кремленологам, вы же сами уверяли, что их осведомленность выше всяких похвал…
Я не грубил и даже почти не язвил, отказы были облечены в вежливейшую форму — выучился. И действительно то и дело сворачивал на себя и свою семью, не из доверия к Форсайту и не из желания «поплакаться», а по принципу: ты мне про Фому, я тебе про Ерему. Я же никогда не готовил себе ролей, не прикидывал загодя, какую маску надеть. Все по обстоятельствам, часто экспромтом, интуитивно. Интуиция вообще — славная штука, последний резерв и в то же время обобщенный опыт. Не подвела она меня, по- видимому, и в отеле «Монткам», он же «Монкальм».
Кроме того, я ведь тоже предложил ему альтернативу— не дьявольскую, но и не пустую: дайте рукопись, посмотрю, потом продолжим разговор. Но тут уже уклонился Форсайт: «К сожалению, рукопись сдана в типографию, исправить ничего не смогу». — «Не хотелось бы напоминать о неприятном, однако «Альтернатива» пестрела ошибками». — «На этот раз я подобрал консультантов получше, были среди них и ваши соотечественники, так что не беспокойтесь, ошибок быть не должно…»
Не соврал: частных ошибок в названиях, транскрипциях и т. д. почти не обнаружилось, всего одна. Соврал: из его же последующих интервью знаю, что он правил роман, внося коррективы «на злобу дня», вплоть до лета. И опять не соврал, что, подытоживая наш разговор, испытал разочарование: для него моя «ценность» действительно свелась к нулю.
Ясное дело, в марте, сидя с Форсайтом лицом к лицу, я понятия не имел ни о фабуле нового романа, ни о его недостатках. Прочитал я «Четвертый протокол» уже в 1985 году и перечитал совсем недавно. Н- да… Что там «Дьявольская альтернатива» и намеченный в ней пунктиром бледненький и банальный «план Борис» против новоявленного злодейского «плана Аврора»! Теперь читатель призван не просто купить роман и проглотить не отрываясь, но организованно содрогнуться.
Заключается «план Аврора» в том, чтобы провезти в «добрую старую Англию» контрабандой — ни много ни мало — атомную бомбу. Провезти по частям, а затем собрать и взорвать близ военно-воздушной базы Бент-уотерс, где размещены американские истребители-бомбардировщики, оснащенные ядерным оружием. Поскольку от базы ничего не останется, все решат, что рвануло на ней. А поскольку взрыв намечен в канун парламентских выборов, то уцелевшие избиратели неизбежно переметнутся от консерваторов, выступавших за сохранение американских военных баз, к лейбористам, выступающим за ядерное разоружение. И на берегах Альбиона воцарится «марксистско-ленинское» правительство.
Само собой, хитроумный план едва не удается, но все-таки срывается. Согласно законам жанра, главы и страницы кишмя кишат гангстерами, шпионами, охотниками за шпионами, захватывающими приключениями и сюжетными сальто-мортале. Пять убийств по ходу действия и десяток упомянутых ретроспективно. Одно самоубийство. Одна виртуозная кража со взломом. Погони и переодевания. Шифровальные блокноты и подпольные радиопередатчики. Проницательные седовласые джентльмены во главе недреманных секретных служб МИ-5 и МИ-6. А главное — два противоборствующих супермена: Джон Престон и Джеймс Дункан Росс, он же Валерий Петрофский. Надо ли объяснять, кто за кем гонится и кто кого побеждает, кто кумир и кто злодей?
Поражает, однако, не «расстановка сил». И не смешная буквица «ф» в русской фамилии. И не убожество облюбованного автором «московского реквизита». И даже не злостное искажение и вульгаризация политической правды современного мира — к этому, увы, не привыкать. Поражают даты.
Действие романа «Четвертый протокол» развертывается в 1987 году. Предугадано — за три года, — что по инициативе правящей партии и премьер-министра выборы будут проведены досрочно. Когда именно? По Форсайту, 18 июня. Ошибка в одну неделю! Точность буквально снайперская.
И даже промах в одну неделю — промах ли? Не настаиваю на своей гипотезе, но склонен подозревать, что безоговорочной победой на выборах 11 июня консерваторы обязаны еще и Форсайту. Сам он тоже голосовал за тори. Собственных политических симпатий он и не скрывал, но обеспечил партии- победителю не один, а множество голосов. Тех, которые традиционно принято называть «плавающими» и которые в английской избирательной практике могут оказаться решающими.
Не улыбайтесь. «План Аврора», размноженный миллионными тиражами, — это не смешно. Примите во внимание популярность автора, его безусловно незаурядное умение плести интригу, а более всего — рекламный его портрет с акцентом на добросовестность и точность в деталях. «Форсайт не врет», — убежденно судит читатель, околдованный неотвязной «иллюзией узнавания». «Форсайт знает, о чем пишет… Слава богу, до этого еще не дошло, но ведь дыма без огня не бывает», — добавляет читатель, чуточку подумав, и… голосует за тори.
«Плавающие голоса» оттого и получили свое название, что принадлежат людям без твердых убеждений. По английским оценкам, это десять — двадцать процентов избирателей. За эти-то проценты, по существу, и идет борьба в предвыборных кампаниях, остальное предрешено. С другой стороны, если убеждений нет, их место занимают впечатления. Прочесть «Четвертый протокол» легче и занятнее, чем вникать в тексты и подтексты предвыборных манифестов. И люди, даже не отдавая себе в том отчета, голосовали 11 июня за то, чтоб не случилось событий, «намеченных» Форсайтом на 18-е…
Осталось рассказать, как мы расстались. Когда я двинулся в сторону метро, он, прежде чем уставиться мне в затылок, взялся за дверцу своего «ягуара», предупредительно поданного к подъезду. Машина была такая же элегантно бежевая, как его костюм. И невольно подумалось, что у него нынче к каждому костюму — особый выезд, масть в масть…
А в Лондон между тем пришла весна. Корявенькие деревца, черневшие вдоль «моего» переулка Шин-корт, в одну ночь окутались нежно-розовыми облачками — выяснилось, что это сакура. Сочно зазеленели газоны, потом, к концу марта, расцвели другие садовые деревья и вообще все, что может и должно цвести.
Англию мы как-то автоматически представляем себе страной дождей и туманов, сумрачной и суровой, короче, северной. И мои предыдущие описания грешили унынием под стать самочувствию и настроению, что в Йоркшире, что в Эдинбурге. Хотя Эдинбург, конечно, не Англия, а Шотландия. Но и в Шотландии, на западном ее побережье, есть, говорят, заповедный залив Ю, где в открытом грунте растут чуть не все субтропики. Какой-то мощный, Узкий и благостный завиток Гольфстрима.
Мне и дальше часто будет не до пейзажей и не до погоды. Но, коль зашла об этом речь, заявляю определенно, что Англия — не серая и не черная, а прежде всего зеленая. Естественный парник, залитый солнцем не реже, чем затянутый сеткой дождя. В Сюррее и Сассексе наряду с дубами и газонами вовсе не редкость встретить и сакуру, и лавровишню. Как-то они пережили всемирно холодную зиму 1986/87 года, когда снег выпадал даже в Алжире? Уберег ли свою прибрежную оранжерею заливчик Ю? Может, и уберег: если нет, где-нибудь упомянули бы.
«Праздник цветения сакуры» был скоротечным, вроде минуты отдыха от гонга до гонга. Начался — а скорее и не прерывался — новый раунд, с задачей обмануть надзирателей, измотать их, вынудить прекратить или хотя бы ослабить слежку. Пользуясь их собственным жаргоном — расшатать «коробочку».
Откуда выражение? От «опекунов» я его не слышал — остерегались. Просветил меня все тот же Фредерик Форсайт. В «Четвертом протоколе», расписывая бесподобные успехи контрразведки МИ-5, он, по обыкновению своему, уделил немало внимания подробностям чисто техническим. В частности, тому, как организована «служба наружного наблюдения», по убеждению автора, «лучшая в мире».
Команда «сторожей», как они именуются на служебном жаргоне, состоит из шести человек — четверо пеших, образующих «коробочку», и еще двое на неприметных внешне машинах. Допустим, «клиент» зашел в дом. Тогда «коробочка» выглядит так: один «сторож» уходит вверх по улице, другой вниз, третий занимает пост на противоположной стороне, четвертый — у заднего фасада. Разумеется, все шестеро, включая водителей, снабжены мини-передатчиками, а старший по команде держит связь еще и с радиоцентром МИ-5.
Можно бы — и короче — излагать своими словами и далее, но нагляднее временно пожертвовать краткостью в пользу перевода. Для ясности добавлю, что Винклер у Форсайта — один из «вражеских агентов», самый неловкий и незадачливый.
«В восемь тридцать Винклер вышел на улицу, направился в ресторан на Эджвер-роуд, легко поужинал и вернулся. Он ничего не бросил и не подобрал по дороге, не оставил на столе, ни с кем не
