подчас безысходных ситуаций, когда кончались силы и сердце разрывалось от отчаяния и безысходности, но по странному стечению обстоятельств никто из них не вспоминал о камнях Эльфов. А в последний миг будто само небо подсказало им прибегнуть к помощи заветных камней.
— Не думаю, что я могу неограниченно влиять на камни, — задумчиво произнес Ши. — У меня такое ощущение, что не я заставил их действовать, а они сами подчинились внутреннему импульсу и решили помочь нам. — Юноша помолчал некоторое время и рассеянно добавил: — Нет, я не могу всецело воздействовать на них.
Меньон понимающе кивнул и снова задумался.
— Послушайте, какая собственно разница в том, может Ши управлять ими или нет? Важно то, что камни помогли нам. И это сейчас главное, — раздался рассудительный голос Флика.
Меньон резко выпрямился и удивленно посмотрел на Флика.
— А не кажется ли тебе, друг мой, полезным знать, в каких ситуациях камни могут помочь нам, где и когда мы можем рассчитывать на их покровительство? — Все трое задумались. Меньон смотрел ввысь, словно искал ответа у ночного неба. Флик в сомнении опустил голову, а Ши лежал молча, думая о чем-то своем.
Некоторое время спустя Меньон, к которому вернулось уверенное и радостное расположение духа, сказал:
— Ладно, как бы то ни было, сейчас надо думать, что предпринять дальше. — Он встал, достал из дорожной сумки карту и разложил ее на сухой траве. Все трое склонились над ней.
— Сейчас мы находимся вот здесь, — произнес Меньон и указал точку на карте — окраину Черных Дубов. — На севере расположено Туманное Болото, а еще севернее — Радужное Озеро, из которого вытекает Серебряная Река, подходя к самому востоку Аннарских гор. Полагаю, что нам лучше всего отправиться на север завтра утром — по направлению к Туманному Болоту, потом мы пересечем Серебряную Реку и таким образом почти вплотную подойдем к Аннарским горам.
Он остановился и посмотрел на Ши и Флика. В их глазах не было одобрения; скорее наоборот, тень сомнения легла на их лица.
— Позволь, это просто безумие идти через Туманное Болото. Ты забыл, как ты уверенно советовал нам с Ши идти через Черные Дубы? Нет, я хорошо помню, как мы едва не погибли в этих дьявольских дебрях… Разве это не так? — стал горячо протестовать Флик.
— В принципе я согласен с тобой, Меньон, однако, Флик тоже говорит дело. Разве ты забыл страшные рассказы о Болотном Призраке… — добавил Ши.
Меньон даже подскочил от удивления.
— Вздор! Неужели вы верите во всю эту чепуху? Это ведь не что иное, как россказни старух! Нет, только не говорите мне, что вы оба напуганы этим мифическим призраком, — не унимался разгорячившийся Меньон.
— Подожди! Начнем с тебя! Не ты ли убеждал нас, что Черные Дубы — относительно безопасное место, а оно чуть было не стало смертельной ловушкой для нас, — с горячностью произнес Флик.
— Ну, хорошо. Я согласен, что Черные Дубы — не самое безопасное место на земле и на самом деле этот лес кишит всякими странными и дикими тварями. Да, мы видели волков, видели воочию, а вот увидеть сам Болотный Призрак еще никому, насколько мне известно, не удавалось. Так что лучше? Какой путь безопаснее?
— Ладно, сдаюсь. Лично я принимаю план Меньона. Ничего другого нам не остается; будем надеяться, что нам повезет и мы не сойдем с ума при виде этого пресловутого призрака. Все-таки призрак лучше волка, хотя кто знает… — Ши на какое-то мгновение задумался, затем продолжал:
— Однако, Меньон, дай нам слово, что мы по возможности обогнем Туманное Болото, где можно, и хотя бы некоторую часть пути пройдем лесом.
— Решено! — с самым искренним видом сказал Меньон.
Придя к общему решению, путники улеглись спать.
На следующее утро все проснулись рано. В лесу еще было темно, в воздухе висела тонкая пелена утреннего тумана. Небо стало быстро светлеть, и вскоре сквозь густой полог зеленых ветвей начал проникать утренний свет. Подул ветер. Спросонок закричали птицы. Стали пробиваться первые лучи солнца. И деревья, словно пробужденные стыдливым, медлительным и вкрадчивым лучом, зашумели верхушками. В лесу чувствовалась утренняя прохлада, но не промозглый сырой холод Низин Клете, а бодрящая свежесть ясного утра. Путники наскоро поели и, собрав вещи и снаряжение, отправились дальше в дорогу.
Сегодня им предстояло пройти через Черные Дубы, причем завершить этот рискованный переход надо было до наступления темноты. Шли осторожно и быстро, цепочкой, иногда держась друг за друга. Меньон, зорко поглядывая по сторонам, шел впереди, за ним легкой походкой следовал Ши и замыкал шествие Флик, настороженно смотря через плечо на притихший лес. Они трижды останавливались и делали короткие передышки. Наскоро перекусив, путники спешили дальше. Говорили мало, однако, настроение было хорошее. Пока ничто не огорчало их.
День медленно клонился к вечеру. Постепенно над лесом стал опять сгущаться туман. Было что-то странное и пугающее в этом непроницаемом серо-желтом тумане, который подобно плотному покрывалу окутывал деревья, кусты и фигуры путешественников. В тумане была примесь дыма, гари, чего-то едкого и раздражающего, скорее всего, это был смог. Он слепил глаза, от него закладывало нос и уши, начинала кружиться голова. Казалось, этот туман проник сквозь одежду, прилип к телу и протянул свои невидимые щупальца ко всем органам. Было такое ощущение, что еще немного и они все растворятся в этом одуряющем, обволакивающем смоге. По мнению Меньона, туман шел из тех дьявольских мест, где — по рассказам людей — обитал Болотный Призрак. И Меньон, еще недавно считавший все это досужим вымыслом, в растерянности озирался вокруг. Было ясно одно: они обогнули коварный лес, прошли благополучно по самому его краю и медленно приближались к Туманному Болоту.
Между тем туман стал таким густым, что его можно было резать. Видимость была на расстоянии одного фута. Путешественники шли очень медленно, крепко держась друг за друга. Страшнее всего было потеряться в этом тумане. Это, вероятнее всего, означало неминуемую гибель. Уже сгустились сумерки. И лес стоял как огромная серо-черная непроницаемая стена. Путешественникам казалось, что они находятся в каком-то потерянном мире, где все похоже на зыбкие миражи и единственным твердым осязаемым телом была земля под ногами. Видимость стала такой плохой, что Меньон распорядился каждому привязаться крепкой веревкой друг к другу; кроме того, он достал толстую крученую веревку наподобие каната, и все трое почти вслепую медленно передвигались в тумане, держась за нее. Было тяжело дышать. Легким не хватало воздуха. Перед глазами стояла почти непроницаемая пелена. Меньон знал, что они проходят опасные места под общим названием Болотный Призрак. Что ждало их впереди — никто не знал. Впереди были густой туман и неизвестность…
И вдруг в одно мгновение Меньон почувствовал, что его ноги — сначала ступни, потом выше, выше — стала засасывать цепкая болотная трясина. Отчаянно сопротивляясь и балансируя в воздухе, Меньон с каждой секундой погружался все глубже и глубже. Флик и Ши резким движением потянули канат на себя и изо всех сил начали тянуть Меньона. Слава богу, он еще только начал утопать в мерзкой болотной тине, которая была скрыта травой и не видна из-за тумана. Все произошло очень быстро. И через минуту трое встревоженных путников снова стояли на тропе. Однако делать следующий шаг теперь было страшно. Стоило позволить болотной трясине засосать Меньона до пояса, кто знает, сумели бы они вытащить его. Почти всех, кто попадал в эту коварную болотную тину, ждала неминуемая смерть. Чьи-то невидимые руки сразу тащили человека вниз, на дно мертвого болотного царства. В душе каждого путешественника стало вновь расти чувство отчаяния и обреченности.
Ловкость, отвага, зоркий глаз и опыт охотника — все то, чем славился Меньон, сейчас потеряло свою силу. Все трое шли почти вслепую и были вынуждены подчиниться зловещим условиям.
Прошло мгновение, и будто чьи-то жесткие руки сжали сначала легкие, потом сердце. К горлу подступила тошнота. И вдруг перед глазами пораженных путников предстала жуткая картина: желтые и серые лица мертвецов-утопленников с гримасами непередаваемого ужаса, боли и отчаяния, с открытыми стеклянными глазами страшной вереницей проплывали в тумане совсем близко, на расстоянии одного-двух футов. Опять холод пробежал по жилам юношей. Их сердца бешено колотились. А между тем мертвецы
