можем общаться только с теми отражениями, с которыми хоть один раз, хоть на одну секунду встретились в одной и той же зеркальной поверхности. Теперь, когда ты прокатился с Кириллом в лифте, я знаком с его отражением и могу встретиться с ним в любую минуту. Это потом уже, когда ты умрешь, у меня появится возможность общаться с абсолютно любым отражением…

– Значит, мне останется убедить самого Рощина поменяться со мной телами? – перебил Голубев.

– Именно так.

– Тоже задачка не из простых, – проговорил Леонид. – Чтобы не сказать – из нерешаемых.

– Почему это?

– Ну сам посуди. Он что, идиот? Зачем ему это надо? Приобрести тело человека, который уже через несколько лет сделается старым и дряхлым, – тоже мне великая радость!

– Ты не забывай, что ему будет предложено не абы какое тело, а тело самого Леонида Голубева. Владельца огромного холдинга, личности известной, с завидным положением в обществе. А если еще вспомнить, что ты отнюдь не нищий… Какое там место по России занимает твое состояние? В первую сотню ты, конечно, не входишь, в списке журнала Forbes тебя нет, но…

– Ты думаешь, он захочет обменять свою молодость и энергию на статус и богатую старость?

– Да, такое представляется мне вполне возможным.

На некоторое время Леонид погрузился в глубокую задумчивость. Он поднялся с кресла и стал прохаживаться по комнате, напряженно размышляя. Отражение внимательно наблюдало за ним.

– Послушай, это что же получается? – поинтересовался после продолжительной паузы Голубев. – Значит, я могу поменяться телами не только с Рощиным, но и с любым другим человеком? Даже с женщиной или, скажем, ребенком?

– Ну да, теоретически это так, – не слишком охотно признал собеседник. – При условии, что они сами и их отражения будут на это согласны.

– Знаешь, я вот о чем думаю… А если мне поменяться не с Рощиным, а с Артемом? Моим тренером из спортклуба?

Отражение покачало головой.

– Это будет намного сложнее. И, скорее всего, вообще не получится.

– Вот как? А почему?

– Твой инструктор – личность сильная. Такую не сломят никакие обстоятельства.

– Не пойму… При чем здесь это?

– Видишь ли, я пока не успел сказать тебе самого главного… Как ты понимаешь, убедить отражение меняться тоже не так просто. Чтобы оно захотело это сделать, у него должна быть очень весомая причина.

– Какая же именно?

– Мы с тобой уже говорили об этом.

– Я не помню.

– Его хозяин должен быть в состоянии смертельной опасности. И при этом ему должна угрожать не какая-нибудь гибель извне, а самоубийство.

Леонид на секунду замер, потом, не отрывая взгляда от зеркала, двинулся к нему. Споткнулся о ковер, чуть не упал, выругался себе под нос.

– Это что же получается? Чтобы заполучить чье-нибудь тело, мы должны будем…

– Не мы, а ты, – отвечал его собеседник. – Я, как ты понимаешь, не могу вмешиваться в жизнь вашего мира.

– Ничего себе! – Леонид вытер тыльной стороной ладони вмиг вспотевший лоб. – Получается, чтобы я сделался моложе, кто-то другой должен наложить на себя руки, так?

– Нет, до суицида его доводить нельзя. Иначе некуда будет переселяться – тело погибнет. Человек должен дойти до отчаяния, но при этом не переступить последней черты, – зеркало говорило спокойно и бесстрастно. – Потому Кирилл Рощин для тебя является куда более подходящей кандидатурой, чем Артем. Он человек эмоциональный, впечатлительный и, в отличие от твоего тренера, не так силен духом. Работать с таким материалом проще и удобнее.

– Перестань, мне неприятно тебя слушать! – воскликнул Голубев и в довершение своих слов даже ударил кулаком по широкой дубовой раме. – Я никогда в жизни не поступлю так с ни в чем не повинным человеком.

– Как знаешь, – отвечал его собеседник. – Тебе стареть…

На другой день Голубев приехал в офис еще до начала рабочего дня. А в десять пятнадцать перед ним на столе уже лежало несколько папок с личными делами сотрудников. Среди них его интересовало только одно – остальные были взяты исключительно для отвода глаз.

«Итак, Рощин, Кирилл Владиславович, родился 18 июня 1971 года. Семьдесят первого… Стало быть, ему тридцать четыре, летом будет тридцать пять. А выглядит моложе, по крайней мере, лет на пять… Холост. Проживает в Останкине, адрес, телефон… Родился в Воронеже, там же окончил университет, факультет журналистики. Работал в местной газете, сначала корреспондентом, потом менеджером по рекламе. В девяносто седьмом перебрался в столицу. Какая-то фирмочка-однодневка, потом еще, и еще… Везде начальник рекламного отдела. А вот тут уже солидное рекламное агентство. Ведущий специалист, замначальника, руководитель направления… Второе высшее образование. Специализация – реклама… С две тысячи третьего у нас. Сначала тоже зам, а теперь почти год как начальник рекламного подразделения, занимающегося сувениркой. Ну что же, неплохо, делать карьеру этот парень явно умеет… Однако этих сведений мне мало».

Изучив страницы анкет, резюме, рекомендаций, приказов и других документов, Леонид вновь и вновь возвращался к первому листу, на котором была фотография Кирилла. Маленький черно-белый снимок, конечно, никак не мог рассказать ни о росте, ни о телосложении, ни о пластике Кирилла, но основные черты характера все же угадывались. На Голубева смотрели открытые честолюбивые глаза, полные надежд и веры в себя, в то, что поставленные цели будут достигнуты им во что бы то ни стало. Овальное лицо обрамляли модно подстриженные волосы завидной густоты, не длинные, но и не слишком короткие. Высокий лоб говорил об уме, а полноватые губы – о том, что их обладатель отнюдь не противник чувственных удовольствий.

Голубев долго разглядывал фотографию, потом вздохнул и поднял глаза вверх. Над самым центром кабинета в потолке было восьмигранное углубление – своеобразный купол, который весь был отделан зеркалами. Это позволяло хозяину, не поднимаясь из-за стола, видеть, причем с разных сторон, всех людей в помещении, в какой бы части большого кабинета они ни находились. Но сейчас Леонид был здесь один – если не считать его собственного отражения.

– Ну и что ты надумал? – тут же прозвучал его голос.

– Ничего.

– Так уж и ничего? А дело его зачем взял?

– Просто посмотреть.

– А. Ну-ну. Просто смотри.

Следующим шагом было изучение корпоративного сайта. Там, на страницах для внутреннего пользования, обнаружилось немало фотографий Кирилла Рощина – за работой в офисе, на вечеринках, в загородных поездках. Судя по всему, парень принимал активное участие в неформальной стороне жизни холдинга. И практически постоянно был окружен юными коллегами женского пола.

Некоторое время Леонид еще колебался. Но что-то черное, внезапно зародившееся в нем и как бы вывалившееся из зеркала, взяло верх. Желание быть молодым и вдохнуть жизнь полной грудью стало единственным, заполнившим его сознание, и Голубев сдался. Он снял трубку и по внутренней связи позвонил Валерию, одному из лучших своих помощников и доверенных лиц:

– Валера, зайди ко мне. – И выдал без долгих ненужных предисловий: – Помнишь, когда у нас случилась та история в банке, мы обращались к частному детективу?

Тот кивнул головой.