Поскольку кроме них с хозяином за столом сидели заплесневелые дамы типа «незамужняя родственница», Фредди понадеялся, что теперь, за портвейном, установит с сэром Мортимером приличные отношения. Он, то есть Фредди, умело замнет инцидент с котом и всячески постарается снять дурное впечатление.
Однако сэр Мортимер встал и вышел в сад. Правда, почти сразу он заглянул в столовую и крикнул: «Нет, бросаться котами!», но вслед за этим исчез.
Фредди растерялся. Он гостил во многих поместьях, но впервые с ним так обошлись, и он толком не знал, как выправить положение. Об этом он и думал, когда голова сэра М. появилась еще раз, а голос произнес: «Котами, трам-та-ра-рам!»
Фредди совсем скис. Делия велела понравиться отцу, а как ему понравиться, если он то исчезает, то возникает? К большому его облегчению, появился старый друг, тигровый кот. Хоть как-то разрядишь душу!
Взяв с хозяйкиной тарелки остаток банана, он метнул им в кота. Тот заорал и убежал. Зато появился сэр Мортимер.
— Вы его ударили? — спросил он.
— Нет, — честно отвечал Фредди, — не ударил.
— Почему же он несся со скоростью сорока миль в час?
— Я хотел угостить его фруктами.
— Попробуйте снова и увидите, что с вами будет.
— Какой прекрасный вечер, — сменил тему Фредди.
— Нет, — ответил сэр Мортимер. — Вечер ему прекрасный, кретину!
Фредди встал. Судя по всему, нервы его не выдержали.
— Присоединюсь-ка я к дамам, — с достоинством сообщил он.
— Очень им сочувствую, — признался хозяин и снова исчез.
По дороге в гостиную Фредди думал. Ума у него мало, но вполне достаточно, чтобы понять, рады ли ему. Словом, в комнату он входил, все еще пытаясь перешибить плохое впечатление. Незамужние дамы, томящиеся в сельской местности, особенно чувствительны к небольшим проявлениям учтивости и внимания в викторианском духе. Соответственно, он сразу кинулся к особе, которая явно не знала, куда поставить чашку из-под кофе.
— Разрешите, — самым сладостным тоном сказал он. И, рванувшись к чашке, наступил на кошку.
— О, виноват! — воскликнул он, отступая на другую кошку, и, со словами «Pardon, pardon!», сел в кресло на третью.
Все залопотали: «Ах, не за что!» и т. п., и т. д., но прозорливый Фредди заметил короткий взгляд хозяйки. Ситуация был такая, словно царь Ирод зашел на собрание иудейских матерей.
Делия сидела на диване и листала журнал. Фредди влекло в тот угол гостиной. Он нуждался в сочувствии. Он осторожно пересек комнату, слегка потревожив всего двух кошек, и сел на диван. Представьте его смятение, когда он обнаружил, что дева его мечты напоминает шарик мороженого, усыпанный чем-то острым.
— Пожалуйста, ничего не объясняйте, — сказала она. — Я знаю, что есть люди, ненавидящие животных.
— Да я!.. — начал Фредди, взмахнув рукой и сразу же заехав в бок очередной кошке.
Делия подхватила страдалицу на лету. Кстати, то был страдалец.
— Мама, — сказала она, — возьми ты лучше Огастеса. Он раздражает мистера Виджена.
— Да уж, — сказала леди П. — Со мной дорогому коту будет спокойней.
— Мерзопакость какая! — проблеял Фредди. — Я…
— Верно говорят, — вздохнула Делия, — не поживешь вместе — не узнаешь.
— Что вы имеете в виду?
— Да так, ничего.
Она поднялась, подошла к пианино и стала петь бретонские народные песни, предоставив Фредди смотреть альбом с поблекшими изображениями «Тети Эмили в Лландадно, 1893» или «Кузена Джорджа на маскараде».
Так тянулся мирный домашний вечер, пока леди Прендерби не отпустила, со свойственной ей милостивостью, всех спать.
Быть может, вы предположили, что на лестнице, со свечой в руках Фредди думал только о Делии. Но нет. Думал он и о том, что с этих пор путь его разошелся с животным миром поместья. Он, можно сказать, пошел поверху, они — понизу. Где-где, а в его комнате кошачьих быть не должно.
Однако, вспомнив тигрового кота, он обыскал помещение на четвереньках. Кошек не было. Он с облегчением вздохнул, даже запел, но после первого куплета услышал, что ему вторит бас, и, поглядев на кровать, увидел солидную овчарку.
Он посмотрел на нее, она на него. Было ясно, что собака считает хозяйкой себя, а его — наглым чужаком. Она смотрела на Фредди холодным желтым взором, слегка кривя губы, что помогало заметить длинный крепкий зуб. Кроме того, она пыхтела, одновременно изображая отдаленный гром.
Как тут влезешь в постель? Спать в кресле он не любил. Тем самым, он избрал третий путь, то есть вышел на балкон посмотреть, нет ли где освещенного окна, а за ним — потенциального спасителя.
Окно было, и близко, и он даже не очень громко сказал:
— Послушайте!
Никто не ответил. Он повторил:
— Послу-шай-те!
И прибавил для верности:
— Эй, эй, эй!
На сей раз результаты были. Из окна выглянула леди Прендерби.
— Кто там шумит? — с отвращением спросила она. Фредди ждал не этого, но ничего не попишешь; и он ответил:
— Фредерик Виджен.
— Вам непременно надо петь на балконе?
— Я не пел. Я кричал: «Послушайте!»
— Что вы кричали?
— «Послушайте». Такой, знаете, крик души. У меня тут собака.
— Какая?
— Овчарка.
— А, это Вильгельм. Спокойной ночи, мистер Виджен. Окно закрылось. Фредди взвыл:
— Послушайте!
Окно приоткрылось, и леди П. сказала:
— Однако!
— А что мне делать?
— Делать?
— Да с этой овчаркой! Леди П. немного подумала.
— Бисквитов не давать. Когда вам принесут чай, не давать и сахара. Можно налить в блюдце молока. Он на диете. Спокойной ночи, мистер Виджен.
Фредди понял, что в диету не входит отказ от мяса, скажем — его собственного. Что же делать, что делать?
Методы, конечно, есть. Можно спрыгнуть с балкона, благо тут невысоко, и переночевать на клумбе. Можно свернуться на полу. Можно поискать местечка в доме.
Последняя идея понравилась ему больше всего. Одно опасно: когда он пойдет к двери, собачка сможет решить, что он — вор. Что ж, придется рискнуть. И через минуту он шел на цыпочках по ковру с осторожность канатоходца, подзабывшего технику дела.
Что говорить, опасность была. Когда он начал свой путь, собака вдумчиво лизала подушку. Когда он дошел до ничейной земли, она вскочила, а он тут же взлетел на гардероб. Казалось бы, вот тебе спальное место, как ни обидно это гордому духу. С овчаркой, в конце концов, не поспоришь; и он стал устраиваться
