такие мелочи, и неожиданное рвение констебля в некотором смысле предрасположило ее против полицейских как класса и, следовательно, склонило ее рассматривать подобные совершенному мистером Сипперли проступки с позиций мягких и либеральных. Теперь мне стало понятно.
— Нам удивительно повезло, Дживс!
— Да, сэр.
— А где вы обо всем разузнали?
— От самого констебля, сэр. Он мой кузен.
Я уставился на Дживса. Вот теперь до меня и правда дошло.
— Боже правый, Дживс! Вы его подкупили?
— Ну что вы, сэр. Вот только у него день рождения был на прошлой неделе, и я преподнес ему небольшой подарок. Эгберта я всегда любил, сэр.
— Сколько?
— Пять фунтов — только и всего, сэр. Я пошарил в кармане.
— Держите, — протянул я. — И еще пятерку на счастье.
— Премного благодарен, сэр.
— Дживс, вы творите чудеса самым загадочным образом. Не возражаете, если я спою?
— Вовсе нет, сэр, — ответил Дживс.
СПАСАЕМ ФРЕДДИ
Перевод И. Архангельской.
— Надеюсь, Дживс, я не помешаю вам, — сказал я, вернувшись как-то из клуба.
— Нисколько, сэр.
— Хотелось бы с вами кое-что обсудить.
— Слушаю, сэр.
Дживс укладывал в чемодан мой курортный гардероб — приближался наш отъезд на побережье. Он выпрямился — весь усердие и внимание.
— Дживс, — начал я, — меня беспокоит мой близкий друг — он оказался в затруднительном положении.
— Вот как, сэр?
— Вы ведь знаете мистера Булливанта?
— Да, сэр.
— Так вот, сегодня я зашел пообедать в «Трутни» и встретил его там в курилке — забился в самый темный угол, и вид поникший, точь-в-точь последняя роза ушедшего лета. Разумеется, меня это удивило. Вы ведь знаете, какой это блестящий джентльмен. Душа общества, стоит ему где-то появиться.
— Да, сэр.
— Весельчак, каких мало.
— Совершенно верно, сэр.
— Естественно, я осведомился, в чем дело, и он открыл мне, что поссорился со своей невестой. Знаете ли вы, Дживс, что он помолвлен с мисс Элизабет Викерс?
— Знаю, сэр. Я прочел объявление в «Морнинг пост».
— Оно уже недействительно — он больше не жених. В чем причина ссоры, он мне не сказал, но факт таков, что мисс Викерс расторгла помолвку. Запретила ему даже приближаться к ней, отказывается говорить с ним по телефону, отсылает его письма обратно нераспечатанными.
— Ужасно, сэр.
— Надо что-то предпринять, Дживс. Но что?
— Я бы затруднился, сэр, вот так, сразу, вносить предложения.
— Для начала я, пожалуй, заберу его с собой в Марвис-Бей. Знаю я этих горемык, которым царица их грез дала вдруг от ворот поворот. Что им необходимо, так это полностью изменить обстановку.
— Думаю, вы правы, сэр.
— Да-да, изменить обстановку — это очень важно. Мне как-то рассказывали об одном таком отвергнутом влюбленном. Девушка отказала ему. Он уехал за границу. Два месяца спустя девушка прислала телеграмму: «Возвращайся.
— Вполне возможно, сэр.
— Если же этого не случится, то, может быть, морской воздух и простая здоровая пища благотворно воздействуют на вас, Дживс, вас осенит какая-нибудь блестящая идея и вы придумаете план, как снова свести этих голубков вместе.
— Я постараюсь, сэр.
— Знаю, Дживс, знаю. Не забудьте положить побольше носков.
— Не забуду, сэр.
— А также теннисных рубашек.
— Непременно, сэр.
Я перестал мешать ему, и двумя днями позже мы отправились в Марвис-Бей, где я снял коттедж на июль и август.
Не знаю, бывали ли вы в Марвис-Бее. Это в Дорсетшире, и. хотя шикарным это местечко не назовешь, есть в нем и свои прелести. С утра вы купаетесь и валяетесь на песке, а вечером прогуливаетесь по берегу в компании с комарами. В Девять вечера, смазав маслом раны, ложитесь спать. Простая, здоровая жизнь, и, судя по всему, она вполне устраивала беднягу Фредди. Как только всходила луна и бриз с мягким шелестом овевал ветки дерев, его никакими силами невозможно было вытащить с берега. Комары его просто обожали. Они праздно вились в воздухе, оставляя без внимания вполне приличных гуляющих, чтобы быть в форме к моменту появления Фредди.
Пожалуй, только в середине дня Фредди несколько докучал мне. У кого достанет духу попрекнуть в чем бы то ни было друга, сердце которого разбилось в мелкие дребезги, однако, должен признаться, в первые дни нашего пребывания в Марвис-Бее его мрачный вид порядком действовал мне на нервы. Если он не грыз свою трубку, мрачно уставившись на ковер, то садился за пианино и одним пальцем выстукивал «Розы в саду». Кроме «Роз», он играть ничего не умел, да и эта мелодия ему не давалась. Начинал он твердо и уверенно, но уже на третьем такте давал осечку, и ему приходилось начинать все сначала.
Однажды утром, когда Фредди, по обыкновению, принялся терзать «Розы», а я, искупавшись, вошел в гостиную, мне показалось, что таких мрачных звуков он еще никогда не извлекал. Я не ошибся.
— Берти, — начал Фредди загробным голосом, споткнувшись на третьей закорючке слева после начала второго такта, отчего получился душераздирающий звук, подобный предсмертному хрипу гибнущей песчанки. — Я видел ее!
— Кого — ее? — недоверчиво переспросил я. — Элизабет Викерс? Как ты мог ее видеть? Ее здесь нет.
— Она здесь. Наверно, приехала погостить у родственников или у кого-то там еще. Я пошел на почту справиться, нет ли мне писем… Мы столкнулись в дверях.
— И что произошло?
— Она сделала вид, что не знает меня.
Он снова принялся за «Розы» и запутался в шестнадцатых.
— Берти, тебе не стоило привозить меня сюда. Я должен уехать.
— Уехать? Не говори глупостей. Все просто замечательно! Тебе крупно повезло, что она приехала сюда. Тебе выпала козырная карта.
