концу пути. Ему нравились ее хрупкость, и острота ее ума, и смуглое сияние личика, и блеск в глазах, который неизменно предварял чудеснейшую улыбку. Словом, таких — одна на миллион. На два. Нет, на три.
Освободившись от пакетов, Тони, от полноты чувств, заговорил с Мичем. Призрак или не призрак, а побеседовать можно.
— Как тут дела? — спросил он.
— Все хорошо, сэр. Тихо, спокойно. Подстриг одного джентльмена.
— Прекрасно.
— Не хотел ни шампуня, ни лосьона.
— Ай-яй-яй!
Мич улыбнулся отеческой улыбкой.
— Не огорчайтесь, сэр. Я знаю по опыту, что в субботу клиенты приходят под вечер.
— Под вечер?
— Да, сэр. К слову сказать, недавно вас спрашивал мистер Чок-Маршалл.
— Вот как? Значит, они в городе. Просил что-нибудь передать?
— Да, сэр. Что он еще вернется.
— Это хорошо. А теперь повесьте-ка снаружи «Закрыто». Мич не пошатнулся, но был к этому близок.
— Вы закрываете салон, сэр? — едва проговорил он.
— Да.
— В час? В субботу?
Тони разворачивал свертки. В них оказались сандвичи, два бокала и украшенная золотой фольгой бутылка того мрачного вида, который бывает у шампанского, если его купишь в кабачке.
— Наверное, очень плохое, — заметил он. — Но что поделаешь?
— Э-э, сэр, — сказал вежливый Мич.
— Или, другими словами, — продолжил Тони, — что тут попишешь?
— М-дэ, сэр, — отвечал на всякий случай растерянный Мич. Тони развернул свои доводы:
— Я молод, Мич. Солнце сияет. Я пригласил закусить даму. Значит, меня нельзя отвлекать. Значит, надо закрыть салон. Что нам богатство, Мич, за которым так гонятся? Важно ли, что мы пожертвуем какими-то стрижками?
— В субботу, сэр, обычно бреются.
— Что ж, каким-то бритьем. Кровь моя кипит, Мич, я собираюсь пировать, даже если все дело лопнет.
Мич вздохнул.
— Как вам угодно, сэр. Вы хозяин.
— Вот именно.
— Простите, сэр, есть у вас хозяйское чутье?
— Как не быть!
— Еще раз простите, сэр, вы человек загадочный. Мистер Чок-Маршалл — истинный джентльмен, а он говорит так, как будто давно вас знает.
— Он и знает.
— Вот видите! — победно воскликнул Мич. — Да, сэр, вы очень загадочный.
Тони потрепал его по плечу.
— Нет, я очень обычный. Но не будем говорить обо мне. Поговорим лучше о мисс Браун. Где она?
— В женском зале, сэр. Делает маникюр.
— Да? Надеюсь, она скоро кончит. А то шампанское перегреется.
— Пойти спросить, сэр?
— Нет, не надо. Идите домой, к деткам.
— Я не женат, сэр.
— Не женаты?
— Да, сэр. Но скоро женюсь. Мы помолвлены восемь с половиной лет.
Тони посмотрел на своего помощника с искренним интересом. Новая жизнь была хороша и тем, что свела его с такими людьми. Он все время узнавал о Миче что-то новое. Скажем, вчера выяснилось, что тот играет на саксофоне. Казалось бы, на чем, на чем…
— Да, — заметил он. — Марафон, а не помолвка.
— Нельзя жениться очертя голову, сэр.
— Вот уж не согласен! — радостно сказал Тони. — Можно и нужно.
Терпеливая улыбка осветила лицо Мича.
— Я тоже так думал, сэр. Когда был помолвлен в первый раз. Тони заинтересовался.
— Вот как? Значит, был первый раз?
— Да, сэр. — Мич любил рассказывать свою повесть, если слушали с сочувствием. — Но она меня обманула. Сбежала с почтальоном.
— Быть не может!
— Может, сэр. Отпраздновала день рождения, а потом…
— Какой ужас! Да, бывают на свете легкомысленные, корыстные женщины.
— Не все они такие, сэр, — сказал рыцарственный Мич.
— О, как вы правы!
— Моя невеста в жизни бы так не сделала.
— Вы уверены?
— Совершенно, сэр.
Они помолчали. Тони поиграл мылом для бритья.
— Кстати, Мич, — сказал он, — как вы предлагали руку и сердце?
— Ну, сэр…
— Нет, серьезно. Мне очень нужно знать! Как это вообще делают?
— Понимаете, сэр, по вдохновению.
— По вдохновению?
— Да, сэр. Как-то так, приходит в голову… К примеру, с первой барышней мы сидели на кладбище, и я ее спросил, не хочет ли она, чтобы на ее могиле была моя фамилия.
— Ей понравилось?
— Очень, сэр.
— Но вы на этом не остановились?
— Нет, сэр.
— Так-так… А во второй раз?
За очками Мича что-то мелькнуло. Он явно вспоминал давние, счастливые дни.
— Пошли мы в кино…
— При чем тут кино?
— Фильмы, сэр, очень чувствительные. Рональд Колмен,[70] сэр, это вам не фунт изюма. После сеанса я просто обнял ее и поцеловал.
— Она обрадовалась?
— По всей вероятности, сэр.
Тони посмотрел на Мича с восхищением.
— Чего же вы восемь лет тянете? Поразительно!
— Она не жалуется, сэр. А вы не собирались жениться? Этот бесхитростный вопрос подействовал на Тони так, словно ему ударили шлангом по переносице.
— Черт! — воскликнул он.
За две волшебные недели Тони и не вспомнил о Вайолет, разве что мельком, мимоходом. Ему казалось, что она давно в прошлом. Но кто сказал, что помолвка расторгнута? Он так считает — а она? Очень может быть, обходит магазины, покупает приданое…
