Дверь закрылась. Простак растерянно смотрел вслед актрисе. Мисс Уиттекер, явившаяся в самый разгар важнейшей сцены, показалась ему немножко слишком напористой.
Динти рассматривала его с новым интересом.
— Так вот кто вы! Тот самый ангел.
— А?
— Мистер Леман про вас рассказывал. Вы уже вложили деньги в шоу?
— А? Да, вложил определенную сумму.
— Ну-ну. Я часто гадала, какие чувства испытывает такой человек. Наверное, приятно быть ангелом. Будь у меня такое богатство, как у вас, я бы тоже рискнула.
Словечко «рискнула» вновь оживило все тревоги и колебания, охватившие Простака после беспокойной сцены с этой миссис Леман. Он вздрогнул, словно невидимая рука ткнула острым шилом в сиденье его стула.
— Рискнул бы? А вы что, думаете, это рискованно?
— Спектакль — всегда игра в рулетку.
— Но этот… где играет Мэрвин Поттер…
— Конечно, сильная приманка. Но…
— Да?
— Он такой непредсказуемый. Вполне может подвести.
— А как?
— Ну, не знаю. Как-нибудь. Вы с ним знакомы?
— О, да, еще бы! Мы большие приятели. Он жил в Скивассетте, в отеле. Это про него я рассказывал. Тот самый, которого я спас из пламени. Он поджег бунгало, а я случайно увидел пожар из окна, бросился туда и вынес его.
— Ну, вот видите, бунгало поджег. На такие проделки он горазд. Наверное, пил тогда весь вечер.
— Да, был немножко под газом.
— Говорят, он всегда под газом.
— Вчера вечером — точно. Из-за него нас выкинули из «Пьяццы».
— Вот об этом я и говорю. Разве вам не кажется, что вы рискуете, вкладывая деньги в шоу, где играет выпивоха? Простак потеребил галстук. Челюсть у него отвалилась.
— Знаете, моя добрая богиня в человеческом образе, у меня от ваших слов мурашки бегут.
— Простите. Не хочу набрасывать тень на вашу сделку. Возможно, все будет хорошо.
— Да, конечно. Я вот только что вспомнил, что невеста Поттера запретила ему пить. Так что с этой стороны неприятностей не будет.
— Ну и прекрасно. Но…
— И пьеса хороша, верно? То есть, для среднелобой публики. Увлекательная интрига, и все такое. Будет безумный успех, правда?
— О, конечно, но…
— Вы все время твердите «но»…
— Я надеюсь, что будет успех. Но ведь спектакли и проваливаются.
Простак, взволнованно приподнявшийся, снова упал в кресло. Он побледнел под загаром, которым одарил его солнечный Мэн.
— По-вашему, этот провалится?
— Я так не говорю. Просто надо учитывать всякие роковые случайности. В театральном сезоне случаются провалы. Возможно, имя Мэрвина Поттера и принесет успех, но всякое бывает. Однако вам-то что до этого? Вы же миллионер.
— Я?
— Мистер Леман так сказал.
— Я не миллионер. У меня всего двадцать две тысячи.
— Что!
— И 18 центов.
Чудовищное подозрение вспыхнуло в ее мозгу.
— И что же, вы все деньги отдали мистеру Леману?
— Господи, конечно, нет! Только десять тысяч.
— О!
— Что такое?
Динти стала похожа на мать, узнавшую дурные вести от слабоумного ребенка.
— Неудивительно, что вас зовут Простаком! Знаете, что вам нужно сделать?
— Нет.
— Сейчас же позвонить в свой банк и остановить выплату по чеку, пока мистер Леман не успел доехать туда.
— А?
— Если успеете.
— Но если я позвоню, я никогда больше вас не увижу.
— Почему это?
— Потому что не буду тут работать. Мне хотелось работать рядом с вами. Господи Боже, потому я и вошел в дело. Практически я уже решил отказаться, когда появились вы. Я догадался, что вы постоянно здесь, и подписал, где положено.
— Это очень мило, но…
— Опять «но»!
— Но вы должны выйти из дела.
— Но… теперь вы и меня заставили сказать «но»… но как же тогда я увижу вас?
— Увидите, не волнуйтесь. Теперь я и за миллион не отпущу вас из своей жизни. Можете заходить сюда и водить меня в кафе.
— Каждый день?
— Если хотите. А по воскресеньям мы будем кормить медведей в зоопарке. Ну, а теперь к телефону, быстро. Какой у вас банк?
— «Трест-Гарантия». На Пятой авеню и 43-й стрит.
— О Боже! И выбрали-то именно этот! Единственный банк в Нью-Йорке, который открыт до четырех часов. А я-то надеялась, что это какой-нибудь банк на окраине, который закрывается в три, и они не успеют туда добраться. Быстрее же! Быстрее, быстрее!
Пока Простак рылся в телефонном справочнике, Динти задумчиво смотрела на него. Она немножко растерялась. Ей было в новинку выступать в роли femme fatale.[16]
Как большинство хорошеньких женщин, она всегда была довольно высокого мнения о себе, но ей и в голову не приходило, что в ее жизни может появиться мужчина, готовый потерять половину состояния за ее улыбку. Она чувствовала себя польщенной и благодарной. Простак уже был не просто приятным молодым человеком, он перешел в разряд необыкновенных. Динти обнаружила, что сердце у нее бьется слишком часто, а перед глазами что-то плывет.
— О Боже! — закричала она, увидев сквозь влажную дымку, что необыкновенный молодой человек уронил справочник и теперь шарит под столом. Ее лихорадило от нетерпения.
— Простите, — извинился Простак.
— Самое время ползать по полу!
— Он сам спрыгнул, — жалобно объяснил Простак и стал виновато выползать наверх, когда дверь открылась, и небрежной походкой вошел Мэрвин Поттер.
— А, Фиппс! — воскликнул Мэрвин. — Опять ты? Чтоб я помер, где тебя только нет! Следующий раз, как стану принимать ванну, непременно осмотрю мыльницы.
— Привет, Поттер.
— Да, я Поттер. С начала, с конца, первый, последний, навсегда. Так что можешь не волноваться. Какой ты разносторонний малый! То на деревья забираешься, то под стол ныряешь. Скажи-ка мне, Фиппс, — поинтересовался актер, отбирая у приятеля телефонный справочник и небрежно швыряя его в
