— Вышли к снежникам. Ух, и покатались с гор по скользкому снегу! — рассказывал Нурис — Еще кабана подстрелили. Устроили целый пир. Наконец повернули назад. Пришли домой точно взрослые охотники — с полными вьюками кабаньего мяса. Мать рада — блудный сын вернулся. А за ишаков головомойку соседи устроили, но не очень зверскую. Мы ведь ишаков вернули целыми и невредимыми и мяса кабаньего им дали. Все были довольны.
А потом приехал в наш край известный зоогеограф из Московского университета. Мечтал добыть редчайших розовых скворцов в коллекцию зоологического музея. Я ему настрелял полную цветовую серию этих редчайших пернатых. Все лето с ним бродил, шкурки с птиц снимал, орнитологические коллекции научился собирать. По его совету и в университет поступил. Так я стал географом. Всю жизнь буду путешествовать…
Время, проведенное среди этих ребят, — одна из самых светлых страниц нашего путешествия. Невольно вспомнилась «Песнь Большой дороги» Уитмена: Теперь я постиг, как создавать самых лучших людей: Пусть вырастают на вольном ветру, спят и едят с землею…
Утром мы отправились к начальнику разведки. У рубленого крыльца ополоснули сапоги в бочке и вошли в чистый коридор. Где-то стучала машинка. Мимо быстро проходили загорелые, обветренные люди с картами и кальками в руках.
Вошли в кабинет. В широкое итальянское окно вливался поток света, виднелись домики поселка. Прямо по руслу Бургата, сбивая гребни бурунов, мчался вездеход. Начальник разведки — могучий дядька, широко улыбаясь, как старым знакомым, протянул руку:
— Милости просим, дорогие путешественники. Чем можем быть полезны?
Говорим, что хотели бы увидеть полевые партии разведчиков, попасть к Иванову, настигнуть, наконец, Татьяну Григорьеву.
— Иванов нынче именинник — большое золото взял. Ну что же… на ловца и зверь бежит. Завтра вьючный караван идет в поле. Дадим вам пару верховых лошадок…
Мы очень обрадовались. Летели на самолетах, плыли на пароходах, катерах, ехали на тракторном поезде, на вездеходе, теперь в глубь Кулара отправимся верхом! Особенно радовалась Ксана. У нее какая- то врожденная страсть к лошадям, и она всю жизнь мечтала о верховой езде.
Просим начальника разведки рассказать, как было найдено куларское золото и кто его первооткрыватель.
— Обязательно подавай вам первооткрывателя, — рассмеялся он. — Геологи, просто геологи…
Путь к золоту Кулара был тернист. В тридцатые годы в Приянье искали олово. В хребте Кулар геологи Серпухов и Лазарев обнаружили в шлиховых пробах знаки золота. Серпухов говорил даже о промышленных запасах. Но открытие в Приянье олова отвлекло от этих находок. Накануне войны все силы направили на поиски этого оборонного металла. В это время обнаружили оловянные богатства Эге-Хайя, построили первые здания Батагая. Но о находках Серпухова и Лазарева не забывали. Они подтверждали прогнозы Билибина и Обручева о золотоносности Приянья.
После войны в хребет Кулар отправляется геолог Лежоев и приходит к выводу о необходимости «учинить специальный поиск на — золото». По его следам отправляются три партии под начальством геологов Алексеева, Ефимова и Персикова. Две последние в долинах куларских «покатей». обнаруживают весовое содержание драгоценного металла.
В 1951–1952 годах геологу Кретову поручается разведка перспективных участков. Он закладывал в долине Бургата линии разведочных шурфов и… пришел к выводу; «бесперспективная золотоносность». Поиски куларского золота прекращаются на долгих семь лет. Только в 1959 году геолог Кузнецов, обследуя заброшенные шурфы Кретова, намывает из отвалов промышленное золото.
В следующем году геолог Дементьев проводит ревизию данных Кретова и убеждается в недобросовестности работ 1952 года. Оказывается, шурфы рыли без достаточного контроля, кое-как, и поэтому получены вопиюще неправильные оценки. Дементьев рассчитывает ошеломляющий прогноз запасов золота. Тянуть с куларским золотом больше нельзя!
В 1962–1963 годах на Бургате работает хорошо оснащенная разведочная партия и открывает богатейшее золото. Организуется его добыча, сначала на правах участка, а с января 1964 года рождается первый прииск Кулара.
Рассказ скуп. Но сколько труда и переживаний скрывается за немногословной хроникой событий. Обветренное лицо начальника разведки задумчиво и сурово.
— Сейчас мы, оконтуриваем весь золотоносный район и россыпи внутри него. Наши отряды уходят все дальше на север, к последним увалам Кулара, открывая богатейшее золото там, где торили свой путь Ефимов и Персиков. Вот и попробуйте разобраться, кто тут первооткрыватель?
Золото у нас особенное, мелкое, «липучее», крошечные золотые чешуйки заполняют всю толщу россыпи, самородков почти не встречается. Объясняется это характером его происхождения и залегания. Наш «золотой пояс» лежит в области куларских «покатей», в зоне соприкосновения осадочных горных пород с кристаллическими, изверженными. Золотоносные кварцевые жилы пронизывают осадочные породы во всех направлениях. Породы эти более рыхлые, легко разрушаются выветриванием; Поэтому, собственно, и образовались размытые ступени Кулара. Золотоносные жилы тут быстро обнажались и разрушались. Вода и ледники переносили золотые чешуйки, откладывая местами в руслах древних рек, погребенных теперь наносами. Находить эти «золотые ленты» не так просто. В поле рука об руку работают геологи, геофизики, геоморфологи, географы, геодезисты и, главное, буровики.
Впрочем, все это вы увидите своими глазами. Завтра садитесь в седла и езжайте по линии отрядов, счастливого вам пути. Извините, что не могу отправиться с вами. Нужно наладить снабжение нашей полевой армии…
Золотой профиль
На рассвете нас разбудил Нурис. У одиноких лиственниц, против общежития стояли вереницей навьюченные лошади. Приземистые, мохнатые, они обмахивались длинными хвостами от слепней и комаров. На глаза их свисали спутанные челки, мешая смотреть.
Ксана взяла ножницы и решила их подстричь. Осторожно подошла к низкорослой пегой лошадке, аккуратно ее подстригла и перешла к следующей. Но «пегая», повернув голову, неодобрительно косилась и вдруг лениво и небрежно брыкнула. Вскрикнув, Ксана отскочила, и парикмахерская деятельность ее на этом окончилась. Лошади остались лохматыми.
Пришли каюры. Пора было двигаться в путь. Ксана получила самого большого, самого полного и спокойного коня. Он равнодушно позволил ей взобраться на свою просторную спину и уютно устроиться в седле. Мне досталась та самая «пегая», вертлявая и брыкучая лошаденка. Не будь стремян, мои ноги задевали бы кочки..
Спустя час караван поднимался уже по длинному горному склону. Лошади привычно шагают по болотистой кочковатой тундре. Моя «пегая» ужасно суетлива, все время рвется куда-то, обгоняет караван, идет зигзагами. Ксанин конек — полная противоположность. Он явно экономит силы. Время от времени останавливается, Щиплет траву и снова идет. Пойдет, пойдет и опять остановится. Просунет свою рыжую морду между кочками и тянет оттуда воду. Ксана не стесняет его воли, говорит, что он взрослый, зачем понуканием оскорблять его лошадиное достоинство. Едем и едем час за часом вперед и вперед. Иногда караван останавливается, каюры поправляют набок съехавшие вьюки, подтягивают подпруги и снова в путь.
Взбираемся по зеленому склону сопки, подходим все ближе и ближе к каменистой россыпи на ее вершине. Вдруг вдали вырастает облачко дыма, и эхо приносит раскат. Это взрывники самого близкого отряда Бурова ведут разведку кварцевых жил. Берем левее, и караван выходит на перевал. Длинный задернованный склон спускается в пологий распадок. Внизу на берегу тонюсенького ручья белеют крошечные палатки.
Только к концу дня добрались до них. Палатки расставлены на каркасах среди сухой кочковатой тундры, заросшей карликовыми березками с красноватыми рубчатыми листочками, глянцевитолистными
