На следующий день Ши поднялся рано. В утреннем воздухе стояла сырая прохлада: туман еще не рассеялся. И после теплой постели хорошо было скорее облачиться в одежду. Как оказалось, в гостинице все еще спали: и расторопная челядь, и гость, и постояльцы, и вся семья Омсфордов. Вокруг царило безмолвие. Ши тихонько прошел из своей маленькой комнаты через большой коридор в дальнюю часть дома и разжег огонь в камине. Через несколько минут из камина заструились ласковые горячие потоки воздуха, и Ши с наслаждением протянул к ним свои закоченевшие пальцы. В эти ранние утренние часы в Долине всегда было довольно холодно, даже в самое теплое время года. И лишь когда ласковые лучи поднимающегося солнца касались края холмов, в воздухе медленно разливалась благостная и всесогревающая благодать. Тенистая Долина была хорошо защищена не только от постороннего глаза, но и от неистовых капризов коварной погоды: бурь, заносов, ветров и снегопадов, что нередко приходили с севера Долины.
В камине весело потрескивал огонь, и Ши, удобно устроившись в высоком кресле, вновь принялся вспоминать необычные события вчерашнего дня. Время от времени он протягивал к огню свои длинные тонкие пальцы, и, казалось, живительное тепло медленно проникало глубоко внутрь. Одна мысль не давала ему покоя. Откуда Алланон мог знать его? Он редко бывал за пределами Долины и уж, конечно, запомнил бы этого загадочного великана, если бы судьба уготовила ему встречу с ним. Назвав себя, Алланон снова замолчал, как будто не хотел сбросить таинственную пелену неизвестности. А его неожиданные слова о том, что он пришел сюда в надежде найти Ши, окончательно привели всех в полное недоумение. Почему именно его искал Алланон? Эта мысль тревожила Ши все больше и больше. Он снова стал вспоминать, как незнакомец неспешно закончил обед, встал, медленно выпрямившись во весь свой невиданный рост, попросил показать ему комнату для отдыха, поблагодарил всех присутствующих и удалился. И Ши, и Флик были полны страстного желания расспросить пришельца, однако, какая-то неведомая сила извне заставила их молчать и подчиниться этому странному ходу событий. Позже оба брата заперлись в комнате, и Флик с волнением и необъяснимой тревогой поведал Ши о событиях этой злополучной ночи, когда он встретился с Алланоном и когда над ними, словно страшная буря или жуткое чудовище, пронеслась ужасающая тень.
И все же одна мысль не давала покоя Ши. Она терзала и мучила его: откуда Алланон мог знать его? Что вообще могло их связывать, этого гигантского странника с умом философа и устрашающей внешностью и его, Ши, хрупкого молодого человека… Место своего рождения он знал лишь приблизительно, и, если верить рассказам, он родился где-то в маленькой деревушке на западе Долины. Его отец рано умер, и Ши совсем не помнил его. Какое-то время он жил с матерью, и в его памяти иногда всплывали радостные картины детства, когда он в тиши лесов, под сенью красивых высоких деревьев играл с ребятишками. Ему было пять лет, когда его мать внезапно тяжело заболела и захотела вернуться в свои родные места на юге Долины. Должно быть, она понимала, что скоро умрет, и единственной ее заботой и тревогой был Ши. Что с ним будет? Изнурительное путешествие окончательно доконало ее, и она скончалась, так и не добравшись до родной деревушки.
Близких родственников у матери не было, а Омсфорды представляли собой дальнее и отдаленное родство. Год назад у Курзада Омсфорда умерла жена, и теперь он один воспитывал сына Флика. Уже в те годы он держал эту гостиницу. И вскоре Ши стал частью семьи Омсфордов, оба мальчика росли и воспитывались вместе, как братья, оба носили фамилию отца. Ши не знал своего настоящего имени и никогда не осмеливался спросить об этом. Омсфорды стали единственной и очень дорогой для него семьей, они приняли его как родного сына, и он отвечал им глубокой и нежной привязанностью. Были моменты, когда родство с Эльфами по линии одного из его родителей очень тревожило Ши, а иногда и осложняло его жизнь, однако, Флик всегда убежденно говорил, что есть определенное преимущество в этом редком сочетании природных инстинктов и характера, отличающих человеческую породу и народ Эльфов.
Мучительно перебирая в памяти запечатлевшиеся встречи, события детства и юности, Ши все больше и больше убеждался в том, что никогда прежде не видел Алланона. Этой встречи никогда не было: ни в мечтах, ни во сне, ни наяву. Он приподнялся и придвинул кресло поближе к камину. Рассеянно вглядываясь в горящие языки пламени, Ши опять поймал себя на мысли о том, что было нечто пугающее, устрашающее в самом необычном облике мрачного путешественника. Кто знает, может быть, это был всего-навсего плод его воображения, но Ши не мог отделаться от ощущения, что незнакомец способен читать его мысли, видит его насквозь. Странно, но именно эта мысль мучила его, не давала покоя с той самой минуты, когда он впервые увидел Алланона. Флик тоже почувствовал это. Более того, когда они с Ши говорили ночью тихим и осторожным шепотом, Флик признался брату, что его не покидает ощущение угрозы, беды, страшной силы, исходящей от великана, силы неведомой и таинственной, способной уничтожить его.
Ши выпрямился, откинулся назад на спинку кресла и тяжело вздохнул. Между тем уже рассвело. Он вновь приподнялся, чтобы подбросить дрова в камин, как вдруг услышал голос отца, который громко отдавал распоряжения и за что-то распекал челядь. Покорно вздохнув, Ши отбросил свои тревожные мысли и отправился в кухню помочь отцу в обычных хозяйственных заботах.
Был уже полдень, и солнце стояло высоко, когда Ши увидел фигуру Алланона, который, по всей видимости, провел все утро у себя в комнате. Он неожиданно, как скала, возник в дальнем конце гостиницы и вышел, когда Ши удобно расположился иод сенью большого дерева и рассеянно поглощал наскоро приготовленный им самим завтрак. Отец занимался своими делами, а Флику дали важное поручение и куда-то отправили. При ярком свете дня темная фигура пришельца, внушавшая необъяснимый ужас во мраке ночи, выглядела по-прежнему устрашающей. На нем был светлый серый плащ вместо вчерашнего черного, однако, по-прежнему фигура исполинского телосложения, окутанная зловещими черными тенями, выглядела устрашающе. Низко опустив голову, он гигантскими шагами направился к Ши. Подойдя к нему, он без раздумий устроился на траве рядом с Ши, рассеянно всматриваясь в отдаленные вершины холмов на востоке Долины. Потянулись тягостные минуты молчания. Это было невыносимо. Нервы Ши были натянуты до предела. И он решился.
— Зачем ты пришел в нашу Долину, Алланон? Почему ты искал меня?
Темное лицо пришельца повернулось к нему, и слабое подобие улыбки осветило его резкие худые черты.
— Если бы ты знал, мой юный друг! Ответить на этот вопрос не так легко, как это кажется. И прежде, чем ответить тебе, я сам хочу спросить тебя. Поверь мне, так будет лучше. Читал ли ты что-нибудь из истории Северных земель?
Он помолчал какое-то мгновение и продолжал дальше:
— Слышал ли ты что-то о Королевстве Черепов? Ши вздрогнул. Дрожь пробежала по его телу. Это название всегда отождествлялось с самыми страшными вещами и событиями в человеческой жизни, реальными или мнимыми; упоминанием об этом королевстве стращали маленьких детей, когда те не слушали старших; одно только его название наводило ужас и бросало в дрожь взрослых, когда долгими вечерами они сидели перед тлеющими углями камина и рассказывали жуткие истории, которые происходили в этом зловещем королевстве. Название этого королевства, да и оно само, было теснейшим образом связано с привидениями и гоблинами, с хитрыми лесными гномами на востоке и могучими скалистыми троллями на далеком севере. Все это стремительно пронеслось в сознании Ши и ужаснуло его еще больше.
А Алланон помолчал какое-то мгновение и продолжал дальше:
— Я историк, Ши. И, быть может, единственный историк среди ныне живущих, который избороздил весь свет. И вот уже более пятисот лет лишь единицы, а скорее всего, только я, отважились побывать в Северных землях. Никто и не подозревает, как много я знаю о расе Человека. Его прошлое превратилось в туманное воспоминание; и в целом за последние двести лет в жизненной истории Человека произошло мало памятных и легендарных событий. Сегодня люди забыли свое прошлое, они мало знают о настоящем и еще меньше — о будущем. Человек изолировано живет на ограниченных пространствах Южных земель. Он ничего не знает о жизни и истории северных народов и имеет лишь обрывочные и смутные представления о расах, населяющих Восточные и Западные земли. Очень жаль, что Человек сознательно ограничил поле своего зрения, собственноручно лишив себя знания истории и культуры других народов. А ведь раньше все было по-другому. Человек был мечтателем. И не было предела его стремлениям к знаниям,
