Калитка невысокого забора была закрыта чисто символически. Под навесом жевали траву две коровы. Птицы заворковали, оказавшись под крышей. Места еле-еле хватило.
— Пойдем. — Проговорила тихо, выходя под дождь. Одноэтажный деревянный домик теплился дымовой трубой и светом в окнах.
Тучи, нависавшие над нами, делали день темным и недружелюбным.
Постучав в дверь для приличия, мы вошли. Выскочив из проема двери, перед нами замер мальчишка лет пяти.
— Мама! — Заорал и понесся обратно.
Я скинула капюшон. Из проема двери вышла женщина. Моя ровесница или чуть старше, высокая и светловолосая. Удивленный и ожидающий взгляд голубых глаз перебегал с меня на Ройса и обратно.
— Можно переждать у вас дождь? — Проговорила я, смущаясь. — Мы оставили летунов под навесом…
Женщина кивнула, нерешительно отступая. Ройс прошел в комнату, тут же направился к камину. Я наблюдала за ним, волнуясь. Перевела взгляд на хозяйку. Она беззвучно кивнула, уходя в соседнюю комнату. Повесив плащ у входа, я прошла за полукровкой.
— Сними мокрое.
Парень кинул короткий взгляд. Я поняла, что он зол. Но теперь-то на что? Злиться можно было в Ухенере, но не в этом доме.
В комнату вошла хозяйка с шерстяным пледом.
— Я высушу одежду. Снимай. — Приказала тихо и спокойно. Показалось, что гости вроде нас навещали этот дом ежедневно. Ее Ройс послушался. Поднялся, расстегивая рубашку. Посмотрев на дрожащие руки я поняла, что это может затянуться…
— Подогрею питье… — Сказала хозяйка, выходя.
Я подошла к полукровке, отняла его ледяные пальцы от пуговиц. Понимая интимность того, что делаю, проклиная его взгляд и близость, начала расстегивать. Мои пальцы слушались не намного лучше. Руки еще не отогрелись. Парень молчал, тяжело дыша мне в переносицу. Секунды показались вечностью. Я собралась уйти к хозяйке, как только сдалась последняя застежка на мокрой рубахе. Но совершенно предсказуемо Ройс удержал, обхватив запястья и прижав их к груди.
— Сделай какую-нибудь гадость, чтобы я вспомнила, что передо мной ты… — Проговорила я как можно спокойнее, не поднимая взгляда.
Руки разжались мгновенно. Я сразу же вышла.
— Он полукровка? — Спросила женщина просто.
Я кивнула, наблюдая, как она греет вино на огне. Так удивительно было наблюдать, что кто-то не пользуется обычной бытовой магией. Как она, интересно, догадалась? Мальчишка, прячась за ее ногой, заинтересованно разглядывал меня.
— Отнеси дяде. — Сказала женщина, наливая вино в чашку.
Паренек отрицательно качнул головой и спрятал лицо. Налив вторую порцию, хозяйка передала мне обе чашки. Я благодарно кивнула.
Ройс, укутанный в плед до ушей, грел пятки на каменной плите перед очагом.
— Ройс… — Проговорила я с укоризной.
Улыбнувшись, парень поставил ноги на пол и протянул руку за чашечкой. Мягкий аромат разносился по всей комнате, согревая одними эфирами. Кресло было лишь одно. На полу лежала чья-то шкура с жестким волосом. Голые ноги на ней согревались мгновенно. У стены громоздилась кровать. В углу по другую сторону двери — небольшой комод. Посмотрев на одежду на табурете у стены, обернулась к Ройсу.
— В кармане. Правом.
Вынула из кармана, наполовину сшитого из креациновой нити, иллюзор, кристаллы, гильдейский кошелек.
— Это мои кристаллы?
— Твои, если хочешь. — Улыбнулся, не оборачиваясь.
Я покраснела. Где-то же должны были остаться книга и кристалл с описанием задания от Кларенса? Я убрала все в карман.
Хозяйка наблюдала из прохода. Потом подошла, собирая рубашку и брюки.
Я села на шкуру, поближе к живому огню. Заметила короткий насмешливый взгляд полукровки. Закрыла глаза. Это было еще менее приятно, чем издевки на дирижабле.
Очень хотелось увидеть маму и Петира. Они остались где-то там — в нормальном мире. Я же чувствовала, что вокруг меня все абсолютно изменилось. В голове не укладывался тихий Ухенер, четверть которого была готова разорвать Ройса лишь потому, что он полукровка. Я не принимала ту легкость, с какой Гильдии замяли то, что сделал в Ухенере Ройс. Если бы он не был сыном Кларисс и воспитанником Андреса, остались бы мы безнаказанными? Я абсолютно перестала понимать самого Ройса, его мотивы и настроения. Переставала понимать себя. То что дома казалось неприемлемым, здесь становилось очевидно разумеющимся. Окружающий мир вышел за привычные рамки. Я не успевала понимать его. Мне было страшно. Дико страшно. И больше всего я боялась забыть, что именно для меня неприемлемо.
— Летуны ваши или городские?
Я вздрогнула, оборачиваясь. Так сладко пригрелась и задумалась, что ее голос показался неестественно громким. Что ответить на ее вопрос, я не знала. Смотря, зачем ты спрашиваешь…
— Покорми. — Кивнул Ройс.
Женщина кивнула и вышла. Я поднялась со шкуры, чувствуя, как загорелись щеки от близкого жара камина и вина.
Пройдя в соседнюю комнату, достала иллюзор. Улыбнулась, чуть ли не плача, когда из подставки выросло лицо мамы.
— Привет, родная. Как ты?
— Мама… — Я не знала что сказать. Лишь бы не заплакать. — Все хорошо. Я скучаю.
— Да что ты, Дайан? — Мама улыбнулась беспокойно. Действительно, я еще никогда не говорила о том, что скучаю спустя три дня после расставания. Казалось, прошла вечность.
— Просто хотела увидеть. У меня все хорошо. Нашли одного полукровку, осталось еще двое.
— Я рада. — Она снова улыбнулась, кивая.
Попрощавшись, я подумала о Петире. Он не может быть дома сейчас. Я попробую вечером…
Вернувшись к Ройсу, я встала у кресла. Он поднял голову.
— Я же говорила тебе взять одежду…
— Я взял. Не успел одеть… Когда подумал, был уже мокрый.
Я вскинула брови. И так бывает? Не только я забываю о простых и насущных вещах… Бред какой- то.
Я отвернулась.
— Пусть, бред. — Согласился он. Я обернулась, сжимая челюсти от негодования. — Но я действительно не мог думать о дожде, когда следил за десятками людей в разных концах города, пытаясь их отвести от нас.
Я почувствовала себя виноватой. Села на табурет у стены, глядя на парня. Разрумянившись, он стал самим собой. А, значит, скоро включится его фантазия и что-то случится. Ройс обернулся. Потом и вовсе встал с кресла.
На пороге показался сын хозяйки. Мы оба обернулись к мальчугану. Я улыбнулась, наблюдая его деловой хозяйский взгляд. Тут же смутившись, парень убежал. В дом вернулась хозяйка. Я думала о том, что если вытащу Ройса на улицу, то он точно простынет. Никакой повод не стоил полета в такую погоду. Единственное, что гнало меня из этого дома, это постоянное ощущение опасности. Я подошла к женщине, готовившей обед на кухне.
— Я — Дайан. Парня зовут Ройс.
— Маргери. — Обернулась она.
Я молчала. Женщина поняла без слов и легонько улыбнулась. Кивнула, не произнося ни слова. Я опустила лицо в немой благодарности. Никакие деньги не стоили простого человеческого тепла.
