— Какая мерзость!
— Да-да, конечно. Теперь, когда вы со всей ясностью показали мне, как я оступился, я и сам это вижу. Это был неверный шаг, и он никогда не повторится. В следующий раз я буду осмотрительней.
— Я что-то не понял. В следующий раз?
— Вы поймете, если послушаете внимательно. Предположим, вы дадите мне еще один год. Если я буду зарабатывать себе на жизнь, и вы будете уверены, что я не жульничаю, вы дадите согласие и позволите мне жениться на девушке, которую я люблю, то есть — Гертруде, — прибавил Монти для ясности. — Короче, вы позволите епископу, подружкам невесты и всем прочим собраться и исполнить то, чего от них ожидают, — добавил он, выражая мысль еще яснее.
Мистер Баттервик выслушал предположение в суровой задумчивости. На его взгляд, это не было идеальным решением. Он надеялся, что беседа, которая, кстати, все не кончалась, разлучит его дочь и этого неподходящего ухажера, и терпеть еще год ему не хотелось. С другой стороны, он был честным человеком и признавал, что речи Монти не лишены своей логики.
— Хорошо, — согласился он.
— Замечательно, — отозвался Монти.
— Гертруду вы, конечно, не увидите.
— Если вы настаиваете.
— Но против писем возражать не буду.
— Великолепно! А сейчас осталось подумать о подходящей работе. У вас, случайно, не найдется свободного места?
Мистер Баттервик заверил Монти, что не найдется.
— Жалко. А чем вы, собственно, занимаетесь в этом Экспорте-Импорте?
— Мы экспортируем и импортируем.
— Так я и думал. Вероятно, это подошло бы мне как нельзя лучше, но если вы говорите, что ничего нет, поищу где-нибудь в другом месте. Мне надо подумать.
— Что ж, я вас оставлю, мистер Бодкин.
— А? Ах да, всего хорошего, — сказал Монти.
Он прикрыл глаза, чтобы сосредоточиться и подумать, но тут же услышал мелодичный голос, который сказал в его левое ухо: «Привет», — и когда он взглянул наверх, то увидел, что к нему присоединилась Александра (Санди) Миллер, которую он никак не рассчитывал увидеть по эту сторону Атлантики.
Он ей об этом сказал.
— Санди! — вскричал он. — Что ты здесь делаешь?
— Обедаю с тобой, да?
— Я имел в виду…
— Или ты кого-то ждешь? Если нет, проведи меня к столику и как следует накорми. Я умираю с голоду.
— Коктейль?
— Нет, спасибо. Только поем. О, Монти! Какая же все-таки удача, что я на тебя натолкнулась. Я думала, мне придется искать тебя по всему Лондону с ищейками. Ты удивлен, что меня здесь увидел?
— Потрясен. Почему ты не в Лльюэлин-Сити?
— Все объясню, когда будем есть, разве что упаду от голода. Нет, какая удача!
— А?
— Я думала, что ты развлекаешь какую-нибудь прелестную девицу.
Я и развлекаю.
— Премного благодарна, сэр.
— Не за что, — сказал Монти со всей ожидаемой от него бодростью. Пока они шли к столику, он почувствовал, что ему становится легче. Да, он страдал, что у него отняли Гертруду, но уже не так сильно. Санди, конечно, не Гертруда, но все-таки лучшей замены не найти. Он подумал, что она как-то особенно хороша, и не удивился, когда какой-то техасский миллионер восхищенно присвистнул.
К ним подошел официант и взял заказ. Потом Монти спросил:
— Так что ты делаешь в Лондоне?
— Здесь мой хозяин, и мое место рядом с ним. Если же ты спрашиваешь, почему я сюда приехала, ответ прост. Я гоняюсь за любимым человеком.
— Не знал, что ты кого-то любишь.
— Люблю, и еще как!
— Он в Лондоне?
— Да.
— Вон оно что…
На секунду Монти показалось, что он, скажем так, расстроился. Он беззаветно любил Гертруду, о чем говорить, но когда девушка обедает с молодым человеком и рассказывает, что она в кого-то влюблена, это все-таки бестактно. Однако первобытная ревность быстро уступила природной доброте. Монти напомнил себе, что за такой привлекательной девушкой, как Санди, непременно кто-нибудь ухаживает, и она имеет полное право поделиться этим со своим старым приятелем.
— Хороший парень? — спросил он.
— Очень.
— И ты его нашла?
— Да, нашла.
— Что ж, желаю удачи.
— Спасибо. Конечно, есть загвоздка, как ты бы выразился. Он с кем-то помолвлен.
— Это плохо.
— Да, так труднее.
— Но ты все преодолеешь.
— Ты думаешь?
— Уверен. Только оставайся такой, какая ты есть, и считай, что дело в шляпе. Если, конечно, его пассия — не прекрасная Елена.
— Ну, нет, она помясистей.
— Ты ее знаешь?
— Видела фотографию.
— Морда какая-нибудь?
— Да нет, ничего, но, знаешь, властного типа. Мужу пришлось бы нелегко.
— Ты должна его спасти.
— Попробую.
— Что ж, буду наблюдать за твоими успехами с превеликим интересом.
— Спасибо.
— Но ты мне так и не рассказала, как ты здесь очутилась. Какой-то хозяин…
— Скорей, хозяйка. Я работаю у Грейс Лльюэлин.
— Уж не родственница ли нашего Лльюэлина?
— Жена. Как ты помнишь, она тоже собиралась в Европу.
— Ну конечно. А как ты получила работу?
— Именно об этом я тебя спрашивала, если помнишь. Но ты решил тогда строить из себя сильного, молчаливого мужчину. Я просто услыхала, что ей нужна секретарша, и предложила свои услуги.
— Какие именно?
— Так, что-то вроде горничной и компаньонки, не говоря о массажистке. Если надо что-то для нее сделать, зовут меня. К примеру, почти все утро я растирала ей спину, а потом искала секретаря для Айвора. Грейс хочет, чтобы он написал историю их кинокомпании. Что случилось?
— Случилось?
— Ты подпрыгнул, как удивленная креветка, словно я сказала что-то важное. Сказала я?
— Честно говоря, да. Насчет секретаря для Лльюэлина.
