5
Они прибыли в Атлон, откуда, подобно осям колеса, расходились все главные туристические маршруты Ирландии, к четырем часам дня. Там их должна была встретить машина. Саманте показалось некоторым небрежением со стороны агентства такая постановка вопроса, но особых претензий она никому высказывать не собиралась. Напротив, так даже интереснее. Приключение так приключение. Можно, например, заблудиться…
Заблудиться им не позволил высокий плечистый парень, топтавшийся на перроне с табличкой, на которой были написаны их имена, в руках.
Его звали Гордон. Он, в представлении Саманты, был абсолютным, идеальным ирландцем: помимо особой стати, его отличала темно-рыжая шевелюра, массивный нос, басовитый голос и раскатистый, заразительный смех. Он тут же поведал им, что обожает петь. И пиво. И что песни и пиво — это лучшее, что есть в Ирландии.
— Нет, ну понятно, конечно, что вам ни до того, ни до другого нет дела, но все-таки, если захотите передохнуть, наведайтесь в какой-нибудь паб. Не пожалеете.
— А мы уже наведались, — поделилась протрезвевшая Саманта.
Она не поняла, почему парень хохотнул на слове «передохнуть», будто это была очень остроумная шутка, но не придала этой странности большого значения. Что, в конце концов, ей известно об ирландцах?
— А когда ж успели? — удивился Гордон. — Вы сегодня ведь прилетели. В паб надо ходить надолго…
— А мы по сокращенной программе, — вмешался Джастин.
Гордон презрительно замолчал. Именно презрительно. Саманта вспомнила, что вообще-то ирландцы не любят англичан — им есть за что.
— А моя бабушка румынка, — сказала она, будто завоевать симпатию этого парня было для нее делом чести.
— Надо же, — вежливо удивился он.
Джастин тоже удивленно воззрился на нее:
— А я не знал.
— Вот это да! Не знать родню своей девушки! — возмутился Гордон.
Повисло потрясенное молчание.
— Я не его девушка, — улыбнулась Саманта.
— Да будет вам, Ирландия, конечно, страна строгих католических нравов, но у вас с этим проблем не возникнет. Даже местная молодежь вовсю практикует добрачный секс… — И Гордон пустился в рассуждения о пользе и вреде такого положения дел — вреде для нравственности и пользе для демографической ситуации.
Саманта и Джастин переглянулись. Саманта захихикала в кулак. Джастин тоже улыбнулся, но скулы и крылья носа его побелели.
Ему сейчас в очередной раз придется вслух произнести, что это не его девушка. Это правда и неправда одновременно. Констатация факта — и наглая ложь. Когда-то давно — они вместе ходили на какую-то выставку — их уже приняли за пару. Джастин помнил, с каким неприятным чувством говорил, что все не так. Это было как маленькое предательство.
— Ну вот, дорогой, нас и раскусили, — весело сказала Саманта. — А ты говорил, что никто не догадается!
Повисла недолгая, но очень насыщенная эмоциями пауза, по счастью, прерванная Гордоном — он снова раскатисто расхохотался и отпустил какую-то шуточку. Сквозь шум крови в ушах Джастин не различал слова.
Саманта подмигнула ему. Не может быть, чтобы она знала, что делает, — она не настолько жестока. Она просто играет, не понимая, что игра кошки с мышкой — это в радость кошке, но больно мышке.
Он кивнул ей, не зная, что сказать.
— Эй, ты в порядке? — забеспокоилась она.
— В полном. — Джастин еще раз кивнул.
— Значит, показалось.
— Конечно.
— Господа и дамы, вашему вниманию предлагается Лох-Ри, на котором стоит славный городок Атлон! — провозгласил Гордон голосом заправского конферансье.
Озеро, раскинувшееся среди холмов, как маленькое море в зеленой чаше, заслуживало именно такого торжественного представления. Саманта ахнула и прильнула к окну, Джастин пожал ее руку.
— Смотри, Джей! Какая же красота!
— Да, — согласился Джастин и скользнул взглядом вдоль изгиба ее шеи.
Гордон оказался очень славным малым. Не считая громогласного голоса, привычки хохотать над всем подряд и гонять машину в стиле «Формулы-1», он был лишен недостатков, которые могли бы испортить Саманте и Джастину путешествие. Он был вовсе не так бестактен, как им показалось вначале, знал кучу историй, вместе с ними искренне восхищался красотой мест, через которые они проезжали и в которых задерживались, и то, что иногда он закладывал крутые виражи, отчего Саманта инстинктивно втягивала голову в плечи — да-да, она, обожавшая адреналин как самый сладкий наркотик, — а шумовой фон в машине превышал все допустимые нормы… Все это мелочи, говорил Джастин, и Саманта с ним соглашалась.
У них был потрясающе насыщенный маршрут. Саманта даже подозревала, что его выдержал бы не каждый турист, и им с Джастином повезло, что они молоды, полны сил, ведут в общем-то здоровый образ жизни (ее алкогольный демарш в Дублине не в счет, к тому же выпила она, слава богу, немного) и открыты для новых впечатлений. Иначе эта маленькая прекрасная страна могла бы запросто их погубить.
Из Атлона они отправились на юго-восток, в графство Ленстер. Там их радушно встретил Уотерфорд — небольшой городок, в котором время — то есть двадцать первый век, уже вступивший в свои права, — совершенно не ощущалось. Там царила атмосфера Средневековья, ни Саманта, ни Джастин никогда не бывали в месте, где этого Средневековья было бы так много, причем на большом пространстве: каменные дома, узенькие улочки, старинные башни заполняли собой город, что называется, до краев.
Оттуда вдоль южного побережья Ирландии двинулись в Корк, где провели несколько дней. Саманте понравился бешеный ритм этого большого в общем-то города, хотя она ехала в Ирландию за другим. Туристический центр есть туристический центр — со всеми вытекающими плюсами и минусами. Там они сходили в оперу: Гордон клялся и божился, что, если этого не сделать, их путешествие потеряет половину своей ценности. После торжественного мероприятия Джастин и Саманта пришли к выводу, что этот ирландец, которого легче всего представить горланящим песни под гитару в каком-нибудь пабе, где пиво льется рекой, а от табачного дыма не видно ничего на расстоянии вытянутой руки, — так вот, что этот весьма колоритный персонаж — страстный любитель классической музыки и помпезной оперной эстетики.
— Зато теперь сможем всем рассказывать, что слышали настоящую ирландскую оперу, — бодро сказала по возвращении Саманта.
— Это не ирландская опера, это же Верди! — возмутился Гордон.
Если бы ученики Саманты прознали о том, в каком невежестве заподозрили их учительницу, их потрясению не было бы предела.
В Корке Саманта и Джастин видели не меньше полудюжины часовен (они не вспомнили бы, чем одна отличается от другой, даже под страхом смерти); здание тюрьмы девятнадцатого века (оно запомнилось гораздо лучше), две картинные галереи, собор Святого Финбарра и прославленный в веках пивоваренный завод (ушли трезвыми, это далось им очень нелегко — вокруг было полно ирландцев, и Саманта всерьез
