рассказывается, как бродячие нищие воины защищают крестьянскую общину от грабительских набегов разбойничьих банд (сюжет этого замечательного фильма Акира Куросава был полностью заимствован и перенесен на ковбойский материал в американском фильме 'Великолепная семерка', причем потерял при этом гуманизм, социальную глубину и антивоенную направленность). Тосиро Мифунэ удивительно щедр на комедийные приемы. Он падает, плачет, стремительно бегает, подергиваясь всем телом, как марионетка, хромает, строит уморительные гримасы, хлопает себя по ляжкам, кувыркается, орет. Но среди этих балаганных трюков вдруг промелькнет такая искренняя, добрая, белозубая улыбка, такая простая и милая интонация, что образ сразу становится правдивым, обаятельным, человечным. Несдержанность, неразборчивость в средствах оправдывается искренностью чувства, правдой переживаний актера.
В роли чиновника-мстителя из фильма 'Злые остаются живыми' совершенно иные краски, иная манера поведения. Каменная сдержанность, полный контроль за каждым жестом, каждым взглядом, каждой интонацией. Темперамент зажат, но он чувствуется непрерывно, как в свернутой пружине, как в змее, застывшей перед прыжком, как в бомбе замедленного действия, упавшей, неподвижной, но готовой взорваться в любую минуту.
Все лучшие свои образы Мифунэ создал в фильмах Акира Куросавы, и в оценках западных критиков слава актера растворилась в славе постановщика, человека действительно талантливейшего, одного из лучших режиссеров современности.
Но случилось так, что Мифунэ удалось выйти из сферы Куросавовой славы, доказать, что и без великого мастера он способен на очень многое. В 1958 году Золотого венецианского льва снова завоевала Япония фильмом 'Человек-рикша' молодого режиссера Хироси Инагаки. Все критики единодушно сходились на том, что заслуга эта целиком принадлежит Тосиро Мифунэ. Триумф актера был закреплен 'Оскаром', премией для лучшего неамериканского актера, присуждаемой Нью-йоркской киноакадемией, и несколькими призами на малых кинофестивалях. 'Человек-рикша' с большим успехом прошел и на наших экранах.
В образе рикши Мацуморо Тосиро Мифунэ продемонстрировал все свои богатейшие артистические возможности.
Огромный, мощный, неутомимый. Уверенно топчут землю его мускулистые ноги, дыхание ровно и глубоко, когда он бежит впереди своей легкой тележки. Вертятся колеса, топают, топают крепкие натруженные ноги.
Он может быть грубым, наглым, злобным. Он устраивает дикий скандал и драку в театре, куда его не хотели пустить бесплатно. Он может быть тихим, жалким, пришибленным. Таков он после стычки с учителем фехтования. Он может быть и робким, покорным, ищущим. Таков он во взаимоотношениях с вдовой офицера и ее сыном, для которого он становится и товарищем в играх и нежной, внимательной нянькой. Но чаще всего - Мацуморо спокойный, добрый, упорный.
Однако ярче всего запоминается нам Мацуморо в минуты творческого вдохновения. Да-да, простой рикша, пьяница и буян, всю жизнь пробегавший по горбатым улочкам провинциального городка Кокура, - вдруг поднимается до творческих высот.
Национальный синтоистский праздник народ отмечает ярмаркой, гуляньем, маскарадом. Появляется и традиционная колесница с огромным барабаном. Сбегаются люди послушать соревнование музыкантов. Гудят, поют барабаны. Какая необычайная, завораживающая музыка! Громче удары, быстрее ритм ... Но устают, задыхаются барабанщики. А старые знатоки народных игр сетуют: нет уж подлинных мастеров, не услышишь настоящего боя!
И тогда из толпы выходит Мацуморо. Он смущен, неловко поводит плечами, ступает, словно по горячему песку: дайте-ка ему попробовать. И, добродушно откликаясь на подзадоривающие шутки, пряча робость за грубоватыми ужимками, рикша начинает бить в барабан.
Быстрее, сильнее, звучнее! Меняется темп, убыстряется ритм. Его подхватывают другие барабаны. Гудит над городом воздух. Еще быстрей, еще певучей! 'Вот это мастер', - говорят старики. Ракурсы сверху, снизу, сбоку - рикша бьет в барабан. Ритм музыки и ритм монтажа обгоняют друг друга. На экране мелькают морские волны, клубящиеся облака, словно гонимые барабанным нарастающим гулом ... А лицо Мацуморо стало прекрасным, его мощное тело напоено ритмом.
Одна из последних серьезных работ прославленных художников - образ самурая Сандзюро в фильмах 'Иодзимбо' и 'Цубаки Сандзюро'. Многочисленные персонажи Тосиро Мифунэ - разбойник, самурай, рикша - несли в себе общенародные черты, всегда были связаны с народными массами. Основная тема образа Сандзюро - романтическое одиночество, презрение героя к толпе. Ночью, под завывание зимнего ветра появляется в придорожной харчевне мрачный, молчаливый, оборванный самурай, с мечом, небрежно торчащим из лохмотьев. Он ссорит между собой две шайки разбойников, затевает кровавую потасовку и, с небывалой жестокостью добив оставшихся в живых, исчезает в ночи.
Во втором фильме он появляется среди группы придворных юношей, затевающих дворцовый переворот. Грязный, обросший, таинственный, демонический - он плетет интриги, возбуждает страхи и подозрения, сеет недоверие и ненависть. Наконец, ему удается вызвать своего главного противника на дуэль. Эта сцена поставлена Куросавой и сыграна Мифунэ с удивительно мрачной силой.
Противники неподвижно стоят, впиваясь друг в друга глазами. Они даже не обнажают мечей. Идет безмолвная борьба характеров, поединок воли. Мгновение - и Мифунэ - Сандзюро выхватывает меч и разрубает грудь противника. Хлещет кровь. Хриплые стоны и судороги. Критик Кадзуо Ямада писал, что для того чтобы записать на пленку жуткий звук рассекаемого тела, перед микрофоном разрубили свинью. Но и без этих отвратительных подробностей образ жестокого, мрачного, одержимого темными страстями самурая и кровавые, натуралистические приемы режиссера ничего, кроме ужаса и отвращения, не вызывают. Интересно, что на Венецианском фестивале 1962 года Куросаве и Мифунэ изменил обычный успех. Образ Сандзюро был единодушно расценен как декадентский, надуманный, рассчитанный на низменные вкусы. Можно усмотреть в нем и реакционное воспевание 'сверхчеловека', 'сильной личности'.
Не принес успеха и последующий фестиваль - 1963 года. На него Куросава привез фильм из современной жизни 'Между небом и адом'. В нем Тосиро Мифунэ играет роль пожилого фабриканта, у которого злоумышленники похищают ребенка. Назначенная ими сумма выкупа должна разорить фабриканта, подорвать дело, которое он создавал в течение всей своей жизни. Но фабрикант решает внести деньги, даже узнав, что похищен сын его шофера.
Актер по-новому, свежо и впечатляюще играет волевого, спокойного, седого человека с задумчивыми глазами. Психологическая борьба между человечностью и деловыми соображениями показана им скупо, но выразительно. И все же фильм прошел незамеченным. Режиссер разбавил фильм длинными полицейскими сценами и философическими диалогами о праве сильных личностей самовольно вершить человеческими судьбами.
Кинематографическая печать приносит все новые известия о работах Тосиро Мифунэ. Он уже переплывал океан и снимался вне Японии. Рекламировался мексиканский фильм 'Анимас Трухано' режиссера Исмаэля Родригеса, где Мифунэ играл вместе с латино-американской звездой Колумбой Домингес. О новом фильме Куросавы по детективному американскому роману Эда Маквейна 'Откупные короля' японская критика писала сухо, отмечала в нем недоверие к народу, увлечение 'сильной личностью', считая это признаком творческого кризиса прославленного режиссера.
Одна из последних работ Куросавы и Мифунэ явилась новым свидетельством творческой мощи и высокого гуманизма этих мастеров. Большой, длящийся свыше трех часов фильм 'Красная борода' сделан ими по реалистическому роману писателя Сюгоро Ямамото в 1965 году и вне конкурса показан на IV Московском кинофестивале.
Мифунэ играет в этом фильме реально существовавшего в начале прошлого века врача Нииде, самоотверженного борца с эпидемиями, социальным бесправием и нищетой, всю жизнь проработавшего в
