Глава IX
Машина миновала ворота Биворского замка, переехала по мосту ров и остановилась у главного подъезда. Майк с чувством вздохнул.
— Переношусь в прошлое, — сказал он. — Здесь я вас впервые увидел.
— Здесь? — переспросила Терри. — Не помню.
— А я вот помню. Вы смотрели из того окна.
— Там классная комната.
— Это я понял, увидев, что вы перемазаны джемом. Пили чай между уроками?
— Ничего я не перемазывалась.
— Перемазывались. Малиновым джемом. Он был прекрасен. Подчеркивал, можно сказать, нежную белизну лица.
Лорд Шортлендс тем временем выходил из ступора, сменившего в конце пути неземную откровенность. Майк узнал буквально все о романе с кухаркой и о поверженном сопернике. Мог он и ответить на любой вопрос, связанный с маркой.
Судя по неоднократным рассказам, марка эта появилась в 1851 году и называлась «Испанская голубая неиспользованная dos reales[11]». Дезборо, чьи заслуги поистине несравненны, обнаружил ее, когда гонг звал к ланчу, и так вознесся духом, что, не убоявшись жены, пошел не к столу, но к телефону, чтобы сообщить тестю поразительную новость. По его словам, тысяча фунтов — далеко не предел. Точно такую же марку продали недавно за полторы.
— Насколько я понял, — объяснил лорд Шортлендс, вылезая из машины, — там что-то не то с цветом.
Собственно, он говорил это в ресторане раз шесть, не меньше, да и раза четыре — в начале пути, но решил, что этого мало.
— Неверная окраска, как он выразился. Не знаю, почему она так важна.
— Когда я собирал марки, — сказал Кардинел, — такая штука ценилась ого-го-го!
— Собирали марки? — спросила Терри.
— Да, в юные годы. Разве вы не помните…
— Что именно?
— Ах ты, забыл!
— Как жаль.
— Видимо, что-то несущественное.
— Я ловлю каждое ваше слово.
— Знаю. Но — забыл. Может, вспомню, тогда скажу. Есть чего ждать.
Лично он, вступил в беседу лорд Шортлендс, ждет встречи с этим гадом дворецким. По-видимому, слухи о нежданном богатстве уже проникли за зеленую штору, и пятый граф очень хотел бы посмотреть на былого соперника. Да, очень хотел бы, просто ждет, не дождется. При всей своей мягкости пэр гадов не жаловал.
Однако, к его разочарованию, двери открыла горничная.
— Что такое? — вскричал граф. — Где же дворецкий?
— Мистер Спинк уехал на мотоциклете, милорд.
— На мотоциклете? А зачем?
По-видимому, дворецкий был одним из молчаливых, сильных мужчин, столь популярных в наше время. Он не сообщил горничной, зачем куда-то едет.
— Вот как? — сказал граф. — Ну, что же. Подождем, подождем. Леди Адела в гостиной?
— Да, милорд.
— Тогда идемте, Кобболд. Я вас ей представлю. Горничная исчезла, а ее хозяин был очень доволен собой.
— Заметили, как я вас назвал?
— Очень кстати.
— Да уж, начинать — так начинать.
— Главное — начать верно.
— Только вы сами не ошибитесь.
— Ну, что вы! Никогда.
— И ты, Терри.
— Не беспокойся.
— Один ложный шаг, и нам конец.
— Да-да. А вот ты ни о чем не забыл?
— Что ты имеешь в виду?
— Аделин характер. Она может вцепиться в эту марку.
— Вцепиться? То есть забрать себе?
— Вот именно. Можно говорить прямо при нашем синтетическом Кобболде…
— Можно, — заверил Майк. — Люблю откровенность.
— Тем более, ты и так ему все поведал, хоть биографию пиши. Представь, что Адела потребует платы.
У графа отвисла челюсть.
— Ну, знаешь ли!..
— Знаю. Потребует. Мы с тобой и с Кларой должны Дезборо больше тысячи. Кто-кто, а она таких вещей не забывает.
— Что же нам делать?
— Меня послушаете? — осведомился Майк.
— У вас есть план?
— И какой!
— Он всегда так, — заметила Терри. — Его называют Мозговым Трестом.
— И не зря, — сказал Майк. — Вот вам план, пожалуйста. Меня знакомят с леди Аделой. «Мистер Кобболд», — говорите вы.
— Точнее, «Разреши представить тебе мистера Кобболда».
— Да, так лучше. Что же за этим следует, спросите вы. Пока я пожимаю ей руку, лорд Шортлендс хватает альбом и где-нибудь прячет. Как говорится, работаем командой.
Глаза пятого графа наконец засияли. Майк явно получил один голос.
— Какой прекрасный план!
— Еще бы! Другой рукой можно ее удушить.
— Не стоит.
— Как вам угодно. А вот скажите, если я не вторгаюсь в потаенную сферу, леди Адела — железная женщина?
— Железнее некуда.
— Так я и думал. Но я смело предстану перед ней, хотя разоблачение грозит мне смертью. А, каково?
— Недурно.
— Должно быть, вы говорите про себя: «О, мой герой!»
— Говорю, как без этого.
— Опять угадал. Женщины любят отвагу. А там путь недолог: сперва — отвагу, потом — тебя. Скоро вы будете плакать горючими слезами, каясь в том, что мучили меня отказом. Даю вам самое большее неделю. Что это за дверь?
— В гостиную. Вижу, вы подзабыли географию замка.
— Меня в гостиную никто не пускал. Почему-то считалось, что мое место — сарайчик, где мы играли в карты с Тони и младшим лакеем. Что ж, лорд Шортлендс, ведите нас.
