ДНЕВНИКИ

лоннический возраст и, вместе с тем, самый лицемерный. Молодежь 'ищет'? Ложь и миф. Ничего она не ищет, она преисполнена острого чувства самой себя, а это чувство исключает искание. Чего я искал, когда был 'молодежью'? Показать себя, и больше ничего. И чтобы все мною восхищались и считали чем-то особенным. И спасли меня не те, кто этому потакал, а те, кто этого просто не замечал. В первую очередь – папа своей скромностью, иронией, даром быть самим собой и ничего 'напоказ'. Об него и разбивалась вся моя молодежная чепуха, и я чем больше живу, тем сильнее чувствую, какую удивительную, действительно подсознательную роль он сыграл в моей жизни. Как будто – никакого влияния, ни малейшего интереса к тому, чем я жил, и ко всем моим 'исканиям'. И никогда в жизни я с ним не советовался и ни о чем не спрашивал. Но, вот, когда теперь думаю о нем – со все большей благодарностью, со все большей нежностью – так ясно становится, что роль эта в том и заключалась, что никакого кривлянья, никакого молодежного нажима педали с ним не было возможно, что все это от него отскакивало, при нем не звучало. И, конечно, светилось в нем детство, почему и любили так его все, кто его знал. И теперь этим детством светится мне его образ.

В Толстом – гениален ребенок и бесконечно глуп взрослый. Толстой кончает 'взрослостью', и в этом его ограниченность и падение. Достоевский начинает с 'взрослости' и нестерпим. Он делается великим и гениальным тогда, когда отдается 'логике детства'. Вся потрясающая глубина его оттого, что дает он в себе волю 'ребенку'. Но потому и все взрослое его по-настоящему не понимает. Апофеоз 'взрослости': Маркс и Фрейд.

Лучезарный, солнечный, весенний день. Он как будто сам звенит молитвой: 'Радости приятелище! Тебе подобает радоваться единой!'

Понедельник, 16 апреля 1973

Не забыть: акафист в пятницу вечером и, особенно, Литургию в субботу. Пока мы в алтаре причащались, хор пел первые икосы: 'Радуйся, его же радость воссияет…'. Пел удивительно хорошо. И все это вместе, как дождь на душу после засухи…

Днем в субботу в Wappingers Falls[40]. Больше всего от невозможности сидеть дома в такой день такого сияния, такой голубизны, такой радости. И вчера за Литургией снова – клубок в горле: пел сборный хор – два-три студента, девочки. Чувство, уверенность: человек 'capax Dei'[41]. И тут же разговор о С.М., о его депрессии. Такое очевидное, демоническое восстание против света, что делается понятным падение ангелов. И хождение к психиатру! Бездна бездну призывает…

'Picasso est aussi important qu'Adam et Eve, qu'une Etoile, une source, un arbre, qu'un rocher, un conte de fees, et restera aussi jeune, aussi vieux qu'Adam et Eve,

1 Приход о. Фомы Хопко.

2 'способен вместить Бога' (лат.).

qu'une etoile, une source, un arbre, un conte de fees' (Jean Arp). Picasso: 'Rien ne peut etre fait sans la solitude. Je me suis cree une solitude que personne ne soupconne'1.

Четверг, 19 апреля 1973

Все эти дни – мелкие дела, заботы, спешка, огорчения – от сплетен, от того удручающего уровня, который, увы, так сильно чувствуется и в маленьком семинарском мирке. И от всего этого словно серая пыль на душе. Она делается непроницаемой к радости, к свету. Точно, сжав зубы, стремишься только к одному – выжить, 'про-жить' эту волну. Маленькие просветы: лекция в среду о Божией Матери, одна из тех, когда словно говоришь самому себе. Сегодня внезапно чувство: изжито, пронесло. Один дома (Л. в Buffalo). И хотя с сильной головной болью, но мир, общение с жизнью. Завтра – последний день Поста. Завтра – 'душеполезную совершивше четыредесятницу… Заутра Христос приходит'. Начало любимых дней. Хочется молиться, чтобы ничто их не омрачало, не искажало. Весь день нарастала и сейчас (пять часов дня) разразилась настоящая весенняя гроза.

Пятница, 20 апреля 1973

Вчера – на сон грядущий – перечитывал страницы из книги J.Schulmberger об A.Gide и его жене (ответ на 'Nunc manet in te…'2 ). Как, в общем, мало лет прошло – и как, действительно, в воду канул весь тот мир. Нравственная взволнованность. Умение жить, как Madeleine Gide, 'высоко'. Что современная молодежь с ее социологией и гедонизмом может понять во всем этом? 'Спекуляция на понижение' – во всем: и в религии, и в искусстве. Да, наконец, просто в жизни.

Тоже вчера – две главы из 'Дара' Набокова, который перечитывал много раз. Смесь восхищения и возмущения: какое тонкое разлито во всей этой книге хамство . Хамство в буквальном, библейском смысле этого слова: самодовольное, самовлюбленное издевательство над голым отцом. И бесконечная печаль набоковского творчества в том, что он хам не по природе, а по выбору, гордыне. А гордыня с подлинным величием несовместима. Он не 'хамит' с природой, и тут его творчество подчас прекрасно, велико ('И хочется благодарить! А благодарить некого…'). 'Хамит' он исключительно с людьми, которых он видит по-'хамски': подобное познается подобным. Гоголь видел 'пошлость'. Но он не 'хамил'. Потому у него трагедия. Никакого трагизма, ни малейшего, в творчестве Набокова нет. Откуда же ему взяться в этом хамском

1 'Пикассо так же важен, как Адам и Ева, как звезда, как источник, дерево, скала, волшебная сказка, и останется столь же молодым, столь же старым, как Адам и Ева, как звезда, источник, дерево, волшебная сказка' (Жан Арп). Пикассо: 'Ничто не может создаваться без уединения. Я себе создал уединение, о котором никто не подозревает' (фр.).

2 'Et nunc manet in te…' (лат.) ('И ныне пребывает в Тебе') – название книги А.Жида, вышедшей после смерти автора и описывающей его семейную жизнь.

и пошлом мире? Набоков тоже в конце концов – 'спекуляция на понижение'. Беспримерное торжество, удача этого 'хамства' – чего стоят отчим и мать Зины в 'Даре' или Ширин. И полный крах, когда он, как говорят, 'выводит положительные типы', то есть тех, кого он любит и с кем не 'хамит'. Отец, мать (и в 'Даре', и в 'Других берегах'), Зина, жена, сын. Уж такие они не как все, с такой тонкостью, с такой несводимостью ни к чему обычному, общему. Тут хамству противостоит мелкий 'снобизм'. Но горе в том, что это не природа Набокова, что и хамство, и снобизм он выбрал. И там, где их нет ('Василий Иванович' и др.), там видно, с какой возможной, данной и заданной ему, полноты он 'пал'. И, упав, смеется и страшно доволен сам собой. Демоническое в искусстве: ложь, которая так подана, что выглядит, как правда, убеждает, как правда.

Блаженный, ликующий, весенний день. Канун Лазаревой субботы. В этот день всегда вспоминаются о.Киприан и Сергей Михайлович Осоргин.

Вербное Воскресенье, 22 апреля 1973

'Радость церковная'. Как она льется из этих двух действительно единственных дней – Лазаревой субботы и Вербного воскресенья. Сегодняшний Апостол: 'Радуйтесь, и еще говорю вам – радуйтесь… мир, превосходящий всякое разумение'1 . Праздник Царства Божия!

Вчера после всенощной долгий разговор с Верой Эрдели, сестрой Илариона Воронцова, и ее мужем Сашей Эрдели. Иларион говорил, что работать для Церкви – это как бы писать икону. Разговор об их сыне – 30 л ., йога, вегетарианство, drop-out2 … все во имя добра и ни йоты смирения. Чего люди хотят от религии? Все того же – утверждения себя, своего. И потому так закрыты 'радости церковной'. 'Скрыл сие от мудрых и открыл младенцам…'3.

Понедельник, 23 апреля1973

Max Jacob: 'Je ne suis pas un critique, mais j'aime a admirer et plus encore a dire que j'admire'4.

Желая сам себе оправдать мою постыдную привязанность к комиссару Мегре (G. Simenon), прочел книгу о Сименоне Бернара де Фалуа. Вот цитата из Roger Nimier: 'Le sentiment le plus positif de cet univers en grisaille, c'est la tendresse ou encore la pitie. Par la autant, que par son gout des details familiers, des details 'rechauffants' Simenon est un romancier russe (!!!) tels qu'on les voyait au XIX siecle…'5.

1 Флп.4:4-7.

2 недоучка; студент, бросивший учебу (англ.).