Вижу новый объект, сэр. Влад толкнул дверь… и вдруг на глаза словно упала черная вуаль, его резко шатнуло и увлекло вслед за открывающейся дверью…
Он открыл глаза, вспомнил, где находится, и прислушался. Ему показалось, что кто-то ходит в сером полумраке квартиры. Правое плечо и правая рука затерпли от долгого лежания на полу. Вроде бы он только что собирался перешагнуть порог этой комнаты… и вот уже она погружена в сумерки наступающего вечера – теперь Влад мог различить лишь контуры окружающих предметов.
В квартире висела такая же мутно-серая тишина: молчала стереосистема, молчали стены (Влад впервые открыл, что их
Будто кто-то неспешно совершает обход владений.
Вот скрипнуло за изгибом коридора в направлении кухни, где темнота свободно расправила мохнатые крылья. На секунду-две шаги замирают.
И снова:
В сторону комнат.
Влад осторожно перевернулся на спину и приподнялся на локтях, глядя в темный дверной проем; одна нога до лодыжки выставлялась в коридор, он подтянул ее к себе, покрываясь мурашками от шуршания каблука по паласу.
Ничего. Ни звука.
Он перевел дыхание.
И опять:
Совсем близко, но ничего не видно, будто по квартире гуляет невидимка.
Может, подумал Влад, это тот, кому принадлежал голос? Или… Он вдруг вспомнил о теле дружка Стаса, что лежало в коридоре в двух шагах от этой двери… если все еще лежало. Влад напряженно улыбнулся в быстро сгущающихся сумерках. Нужно было сваливать отсюда. К тому же, в любой момент мог вернуться Старший Брат.
Влад проверил карманы, все ли на месте, и медленно поднялся на ноги. Его слегка шатнуло, но и только. Выйдя в коридор, он снова прислушался: а если хозяин
Он шагнул к входной двери, обо что-то споткнулся и упал, раскинув руки. Одна влезла пальцами в какую-то щель – мягкую и влажную, с твердыми краями… О Господи, РОТ! Он чувствовал еще теплый податливый язык, скользкий от остывающей слюны и печеночного паштета – густой дух лизнул обоняние Влада, упруго отдался в желудке – и его стошнило. Теперь, судя по всему, оба рукава его куртки обладали собственным характерным букетом – собачьего дерьма и блевотины.
Сплюнув в сторону, Влад стал аккуратно подниматься, чтобы еще сильнее не измараться в собственной рвоте; из него вышло не так уж много, но здесь было темно, как в заднице, да и воняло не лучше. Он оказался на четвереньках, перенес вес на свободную руку и начал освобождать другую изо рта трупа: постепенно, чтобы, не дай Бог, не оцарапаться о зубы – сведенные в щепотку четыре пальца засели глубоко и чертовски крепко.
А если он меня сейчас укусит? – подумал Влад, содрогаясь. И вдруг эта сцена предстала перед ним во всем своем идиотизме и нелепости. Разве может в реальной жизни происходить что-то подобное со мной?
Пальцы, наконец, высвободились из зубастого капкана, Влад машинально отер их об одежду мертвеца, нашарил в темноте ручку входной двери и выскочил из квартиры, даже не убедившись сперва, что на лестничной площадке пусто.
Последнее, что он услышал за спиной, было:
Глава 4
Только оказавшись на улице, Влад снова обрел способность (да и желание) говорить вслух.
– Эй, ты еще со мной? – пробормотал он себе под нос, опасаясь, чтобы случайные прохожие не сочли его одним из тех странноватых типов, что бродят по городу в компании невидимок, с которыми ведут лишь им одним понятный диалог (а может, все дело в голосах, просто они тоже слышат голоса?). И еще, в чем Влад не особенно хотел признаваться себе даже сейчас: в квартире его больше всего напугал не обморок и не шаги, а вероятность (почти уверенность), что он может столкнуться с тем, кому эти шаги принадлежат, если откроет рот. Он боялся увидеть обладателя голоса.
«Я вот думаю, – отозвался тот (и Владу от этого как-то сразу полегчало), – что будем делать с твоими родителями?»
– А что? – вопрос застал его врасплох.
«Мне показалось, они считают тебя придурком».
– А что? – тупо повторил он, механически отмечая, что, выйдя из дома дружка Стаса, безотчетно проделывает в обратном направлении тот же путь.
«Просто, если тебя интересует мое мнение, их общество скверно действует на тебя. Я только хочу напомнить, что нужно быть дураком, чтобы плясать под чью-то дудку, отбросив собственные правила. И так – всю жизнь?»
– А я и не собираюсь, – отвязано бросил Влад. – Слушай, а что тогда случилось?
«Обморок», – была лаконичная отповедь.
Несмотря на то, что отец должен был вернуться только следующим утром, идти домой у Влада не было
