обмяк, и голова его свесилась на грудь.
— Хуже такой победы — только поражение, — сказал мастер-скаут, вытирая клинок обрывком плаща.
Трудно было с ним не согласиться.
Мечники навалились на тушу мертвого чудища, и откатили его в сторону. Из-под нее выбрался копейщик в помятой кирасе и окровавленным лицом. Ухватившись за плечи товарищей, он запрыгал на одной ноге, вторая была сломана.
— Это что за твари такие? — спросил я у Маша. Тот только плечами пожал в ответ.
— Брас у нас специалист по инсубрам, — сказал он. — Может он знает.
Я помог мастеру-скауту усесться на коня позади меня, и мы медленно поехали вдоль колонны, оценивая потери.
Убитых было очень много, еще больше было раненных. Повсюду полыхал огонь, и дымились шкуры чудовищ, убитых взрывами. Мертвых инсубров было невозможно сосчитать!
Маш ткнул меня под ребра, привлекая к чему-то внимание. Проследив за его взглядом, я оторопел. Возле дороги, не добравшись до повозок всего несколько метров, лежала туша медведя, закованного с головы до ног в железные доспехи. Огромные лапы были одеты в стальные перчатки, с длинными серпами металлических когтей.
— Храни нас Орвад! — ахнул Маш. — Если бы эта тварь добралась до наших людей!
— Ее сразили стрелой! — удивился я, указывая на оперенье, торчащее из открытой пасти. — Не думал, что у корнвахов такой сильный яд!
— Вот видите, — хмыкнул Маш. — Они нам еще много сюрпризов преподнесут, голову даю на отсечение!
Мастер Эйрант. с забинтованной головой, и в помятых закопченных доспехах, отдавал приказания с невозмутимым видом.
— Двигайте телеги! Чего вы ждете! — прикрикнул он на своих копейщиков. — Убрать мертвых животных! Если понадобится, сами впрягайтесь! Я хочу, чтобы мы ушли отсюда как можно скорее, и чтобы до темноты лагерь был готов!
— Как наши дела? — спросил я кондотьера. — Что можете сказать?
— Мы победили, а это главное, — мастер Эйрант вскинул брови. — Если бы не «чинна» госпожи Хрианон, мы бы с вами сейчас не разговаривали!
— Еще одна такая победа, и мы останемся без армии! — вздохнул я. У меня до сих пор голова шла кругом! Схватка не продолжалась и десяти минут, а ее последствия были такими страшными!
— Ну что вы, — усмехнулся кондотьер. — Мастеру Сенгару пришлось куда хуже! Дайте мне пару часов, и я предоставлю вам, полный отчет о потерях.
Я кивнул, и, пришпорив коня, поехал к хвосту колонны, всматриваясь в проломы в нашем караване и разыскивая повозку Хрианон.
— Вот вы где! — нам навстречу вылетел Аш. Мой друг больше походил на демона, вырвавшегося из аннувира, чем на человека.
От его скаутской униформы остались одни лохмотья. Тело покрывали бесчисленные порезы и наспех наложенные повязки. Сразу было понятно, что в стороне Аш не стоял!
— Хрианон в порядке, — он опередил меня, ответив на незаданный вопрос. — Мы со скаутами ее защищали, пока она забрасывала тварей своими снарядами. У меня до сих пор в ушах звенит, а девчонке хоть бы хны!
Мы поехали следом за Ашем. Судя по разрушениям и количеству трупов, схватка тут была особенно жестокая. Приходилось постоянно объезжать дымящиеся зловонным дымом воронки и завалы из мертвых тел.
— Вон она, наша Богиня Разрушения! — торжественно провозгласил Аш, указывая в сторону стоящей на боку телеги, на вершине которой восседала Хрианон, все еще сжимающая в обеих руках по заряду с «чинна».
Завидев меня, девушка что-то пискнула и кивнула себе под ноги, где лежали огромные туши мертвых животных. На ее перепачканном сажей лице виднелись белые дорожки. Хрианон плакала.
— Он убил двоих, прежде чем до него добрались, — сказала она, глотая слезы.
— Силища у парня была неимоверная, — Аш сразу как-то поник. — Была бы у него рогатина, а не простое копье…
Мертвый Пен лежал придавленный черной мохнатой тушей. Его лицо было спокойным и умиротворенным, а в уголках губ, казалось, таилась насмешливая улыбка.
У меня перехватило дыхание. Я взял мертвого друга за руку, и склонился над ним. Терять друзей всегда было страшно! Я к этому никогда не привыкну…
Пальцы у Пена были все еще теплые, мне даже показалось, что его рука напряглась, отвечая на мое пожатие. Надежда, затеплившаяся было, тут же растаяла.
Мой друг был мертв. Он смотрел на меня, но его глаза меня не видели, они видели уже другой мир.
— Он защищал меня как лев! — всхлипнула Хрианон. — А я, дура, только и делала, что допекала его!
— Это потому, — сказал Маш. — Что только дура не могла понять, что парень был в тебя влюблен!
У меня совсем мерзко стало на душе. О чем же Пен хотел поговорить со мной, в ту последнюю ночь, перед пожаром? О чем он думал, охраняя наш сон?
Сбросив тяжелую тушу на землю, мы вытащили тело Пенбайта из-под обломков, и смогли, наконец, рассмотреть его раны.
Чудовище, которое он пронзил копьем, и в правду смогло до него дотянуться.
Хрианон тут же стошнило, она заплакала, зажимая рот рукой.
— Хорош реветь, — строго прикрикнул на нее Маш. — Гляди, сколько народу погибло! Он-то хоть сделал это с достоинством!
Я не видел в смерти никакого достоинства. Пен лежал с раздавленной грудью, а обломки его ребер торчали сквозь доспехи.
— Умирать нужно с достоинством, — Аш похлопал меня по плечу. — С улыбкой на губах, даже если тебе страшно до усрачки! Пен нам всем показал, как умирают настоящие мужчины!
Слова Аша почему-то мне были непонятны. Он словно говорил на другом языке. Неужели это я так изменился? Неужели так изменились мои представления о жизни? Я хотел закричать, сказать им, что все это чепуха, умрешь ты с улыбкой или полным шлемом блевотины! Смерть никогда не была началом, смерть всегда была концом!
Словно в ответ на мои мысли раздался голос Браса.
— Хозяин, Оквахо с Ухчире захватили живого инсубра в плен!
Я отпустил руку верного Пена и побежал туда, где окровавленные корнвахи вязали по рукам и ногам рыжеволосого великана.
Инсубр был без сознания. Его щека страшно распухла, а на лбу вздулась огромная шишка.
— Это Оквахо его так обухом ахвата приложил! — похвастался Брас с такой гордостью, будто это он сам пленил вражеского воина. — Нужно его связать, пока не очухался, чтобы как другие пленники себе глотку не перерезал!
— Трусы, — сплюнул Маш. — Небось, пыток боятся?
— Эти ничего не боятся, — Брас кивнул на пленника, на котором сидели верхом два дюжих вождя. — Они поклоняются смерти, они почитают ее как божество. Бывало, что целые деревни сводили счеты с жизнью, наслушавшись жрецов, которые внушали им, что жизнь есть зло!
— И правильно, — одобрил Маш. — Побольше бы им таких жрецов!
Пленник заворочался и застонал.
— Давай, Брас, — я кивнул скауту. — Попробуй его разговорить.
Брас присел на корточки рядом с великаном.
— Я по-ихнему всего пару слов знаю, — сказал он. — Боюсь, что толку от меня будет немного.
