странным образом привлекают субъекты типа меня.
— Совершенно верно, сэр.
— То есть я прекрасно понимаю, что у меня, согласно грубым подсчетам, половина мозгов, которые должны быть у обычного парня. И когда рядом оказывается девица, у которой мозгов в два раза выше нормы, частенько такая особа нападает на меня, и в глазах ее загорается любовная страсть. Не могу объяснить, почему, но так все и происходит.
— Наверное, природа стремится к равновесию, сэр.
— Очень может быть. Во всяком случае, я постоянно попадаю в подобные ситуации. Так случилось и с Гонорией Глоссоп. В Гиртоне она прославилась как самая мозговитая девушка на курсе, так что ей ничего не стоило заглотать меня, как бульдогу кусок мяса.
— Мне известно, сэр, что мисс Прингл еще более блестящая ученица, чем мисс Глоссоп.
— Вот те на, приплыли! Дживс, она с меня глаз не сводит.
— Да, сэр?
— То и дело встречаю ее на лестнице и в коридорах.
— Неужели, сэр?
— Она советует мне читать умные книжки.
— Какая бесцеремонность, сэр.
— А сегодня за завтраком, когда я ел сосиску, она меня отговаривала, потому что современная медицина доказала: в четырехдюймовой сосиске содержится столько же микробов, что и в дохлой крысе. Материнской заботой попахивает, понимаешь, о моем здоровье хлопочет.
— Полагаю, из этого можно сделать вполне определенные выводы, сэр.
Совершенно разбитый, я плюхнулся на стул.
— Что делать, Дживс?
— Нам надо подумать, сэр.
— Вам надо подумать. В моем механизме винтиков не хватает.
— Я непременно уделю этому делу самое пристальное внимание, сэр, и постараюсь найти удовлетворительное решение.
Это уже хоть что-то. Но мне было не по себе. Да, никуда не денешься, мне было не по себе.
На следующее утро мы обошли еще шестьдесят три кембриджских колледжа, и после обеда я изъявил желание пойти к себе прилечь. Подождав у себя в комнате, пока не освободится путь, я сунул в карман книжку и курительные принадлежности, выкарабкался из окна и спустился в сад по архиудобной водосточной трубе. Направлялся я в летний домик, где, как я полагал, человек мог провести часок-другой в уединении.
В саду царила крайне приятная атмосфера. Светило солнышко, вовсю благоухали крокусы, а мисс Прингл и духу не было. Кот бездельничал на лужайке, я позвал его, и он, тихонько поурчав, поковылял ко мне. Только взял я его в руки и принялся чесать за ухом, как сверху раздался истошный крик, и из окна по пояс высунулась тетушка Джейн. Вот незадача!
— Ну хорошо, хорошо, — успокоил я ее.
Я скинул кота на землю, и он исчез в зарослях кустарника, а я, отметая идею запустить кирпичом в пожилую родственницу, пошел своей дорогой, направляясь к кустам. Оказавшись в безопасном укрытии, я двинулся в обход, пока не добрался до летнего домика. И вы не поверите: не успел я сделать и несколько затяжек, как на книгу упала тень, и предо мною предстала юная паразит-прилипала собственной персоной.
— Ах, вот вы где, — сказала она.
Она присела рядом и с эдакой жуткой игривостью вынула у меня сигарету из мундштука и швырнула за дверь.
— Вы дымите, как паровоз, — упрекнула она, словно заботливая невеста, отчего мне стало не по себе. — Я бы вам не советовала. Это так вредно. И накиньте легкую курточку. Эх, некому за вами приглядывать.
— У меня есть Дживс.
— Не нравится он мне, — нахмурилась она.
— Да? Почему?
— Не знаю. Избавились бы вы от него.
Я содрогнулся от ужаса. Объясню, почему. После того как мы были помолвлены с Гонорией Глоссоп, она первым делом сказала, что Дживс ей не нравится и что надо его выставить. От осознания того, что эта девица имела не только физическое сходство с Гонорией, но и такую же черную душу, я чуть не свалился в обморок.
— А что вы читаете?
Она взяла мою книгу и снова нахмурилась. Я захватил эту книжку со своей старой квартиры в Лондоне, чтобы полистать в поезде, — довольно энергичный детектив под названием «Кровавый след». Она полистала ее с брезгливой усмешкой.
— Никак не возьму в толк, как вам может нравиться чепуха подобного… — Она вдруг осеклась. — Господи ты Боже!
— Что такое?
— Вы знакомы с Берти Вустером?
И тут я увидел свое имя, нацарапанное прямо на титульной странице. Сердце мое заколотилось как бешеное.
— Ну… в общем… это… то есть… ну да, слегка.
— Ужасный тип. Удивлена, что вы с ним водите дружбу. Ко всему прочему, он еще и кретин. Он как-то был помолвлен с моей двоюродной сестрой Гонорией, и помолвку расторгли, потому что у него поехала крыша. Вы бы слышали, как о нем отзывается мой дядя Родерик!
К такому предложению я отнесся без особого энтузиазма.
— А вы с ним часто видитесь?
— Частенько.
— На днях в газете поместили заметку. Его оштрафовали за непристойное поведение на улице.
— Да, я в курсе.
Она бросила на меня отвратительный, сквозящий заботой взгляд.
— Он на вас плохо влияет, — выдала она. — Я хочу, чтобы вы с ним расстались раз и навсегда. Хорошо?
— Понимаете, — начал я, но как раз в этот момент Катберт, старый кот, которому, судя по всему, одному стало скучно в кустах, вышел из укрытия с этаким компанейским видом и запрыгнул мне на колени. Даром что кот, а все же в компании появился третий; и он послужил хорошим поводом сменить тему.
— Милые создания эти кошки. У нее кошек не было.
— Так вы оставите Берти Вустера? — Она полностью проигнорировала мою попытку перевести разговор на кошачью тему.
— Задача не из легких.
— Чушь! Немного силы воли — и дело с концом. Вы посмотрите — ну какой из него товарищ? Дядя Родерик называет его никудышным беспозвоночным субъектом.
Я мог бы высказать пару собственных мыслей о дяде Родерике, но на устах моих, как говорится, лежала печать.
— Вы здорово изменились со дня нашей последней встречи, — упрекнула меня эта напасть Прингл. Она наклонилась и принялась чесать кота за вторым ухом. — Вы помните, когда мы были детьми, вы говорили, что готовы ради меня на все.
— Неужели?
— Вы даже как-то плакали, потому что я рассердилась и не позволяла поцеловать себя.
Тогда я ей не поверил, да и сейчас не очень-то верится. Сиппи можно назвать болваном по многим статьям, но даже в возрасте десяти лет он не мог быть столь неподражаемым ослом. Девица кривила душой, но это ничуть не спасало ситуацию. Я отодвинулся на пару дюймов и уставился прямо перед собой,
