сидевший в углу, охватив голову руками, резко встал.
— Я полагал, — сказал он холодным ровным тоном, — что это убежище для джентльменов, а не взбесившийся зверинец.
И ушел.
Многие удивились.
— В чем дело? — осведомился один Трутень, поскольку в этом клубе не принято распускать чувства. — Они в ссоре?
Другой, компетентный Трутень покачал головой.
— С этим котенком — нет. Просто после визита в Чесс-Перречес он не любит кошачьих.
— Чесе?
— Перречес. Родовое гнездо Делии Прендерби в Оксфордшире.
— Я ее знаю, — сказал еще один Трутень, — очень мила.
— Фредди тоже так думал. Он ее пламенно любил.
— И утратил?
— Вот именно.
— Вот что, — сказал очередной Трутень, — если положить цепочкой тех, кого он любил и утратил, ряд дойдет до Пиккадилли.
— Нет, дальше, — возразил другой, — среди них есть высокие. Не пойму, чего он тратит время. Рано или поздно его отвергают. Лучше бы почитал хорошую книгу.
— С Фредди плохо то, — сказал компетентный Трутень, — что он гонится за летучей звездой. Он недурен, хорошо танцует, прекрасно двигает ушами, и девушка на все это ловится. С этой Делией все пошло лучше некуда, и настолько, что когда она пригласила его в Чесс-Перречес, он купил руководство «Что должен знать жених».
— Странные названия у наших местечек, — заметил первый Трутень.
— Фредди тоже удивлялся, пока туда не приехал. Там он быстро понял, как точны эти слова. Дело в том, что семейство Делии очень любит животных, и жилье их буквально кишит бессловесными друзьями. Собаки чешутся сами, кошки дерут обивку. Говорят, хотя я его и не видел, был там шимпанзе, тоже без сомнения, чесавшийся. Бывают такие дома в глубинах страны, а этот Чесе располагался в шести минутах от станции.
На этой самой станции Делия встретила Фредди в двухместном авто, и по пути они сердечно беседовали, выказывая взаимную приязнь.
— Предстань в своем лучшем виде, — советовала Делия. — Многие гости совершали непростительные ляпы. Главное — понравиться отцу.
— Конечно, конечно!
— Он бывает… нелегким.
— Ах, в том ли дело! Познакомь меня с ним, большего я не прошу.
— Он не любит молодых людей.
— Меня полюбит.
— Да?
— Еще бы!
— Почему?
— Я обаятельный.
— Да?
— А то как же!
— Обаятельный?
— Вот именно.
Она толкнула его в бок, он толкнул ее, она хихикнула, он засмеялся, она сказала: «Ну, ты и субъект!», он сказал: «Тем живем». Словом, сами видите, до какой фазы они дошли. Ничего конкретного, но любовь уже расцветает в девичьем сердце.
Стоит ли говорить, что по приезде, точнее — при первой встрече с этим Мортимером, Фредди совершил классический ляп, ударив его по затылку тигровым котом?
Поезд немного опоздал, и Делия сразу отвела его в комнату, приказав поскорей переодеться к обеду. Все шло хорошо, пока Фредди не заметил, что на его лучшей рубашке лежит большой кот.
Каждый знает, что такое рубашка. Фредди застыл. Потом, хрипло вскрикнув, схватил кота, вынес на балкон и бросил в бездну. Приземлился он, то есть кот, на затылке проходившего мимо джентльмена.
Обычно Фредди одевался хорошо и проворно, но этот случай подкосил его, и он потерял запонки, мало того — запутался с галстуками. Словом, гонг зазвучал, когда он был еще в рубашке, а выйдя из комнаты, узнал от лакея, что все уже едят bouillon. Естественно, он понесся в столовую и сел рядом с хозяином, когда собравшиеся уже поднесли ко рту полные ложки.
Неудобно, но все же приятно — как-никак, твои и
— Красивые у вас места!
Хозяйка с этим согласилась. Ростом, поджатыми губами и взглядом «ледяное желе» она походила на Королеву-Девственницу. Фредди она не очень понравилась, но на радостях он продолжал блистать.
— И охота хорошая, я думаю?
— Вероятно, многие охотятся.
— Так я и думал. Ах, красота! Летишь по полям, по лесам, а там кого и подстрелишь. Эге-ге-гей, пали, руби и тому подобное.
Леди Прендерби содрогнулась.
— Боюсь, я не разделяю ваших восторгов. Мне исключительно неприятно все, где связано с убийством.
Фредди замолк блюда на два. Пока он собирался с силами, хозяин, приложив руку ко рту, обратился к дочери, сидевшей на другом конце стола. По-видимому, он полагал, что другие его не слышат, однако речь его гремела, словно крики продавца брюссельской капусты.
— Делия!
— Да, папа?
— Кто этот урод?
— Тиш-щ-ш!
— Тиш? Не знаю.
— Нет, Виджен!
— Так Тиш или Виджен?
— Ви-джен.
— Говори четче, не бормочи. Кто его пригласил?
— Я.
— Зачем?
— Он мой приятель.
— Скорее, чучело какое-то.
— Тиш-ш-ш!
— Ты же сказала «Виджен». Сумасшедший, между прочим. Бросается котами.
— Па-па!
— Что «папа»? Ну что, «папа»? Сказано, ко-та-ми. Слабоумный. И с виду противен. Сколько он тут пробудет?
— До понедельника.
— О, Господи! — взревел сэр Мортимер. — А сегодня пятница.
Конечно, Фредди страдал, и не очень достойно. С горя он спросил хозяйку, хорошо ли она стреляет. Она ответила, что лишена дикарских свойств и не склонна к пролитию крови, так что ему осталось молчать, несколько отвесив нижнюю челюсть. Тем самым, мы не удивимся, что концу обеда он обрадовался.
