— Другими словами, сэр, омлета не сделаешь, не разбив яиц.
— До омлета ли нам, Спинк? Надеюсь, вам понятно, что вы — подлый шантажист?
— Понятно, сэр.
— И вы не стыдитесь?
— Нет, сэр.
— Тогда говорить не о чем.
— Перья и чернила на письменном столе, сэр. Майк медленно подошел к столу и взял ручку.
— Что ж, утешение одно, — сказал он. — Рано или поздно вы за это ответите. Так и вижу, как вы, шаг за шагом, погружаетесь в трясину зла. Аппетит растет во время еды.
— Несомненно, сэр.
— Не хотите остановиться, пока не поздно?
— Нет, сэр.
— Дело ваше. Что ж, бегите к печальной развязке. Шантажируйте, но однажды вы оступитесь и — бамц! — упадете в яму. «Рад познакомиться», — скажет судья и вынесет приговор. Буду вас навещать, поболтаем через решетку.
— Весьма признателен, сэр.
— Не за что. Какое сегодня число?
— Двенадцатое мая, сэр.
— А как вас зовут?
— Мервин, сэр.
— Красивое имя.
— Моя матушка, сэр, тоже так считала.
— Вам не стыдно о ней вспоминать, когда вытягиваете двести фунтов из незнакомого человека?
— Нет, сэр.
— Подумайте, Спинк. Она смотрит на вас с небес.
— Она в Далидже, сэр.
— Значит, из Далиджа. Смотрит и…
— Если не трудно, сэр, чек на предъявителя.
— Ладно. Вот, прошу.
— Большое спасибо, сэр.
— Итак, ваша матушка…
Майк замолчал, услышав, что кто-то к нему стучится.
— Войдите! — сказал он. Вошла леди Адела.
— Решила посмотреть, как вы устроились, — сияя, сообщила она. — Вам ничего не нужно?
— Нет, спасибо.
— Наверное, вы болтаете со Спинком о старых временах? Он ведь служил у вашего отца. Мистер Кобболд очень изменился?
Многое в Мервине Спинке могло и не понравиться, но деньги он отрабатывал.
— Ничуть, миледи. Мы вспомнили разные оказии. Мистер Стэнвуд был чрезвычайно добр ко мне, когда я пребывал в Соединенных Штатах.
Издалека донесся жалобный голос мужа в беде. Дезборо Топпинг, страдающий подагрой, пытался завязать галстук. Леди Адела кинулась к нему, словно тигрица — к детенышу.
— Спасибо, Спинк, — сказал Майк.
— Не за что, сэр.
— Теперь я в безопасности.
— Несомненно, сэр.
— Хотел бы я вас отблагодарить. Мервин Спинк благосклонно улыбнулся.
— Вы отблагодарили, сэр.
— Как, чеком? С вас этого хватит?
— Конечно, сэр.
— Очень рад. Вижу, вам легко угодить. Но чек не годится. Он подписан «Майкл Кардинел». А я, видите ли, Майкрофт, как брат Шерлока Холмса.
Мервин Спинк, наконец, дрогнул. Лицо его перекосилось. Если бы у него были усы, он был бы похож на сбитого с толку баронета.
— Я пойду к миледи… — проговорил он.
— И признаетесь? Не советую. Придется многое объяснять. Нет-нет, инцидент исчерпан. Ваша матушка счастлива, Спинк. Любимый сын избежал ловушки. Скорее всего, — прибавил Майк, — она поет от радости.
Глава XII
Отцу, чья дочь обращается с ним, как с трудным ребенком, непрестанно угрожая поставить в угол и не давать карманных денег, нелегко ввести в ее дом подкидыша, и потому на первых порах граф очень волновался. Можно сказать, что он пережил целую гамму эмоций.
Поначалу главенствовал страх, побуждавший вздрагивать при громких звуках и припоминать Дамокла, о котором он читал в школьные годы. Потом пробудилась слабая надежда. Только на третий день, под вечер, когда он сидел в кабинете, ожидая обеда и почесывая собаку, пятый граф ощутил, что бояться нечего. Интрига, чувствовал он, удалась на славу.
Конечно, этот змий еще мог преподнести сюрпризец. Да, он повержен в прах, но очень живуч. Подумать страшно, что он едва не одержал победу. Если бы не редкостная сметливость нового друга, Кардинела, именно в эти дни дворецкий праздновал бы свой триумф.
Когда Майк описывал поединок, лорд Шортлендс был потрясен. Он понять не мог, почему его младшая дочь не кидается на шею этому замечательному юноше. Она как раз пришла и тоже занялась собакой, пощекотав ей брюшко.
— Вот что, — сказал отец.
Но тут дверь снова открылась, и вошел Майк. Семейная сцена умилила его донельзя. Будущая жена, будущий тесть и будущий свойственник Усик предстали его взору. Поистине, сам домашний уют! Жаль нарушать его, но он, Майк, пришел сообщить новость и должен это сделать.
— Привет, лорд Шортлендс, привет, — начал он. — Собственно, какие лорды? Вообще-то полагалось бы назвать вас «папаша» или «папочка», раз уж я буду вашим зятем. Кстати, этот Дезборо ни на что не годится. Я надеялся перенять обращение от него, но он говорит вам: «Э-э…»
— Моя сестра, — объяснила Терри, — хотела, чтобы он говорил: Papa.[15]
— Отвратительно!
— Папе тоже не нравится, это уж слишком. Вот Дезборо и крякает.
— Может, и мне крякать? Лорд Шортлендс думал иначе.
— Называйте меня Шорти, — предложил он.
— Спасибо, — ответил Майк. — Что ж, Шорти, вам хочется узнать, зачем я нарушил ваш покой?
— Ни в малой мере, мой мальчик, ни в малой…
— Нарушил, тут спору нет. Но я принес новости, и не очень хорошие. Держитесь за кресло.
При этих словах граф снова пал духом. Задрожав, как желе, он последовал совету Майка.
— Она все узнала? — проговорил он.
— Нет-нет, дело не так плохо. Приехал Стэнвуд Кобболд. Если можно покачнуться, сидя в кресле, пятый граф покачнулся.
— Быть не может!
— Может, может. Приехал. Собственной персоной.
— Сюда, в замок? — вскрикнула Терри.
