— Да, конечно, абсолютно.
— Кажется, я все-таки зря отвлекаю тебя от работы. Давай поговорим вечером, когда ты будешь более коммуникабелен.
— Но я…
— Все нормально. Я понимаю, творческий процесс — это святое. Пока, Джастин.
— Пока.
Гудки.
Да уж, творческий процесс. Ему нужно принять какое-то решение и составить хотя бы приблизительный план действий без единой константы.
Хотя нет. Одна есть. Это трепетная нежность, которую он испытывает к Саманте.
А все остальное… Разве оно стоит дороже?
Коротенький разговор с Джастином убедил Саманту в том, что это не сон. Ей не приснилось, что ее дражайший жених вместо себя подсунул ей для романтического путешествия по Ирландии своего лучшего друга. И все с этой ситуацией вроде бы смирились: и она сама, и лучший друг. Однако какая-то глубокая неправильность не давала Саманте покоя, хоть убей. Что это могло быть?
Ни к чему, кроме того, что ехать в тур для влюбленных вместе с другом своего жениха — это странно, Саманта придраться не могла. Хотя это кажется чем-то из ряда вон выходящим только потому, что облечено в такие слова. На самом же деле Джастин — не просто друг Эда, он и ее друг тоже, друг хороший и надежный, которому можно доверять до конца. И никогда с ним она не чувствовала неловкости. Напротив, он такой милый и замечательный… И мудрый. И спокойно-сильный. И очень обаятельный.
Черт, почему она тогда выбрала Эда?
Саманта рассмеялась. Нездоровый смех вообще слишком часто посещал ее в последнее время. Хорошо, что она сейчас дома, одна — у нее нет занятий, и можно сходить с ума сколько вздумается.
Приступ болезненного веселья вызвал короткий ответ: а она же не выбирала…
Будто почувствовав шторм в ее душе, позвонила Сара.
Саманта, как всегда, решила, что не «расколется». Ей даже внутри себя надоело выслушивать, какой ее жених мерзавец. У Сары подобные речи получались особенно убедительными.
И Сара, как всегда, довольно быстро ее «расколола». Услышав, в чем, собственно говоря, дело, она разразилась отборной бранью, ругалась минуты три, потом посоветовала Саманте бросить «этого придурка» и фыркнула.
— Знаешь, сама подумываю о том же самом, — со вздохом призналась Саманта.
Ее сестра ошеломленно замолчала. Она уже привыкла вести против Эдмонда войну в одиночку!
— Мне только нужно время, — пояснила Саманта. — Это все… будто немножко меня убило. Или убило что-то во мне. Я чувствую себя… гадко и не до конца понимаю почему.
— Открыть тебе тайну? — предложила Сара.
— Ну давай.
— Потому что этот гад нагадил тебе в душу, извини за каламбур! А друг его? Что он собой представляет? Это не тот высокий шатен, который на твой день рождения в прошлом году украшал Квартиру рисунками?
— Тот самый.
Саманта улыбнулась, вспомнив тот подарок: Джастину пришла в голову идея комикса про нее. Увидев себя на его рисунках, она поразилась: кажется, этот человек видит ее такой же, какой и она сама. Может быть, даже красивее и лучше.
— Вот здорово! — воодушевилась Сара. — Я бы на твоем месте обратила на него самое пристальное внимание.
— Он же мой друг! — возмутилась Саманта.
— А друг что, не мужчина? — так же искренне возмутилась Сара.
— Слушай, давай прекратим этот разговор, пока не поссорились, и поболтаем о чем-нибудь еще.
Саманта знала, что сестра ее — такая же увлекающаяся натура, как и она сама, и потому если ее понесет, то остановится она не скоро. А Саманта не была уверена, что морально готова выслушать речь о том, как чудесно было бы…
Черт, она ведь сама додумала эту мысль до конца! Она закусила губу.
Как чудесно было бы отомстить Эдмонду с Джастином.
Она содрогнулась от отвращения. К себе. Даже думать о том, чтобы так использовать другого человека, — подло. Он же не кукла, не манекен, не бездумная машина. Живой человек. И он ни за что на свете, Саманта была уверена, не стал бы предавать лучшего друга.
Собственно, будь на этом месте кто-нибудь другой, это ничего не изменило бы. Ей нужно научиться самой решать проблемы с Эдмондом.
—…Или гарнитур. Как считаешь?
Саманта задумалась. Сколько она пропустила мимо ушей? Видимо, все. Не тот случай, когда можно среагировать на последнюю реплику — и попасть в точку.
— Прости, что? — переспросила она.
— А что ты слышала последнее? — язвительно уточнила Сара.
— «Гарнитур».
— У меня самая невыносимая, невнимательная и непрактичная сестра на свете!
— Зато у меня — самая умная и вообще лучшая. Прости. Повтори, пожалуйста…
— Ладно, не важно это все, как-нибудь сама разберусь. Мои проблемки все-таки попроще твоих будут. А ты… я даже не знаю, что тебе посоветовать, кроме как собрать вещички и отчалить прямо сейчас.
— Прямо сейчас я не могу — мне еще две недели работать до отпуска, — вздохнула Саманта.
— Вот, всегда ты находишь причину не делать что-нибудь, что тебе действительно нужно, — назидательно произнесла Сара. — Ладно, у меня скоро клиент. Нужно подкрасить губки.
Сара работала консультантом в риелторской конторе.
— Хорошо. Пусть это будет очень богатый и очень сексуальный клиент.
— Пока, сестричка.
— Пока, сестричка. Я люблю тебя.
Повесив трубку, Саманта долго прислушивалась к тишине в квартире. За окном ездили машины, где- то в отдалении кричали дети. Из неплотно закрытого крана в кухне тоненькой струйкой сбегала в раковину вода. Но Саманте казалось, что вокруг оглушительно тихо. Может быть, она слышала пустоту, разрывавшую ее изнутри.
Саманта, как и многие, не любила Хитроу. Очереди на регистрацию предлинные, работники таможни, как неотлаженные машины, задают какие-то дурацкие вопросы, рейсы задерживают через один… Вот и сейчас пришлось на полчаса дольше сидеть в зале ожидания.
Эдмонд молчал и поглядывал на часы — опаздывал на работу, Джастин улыбался и все время говорил, шутил, Саманта нервничала и безудержно, иногда до истерики смеялась его шуткам. Ситуация казалась ей все более и более абсурдной. Прошедшие дни натянули их отношения с Эдмондом, как струны, причем она опасалась, что на них уже ничего приятного уху не сыграть.
Рядом сидела семейная пара с двумя детьми. Девочка лет шести пыталась накормить двухлетнего карапуза из пустой пластиковой ложки, он в такие условности не верил и обиженно хныкал, мать читала журнал, раздраженно перелистывая глянцевые страницы, отец громко разговаривал по телефону о каких-то страховых взносах. Каждый жил своей жизнью. Каждому не было особого дела до другого. Не хочу так, подумала Саманта. Не хочу идти по этой дорожке. Значит, нужно решить два вопроса: во-первых, где у этой дорожки начало, а во-вторых — где нужно свернуть, чтобы избежать…
Скуки. Маеты. Равнодушия. Раздражения.
У нее впереди — долгая жизнь. И эта долгая жизнь превратится в пытку пустотой, если в ней не будет любви. Она попыталась перехватить взгляд Эдмонда.
Он был так хмур и отстранен, что даже расхотелось ему улыбаться. Саманта испытала яркую, мгновенную злость. Руки в карманах нейлоновой курточки — в кулаки. Захотелось встать и уйти — сейчас, сразу, навсегда. Она подумала о поросших вереском холмах и маленьких идиллических, деревушках — нет,
